Андрей Завадский - Вечная Вдова

  - Король тоже заражен жаждой власти, - покачал головой эн'нисар. - И те маги, о которых ты говоришь, могут не справиться с соблазном. А потому именно на тебя пал выбор, и ты должен исполнить нашу волю. Ступай в земли людей, Эвиар, сын Феара, и принеси нам творение нашего безумного брата, а лучше сокрой его там, где никто и никогда не сможет уже найти его, и никому не говори об этом. Лучше будет, если даже мы, Хранители Леса, не узнаем о том, где найдет покой эта вещь. Иди на север, воин, и будь осторожен, ибо ты не вправе ошибиться.

Голос разума вопил, что это глупо, что Эвиар обрекает себя на венную смерть, ведь невозможно пройти в одиночку по землям людей, сохранив при этом жизнь. Но что-то в его душе заставило юного эльфа согласно кивнуть, не посмев заикнуться даже о всех опасениях.

  - Да будет так, - твердо вымолвил Эвиар, словно пребывавший в этот миг под воздействием неких чар. Но сам он сейчас не думал об этом. - Я исполню вашу волю, л'леме!

Эвиар вновь опустился на колени, выражая покорность. Ни один эльф не смог бы противиться воле тех, кто сам стал частью Леса, ибо это значило пойти против самого Леса. И Эвиар понял, что ему предстоит долгий путь к неведомой цели.

Охотник, забыв о желанной добыче, исчез, растворившись в зарослях. И тогда два мага, прежде молчавших, приблизились к своему спутнику.

  - Сможет ли он, - с сомнением произнес один из эн'нисаров, похожих меж собой, точно братья. - По силам ли это такому юнцу? Что одиночка способен сделать там, где бессильны целые армии?

  - Он не будет один, - отрицательно помотал головой тот, что говорил с Эвиаром. - И там, где недостаточно будет его сил или умения, память крови придет на помощь этому воину. Улиар был не так прост, как кажется нам теперь. Он предусмотрел многое, и этот юнец стал нашим орудием потому лишь, что кровь великого мага в нем оказалась необычайно сильна. Он последний наследник Улиара, и должен исправить ошибку своего пращура, пока она не обернулась катастрофой. И да поможет ему Лес.

Спустя два дня молодой воин, отмеченный доверием тех, кто хранил его народ, пересек северную границу лесного королевства. Ни один из стоявших в дозоре эльфов не заметил его, так осторожен был Эвиар. Он шел налегке, взяв с собой лишь оружие, ибо понимал, что поход по владениям людей не будет легкой прогулкой. За спиной оставался родной край, великий И'Лиар, его изумрудные рощи, его прозрачные, словно хрусталь, озера, звонкие ручьи, а впереди лежали враждебные, чуждые и непонятные земли иного народа.

Глава 5 Дыхание вдовы

Над голыми склонами холмов, открытыми суровым северным ветрам, раздавалось оглушительно карканье воронья. Тысячи падальщиков слетелись со всех сторон сюда, привлеченные сладким запахом крови, предвкушая обильную трапезу. И надеждам их суждено было сбыться, ибо узкая долина, зажатая крутыми склонами холмов, была завалена трупами.

Это было место яростной схватки, битвы без победителей, ибо два войска, сошедшиеся грудь на грудь в безжизненной долине, истребили друг друга почти до последнего человека. Тела, истерзанные, изрубленные, покрытые уже запекшейся кровью, лежали так плотно, что ни пяди земли не было видно. Воины в железной броне, пришедшие с юга для защиты границ своего королевства, и носившие на одежде и доспехах овеянные славой веков рыцарские гербы соседствовали с дикарями в звериных шкурах. Трупы лежали друг на друге, и сочившаяся из жутких ран кровь смешивалась, словно теперь, отняв жизни друг друга, отчаянные бойцы, не испугавшиеся взглянуть смерти в глаза, братались.

Случайный наблюдатель, умей он парить над землей, подобно птице, оказавшись в этом воистину скорбном месте без труда смог бы догадаться, что творилось в ставшей местом последнего упокоения множества людей лощине еще несколько часов назад, вскоре после рассвета. Те, кто пришел с юга, дабы здесь остановить грозящего их домам, их землям врага, заняли позицию между двух холмов, живой стеной встав в самом узком месте долины. Они, верно, не сомневались, что враг примет бой, ибо не озаботились защитой своего тыла, и не стали выставлять дозоры. И они не ошиблись, ибо варвары-северяне, кровожадные дикари, не впервые являвшиеся сюда, атаковали в лоб, видя перед собой лишь жалкую горстку вражеских воинов.

Волна за волной накатывалась орда пришельцев на защитников этого рубежа, вновь и вновь атакуя, но всякий раз отступая. Варвары несли потери, ибо враги их, вооруженные отличным оружием, закованные в железные доспехи, был искушен в ратном деле и полон готовности сражаться до конца, до последней капли крови. Но сотням противостояли тысячи, движимые жаждой крови, первобытной яростью, вожделевшие лишь смерти врага, а потому исход битвы был предрешен задолго до ее начала. Исступление и боевое безумие северян, стремившихся только к победе, не считавшихся с потерями, оказались сильнее холодного расчета их противника. Камень, кость и бронза восторжествовали над закаленной сталью.

Сотни мужчин, сотни воинов нашли здесь свою смерть, ныне став лишь поживой для любителей мертвечины, собиравшихся в это жуткое место со всего побережья Эглиса. Пришельцы с севера выиграли этот бой, но цена победы оказалась слишком высока, ибо лишь один из десяти воинов, явившихся в этот край из-за скованных вековыми льдами гор, смог дожить до конца битвы. Те немногие, кто уцелел в этом кошмаре, не нашли в себе сил, чтобы провести погребальный обряд хотя бы для своих братьев, не говоря уже о павших врагах, и потому могилой для каждого из бойцов, достойных легенд, стала мерзлая каменистая земля, а отходной молитвой - хриплые крики предвкушавшего щедрый пир воронья.

Но не все, кто остался на поле, были мертвы. Победители сражались с живыми, те же, кто пал в бою, более не интересовали их, ибо варвары, в отличие от воинов из цивилизованных краев, не опускались столь низко, чтобы грабить мертвецов. Они победили и ушли, предоставив морозу прикончить тех, кого пощадило их оружие. И стужа справлялась с этим.

Молодой воин по имени Ратхар очнулся, почувствовав удар по голове. Слабо дернувшись, он открыл глаза и увидел нацеленный в лицо крепкий клюв, должно быть, мгновение назад коснувшийся шлема. Стервятник, не дожидаясь, пока жертва его испустит дух, решил приступить к трапезе.

  - Прочь, - юноша с усилием произнес это слово, выталкивая его из пересохшей глотки. - Пошел прочь!

Ратхар попытался махнуть рукой, отгоняя ворона, но не смог пошевелиться. Падальщик, однако, тяжело взмахнув крыльями, перелетел на соседний труп, пристроившись на груди облаченного в шкуру варвара, голова которого была разрублена пополам, и пристально уставившись на не желавшего умирать южанина. Ворон не спешил, ожидая, когда добыча окончательно лишится сил.