Маргарет Уэйс - Триумф Темного Меча

Вот тогда и свершилось чудо, если судить по позднейшим рассказам и пересказам этих событий. На поле явился сам Ангел Смерти — или так говорили. В руках его был меч смерти, и именно он в конце концов поверг врага на колени.

На самом деле никто не был столь ошеломлен таким поворотом событий, как сам Ангел Смерти, хотя эта часть истории никогда не рассказывалась — ее знали только Джорам да принц Гаральд.

Оба они только что покончили с очередным железным чудовищем, когда на их позицию выскочила рота чужаков. Магия Гаральда почти иссякла. Оставшись без Жизни, он выхватил меч и с мрачной обреченностью обернулся к врагам, понимая, что удара смертоносного луча он не переживет, а эти чужаки в металлическом облачении способны выпускать его из ладони. Джорам тоже обнажил меч, готовясь умереть рядом с другом. Он понимал, что биться с этим врагом при помощи меча просто нелепо. Их убьют через несколько секунд, у них нет даже шанса ответить ударом. Но, по крайней мере, они умрут с оружием в руках...

Однако когда Джорам обнажил Темный Меч, тот начал светиться голубовато-белым, разгораясь все ярче в его руках. Он в изумлении уставился на свое оружие, светившееся так один-единственный раз — в тот момент, когда на при исполнении приговора меч вытянул ту Жизнь, которую каталисты передавали Палачу. И теперь он действовал точно так же, выкачивая Жизнь из чего-то поблизости. Но из чего? Конечно же, не из врагов, которые были Мертвы, как сам Джорам. Каталистов поблизости не было. Принц Гаральд приказал Радисовику остаться в крепости с ранеными. Так чью же Жизнь поглощал меч?

Человек в металлической коже поднял руку и направил свой смертоносный луч на Джорама и Гаральда.

Луч вырвался из ладони чужака, но в цель не попал. Свет устремился в металл меча, заставив его засиять так ярко, что Джорам ослеп на мгновение. Меч дрожал в его руке, электрические разряды шли по его телу. Он мог только держать оружие, но никак не сражаться им. Он ничего не видел, и именно Гаральд потом рассказал ему, что чужаки, прикрывая глаза руками, изо всех сил пытались уничтожить врагов своими лучами — но все было бесполезно. Темный Меч впитывал энергию оружия чужаков точно так же, как вытягивал Жизнь из мира. Лучи погасли, а Темный Меч продолжал пылать, издавая низкий гул. Побросав свое бесполезное оружие, чужаки бросились бежать.

Те, кто видел эту битву издалека, говорили, что Ангел Смерти, если пожелает, может даже погасить солнце.

Когда ночь — настоящая ночь — опустилась наконец на Тимхаллан, битва была окончена. Маги победили, по крайней мере так всем казалось. Железные чудовища и чужаки, пришедшие вместе с ними, отступили, убравшись в какое-то неизвестное место, — приходили сообщения о том, что железные чудовища спрятались в телах еще более крупных чудовищ и что эти громадные чудовища поднялись в воздух и исчезли.

Никто, конечно, не поверил этим безумным слухам. Никто — кроме Джорама. Тот мрачно смотрел в небеса и качал головой. Однако он ничего не сказал. Для этого еще будет время. А сейчас еще многое надо сделать.

Победа обошлась очень дорого.

Мосия, снова превратившийся в человека, возвращался в крепость, когда наткнулся на тело колдуньи. Вокруг нее лежали трупы ее врагов. Их оказалось слишком много для нее. Мосия прикрыл бледное красивое лицо черным капюшоном. Взяв тело на руки, он понес Дуук-тсарит в крепость.

Там под камнями погребли мертвых, и было их множество. Кардинал Радисовик читал над ними молитвы срывающимся от слез и гнева голосом. Тела павших на поле боя остались там, где они погибли. Выжившие маги протестовали, но Джорам не уступал. Он, проживший много лет во Внешних землях, знал лучше других, как чудовищно будут глумиться над телами кентавры и прочие твари, но при этом понимал, что, если они будут собирать тела, переносить их в крепость и хоронить, уйдет слишком много времени.

На поле сражения было дозволено вернуться только Дуук-тсарит. Их интересовали мертвые — не из числа их сограждан, а павшие враги. Работая быстро и беззвучно под прикрытием ночи, они снимали с тел все — от оружия до личных вещей, не прикасаясь к ним, но с помощью мощных заклятий левитации, и переправляли их в свои тайные кабинеты для исследований.

Колдуны успешно выполнили свою задачу, затем и они по приказу Джорама оставили поле и вернулись в Мерилон.

— Чего теперь-то бояться? — устало спрашивал Гаральд. Он так выбился из сил, что едва держался на ногах. — Мы прогнали их...

— Возможно, — ответил Джорам. — Но мы ничего в точности не сможем сказать, пока разведчики не вернутся с донесениями.

— Да они же покинули наш мир!

— Не думаю. Это было организованное отступление, а не бегство. Мне кажется, что они отступили, чтобы оценить ситуацию и изменить стратегию.

Они стояли в центре лагеря, тихо переговариваясь; Маги по Коридорам возвращались в Мерилон. Раненых и умирающих переправили в первую очередь. Затем отправили каталистов, за ними — колдунов. Некоторые так устали, что просто спотыкались и валились лицом прямо в открывшийся проем. Некоторые вообще не могли идти, и их приходилось нести.

Эвакуация обитателей крепости продолжалась под прикрытием темноты. Усталые Сиф-ханар трудились до конца — Джорам не позволил даже звездному свету освещать крепость.

Мрачный тон Джорама, все предпринятые им предосторожности, его обращенный в небеса тревожный взгляд очень беспокоили Гаральда.

— По крайней мере, мы сделали то, что собирались, — сказал принц. — Мы заставили их бояться нас. Мы доказали, что они не смогут сеять смерть, не пожав богатый урожай сами.

— Да, — кивнул Джорам, но он оставался мрачен, и глаза его по-прежнему что-то искали в вышине.

— Что они теперь будут делать? — тихо спросил Га-ральд.

— Будем надеяться, что они сбиты с толку, испуганы и, возможно, еще и перессорятся, — ответил Джорам. — Если нам повезет, то они, может быть, покинут наш мир. Но если нет, то в следующий раз нападут, уже зная, с чем встретятся. Они будут готовы. Значит, и нам надо подготовиться получше.

Наконец все маги ушли, а принц и Джорам остались стоять в середине разрушенной крепости на Поле Доблести.

«Мы одни, если не считать мертвых», — думал Гаральд. Глядя на огромный каменный курган, сложенный из обломков разрушенных стен, он думал о начале этого дня, вспоминал с горечью свои мечты о славе, свой восторг от той глупой игры, в которую они играли.

Игра. Если бы не Джорам, он тоже лежал бы под этим курганом. Нет, не лежал бы. Никого не осталось бы в живых, чтобы похоронить его.

«Олмин милосердный, пожалуйста, пусть все это кончится! — истово молился он. — Пожалуйста, даруй нам мир, и я обещаю, я...»