Мэгги Стивотер - Прощальная песнь. Ложь королевы фей

Застигнутый врасплох, Люк только через мгновение обнял меня, сминая рубашку, и впился в мои губы. В наших поцелуях было что-то дикое и честное: страх и предчувствие потери, мысль о которой мы не допускали в сознание. Он крепко сжал меня, приподнял и посадил на капот, чтобы мне не приходилось становиться на носочки. Я целовала его шею, его лицо, его губы, пока хватало дыхания, а потом обхватила его ногами и снова поцеловала.

В машине, невидимый, зазвонил мой телефон. Я не собиралась отвечать. Я не хотела, чтобы это мгновение кончалось, потому что не знала, что принесет завтрашний день. Но Люк выпустил меня из объятий и обессилено положил голову мне на плечо.

— Нужно ответить.

Я хотела сказать «нет». Но пока я придумывала предлог, Люк снял меня с капота и достал из кармана ключи. К моменту, когда я добралась до телефона, он уже замолчал, однако на дисплее определился номер родителей.

Почему-то я начала дрожать. Набрав номер, я поднесла телефон к уху. Люк стоял, обнимая меня сзади, прижавшись щекой к моей щеке, пока я слушала гудки.

— Дейдре? Где ты? — В голосе мамы звучала странная нотка, которую я не узнавала.

— В «Свинушке». Мы…

— Возвращайся домой. Немедленно.

Этого я не ожидала. Может, ее безупречный радар сломался?

— Мы только что поужинали. Вечеринка…

— Дейдре, возвращайся домой.

Телефон замолчал. Я несколько минут смотрела на него, прежде чем пересказать разговор Люку. Он сразу разжал объятья.

— Хорошо. Садись.

Я залезла в машину, расстроенная, что все так обернулось.

— Я не хочу ехать.

— Я тоже. Но что-то произошло. Нужно возвращаться.

Мы за рекордно короткое время добрались от «Свинушки» до дома родителей. Все окна горели, в кухонном окне виднелись силуэты. Люк крепко сжал мою руку, и мы вместе вошли.

Мама мерила шагами кухню, словно тигр в клетке; ее лицо казалось незнакомым в неярком желтом свете. За кухонной дверью я увидела отца, говорящего по телефону. Услышав скрип двери, мама замерла на месте и пристально посмотрела на меня.

— Дейдре. — Ее взгляд, став неожиданно жестким, остановился на моей руке, где ее сжимала рука Люка. Она подлетела ко мне и рванула меня в сторону.

— Мама! — вскрикнула я.

Она не отрывала глаз от моих пальцев.

— Ты носишь кольцо бабушки. Это ее кольцо.

Меня испугал ее взгляд. Я вырвала руку.

— Бабушка подарила его мне на день рождения.

— Кольцо у тебя, — повторила мать. — Все это время оно было у тебя. До того, как она впала в кому.

Я отшатнулась от создания с дикими глазами, в которое превратилась моя мать. Люк поддержал меня за плечи.

— Мам, она сама мне его дала.

Мама без слов показала на кольцо трясущимся пальцем, потом сжала руку в кулак.

— Она умерла.

Я сознавала, что должна была почувствовать при этой новости, но, как ни странно, осталась бесстрастной, словно исследователь из «Нэшнл географик», который наблюдает за событиями и фиксирует их в журнале. Дейдре опечалена новостями о смерти бабушки и, более того, начинает опасаться за жизни своих родных и близких.

На самом деле я ничего не почувствовала. Должна была, но не почувствовала, как будто мама просто отругала меня за то, что я поздно вернулась домой.

— Ты слышала? — Казалось, она даже не замечает Люка. — Бабушка умерла. Нам звонили из больницы. Твой отец сейчас с ними разговаривает.

— Как? — удалось выдавить мне.

— Какая разница? — Голос мамы задрожал.

— Терри! — позвал отец. — Ты не могла бы подойти на секунду?

Мама метнулась к нему. Без ее безумной энергии кухня словно опустела. Не знаю почему, но мне не хотелось смотреть на Люка. Может, я боялась, что он увидит мои сухие глаза и решит, что я бессердечный человек. В моем кармане завибрировал телефон. Пришло сообщение. Телефону было все равно, что сейчас не подходящий момент шуметь, что сейчас нужна тишина.

Люк взял меня за руку, повернул к себе.

— Ди, слезы придут позже. — Он посмотрел на меня, сузив глаза. — Мне придется разузнать, над чем она работала. Твоя бабушка что-то придумала, чтобы защитить семью.

Я не чувствовала горя, но почувствовала страх.

— Не уходи. Пожалуйста, не уходи.

— А если бы умер твой отец? — Люк поднял мой подбородок. — Сначала я подумал, что это он.

На моих глазах наконец-то появились слезы, но не из-за смерти бабушки. Я позволила Люку нежно поцеловать меня и обнять, прежде чем он ушел.

В соседней комнате выясняли отношения родители: папа что-то тихо говорил, мама на него кричала. Я осталась одна в тускло-желтой кухне. Достав телефон, я увидела одно непрочитанное сообщение. Оно пришло от Джеймса, и, как и добрая половина других сообщений, было доставлено часа через три после отправки. В строчке «тема» стояло «глубокие мысли» — заголовок, используемый для нашей эпической переписки. Я открыла его.

Ди я тебя люблю.

Я села на пол, обхватив голову руками, слушая крики матери, и спросила себя, когда же наконец я почувствую боль.

В конце концов я набралась мужества и позвонила Джеймсу, пытаясь придумать, что сказать, когда он возьмет трубку. Гудки. Потом включился автоответчик: «Вы позвонили Джеймсу и набрали десять очков по шале крутизны. Добавьте еще десять, оставив сообщение после гудка. Чао».

Я сбросила звонок. Впервые попадаю на автоответчик. Даже если мир вокруг сходил с ума, Джеймс всегда брал трубку.

Я почувствовала себя одинокой.

Книга 4

Юный певец ушел на войну,

Ищи его в лапах смерти.

«Менестрель»

Шестнадцать

Мне снился один из таких снов, когда не поймешь, спишь ты или бодрствуешь. Чудилось, что я лежу в своей кровати с открытыми глазами, но голова была тяжелой, будто я все-таки спала. Звучал неуловимо-прекрасный голос — то высоко, то низко, в рваном неприятном ритме. Голос шептал, что имя «Дейдре» значит «скорбь». Он рассказал мне историю другой Дейдре. Ее обручили с королем Ольстера, хотя она любила не его. Дейдре сбежала с возлюбленным, чем привела короля в ярость. Он убил ее избранника и его братьев и украл Дейдре, чтобы сделать своей женой. Ослепленная горем, она выбросилась из кареты и разбилась о камни. Голос из сна поведал, что все Дейдре обречены.

По крайней мере, ей хватило ума убить себя, пока все не стало еще хуже. У старинных ирландских легенд всегда плохой конец. С чего я решила, что у меня будет по-другому? «О смертная, — завораживающе шептал голос. — Уйди от боли этого мира».

Я будто слушала сверхъестественную версию записей, предназначенных для избавления от алкогольной зависимости.