Владимир Васильев - Идущие в ночь

А, может, он звал не всех — только вороного жеребца, своего тёзку. Но мой Ветер двигался шагом, отдыхая после событий пересвета. Я шла рядом, а неутомимый вулх трусил впереди, время от времени поглядывая на нас через плечо.

К полудню, когда даже наши тени спрятались от палящего жара к нам под ноги, мы наконец добрались до западных холмов.

Некоторое время мы продолжали двигаться вперёд по неровной местности, то поднимаясь на каменные взгорки, то спускаясь в ложбины между холмами. Холмы постепенно повышались. Их склоны, кое-где покатые, а кое-где обрывающиеся скальными стенками, были покрыты пятнами лишайника. На пологих склонах неровными пучками росла жёсткая сухая трава, а на отвесных обрывах я с немалым изумлением увидела вырастающие прямо из камня такие же пучки тонконогих поганок.

Наконец впереди и слева послышалось звонкое пение ручья. Мы бодро свернули туда, и через пару минут я уже распрягала Ветра, а вулх шумно лакал воду из крошечного озерца.

…Озерцо мы втроём немедленно выпили. До дна. Там всего-то и было с пол-ведра воды, холодной и вкусной. Родничок удивлённо забулькал, заново наполняя каменную чашу. Я подождала, пока на дне опять наберётся воды, зачерпнула её в обе пригоршни и с удовольствием умылась.

А потом растянулась на травке в двух шагах от источника, в тени под нависающим каменным козырьком. Я бы, признаться честно, и искупалась с удовольствием. Но для этого нужно озеро побольше. Раз эдак в пятьдесят хотя бы.

Я лениво провела мокрой рукой по волосам. Причесаться, что ли? Только гребень доставать неохота. Спасибо динне, что волосы у меня прямые и жёсткие. А то, что они острижены коротко — это уже моя заслуга. Ох, и намаялась бы я в дороге, если бы у меня были кудри-завитушечки, как у айетотских девиц. Вообще-то я иногда отращиваю рыжую гриву до плеч, а то и до лопаток. Не для того, чтобы покрасоваться перед кем-то, а ради собственного удовольствия. Но с такой гривой в наших краях жарковато.

Хотя какие края мне теперь звать «нашими»? В Айетот я больше не вернусь… Куда же податься?

Да куда угодно. Если я смогу влиять на Карсу синим днём, то мне в любом городе будет не страшно. И ничья помощь не понадобится. Тёмное небо! Ведь я и в Хадас смогу поехать! И даже поселиться там насовсем… только не сразу. Сначала хорошо бы и в других местах побывать. Вдруг мне где-то понравится даже больше, чем в Хадасе?

Раньше я не ломала себе голову над такими вещами. Жизнь оборотня может оборваться в любой момент, так что заглядывать вперёд нет смысла. Но оборотень, владеющий собой и в звериной шкуре, — это совсем другое дело.

Интересно, раздумывает ли над будущим мой спутник? Я посмотрела на вулха.

Ну, по крайней мере сейчас он был всецело поглощён настоящим. Серый зверь, выгнув дугой могучую спину, яростно вгрызался в собственный крестец. Джерхи! Да ведь это он блох гоняет! Как какая-нибудь обыкновенная псина. И где он их только нашёл на свою лохматую задницу?

Я рассмеялась. Блохастый оборотень — это ж надо такому случиться! Бедные блохи, а уж им-то как не повезло. Вулх на пересвете обернётся человеком, шерсть исчезнет, и куда они денутся?

Переберутся на карсу, вот куда. Мне сразу перестало быть смешно. Один конь на двоих — это куда ни шло, но общие блохи в условиях моего договора с чародеем не значились.

— Хэй, Одинец! Иди-ка сюда, — сурово позвала я. — У меня лучше получится.

И пришлось мне всё-таки лезть в сумку за гребешком. Вулх посмотрел на меня без особой убеждённости, однако пришёл, сел рядом и терпел, пока я отлавливала блох в его густой шерсти. А когда последняя блоха была изничтожена, вулх даже ткнулся мне носом в ладонь, выражая признательность.

— Вообще-то можешь не благодарить, — честно сказала я. — Больше всего я берегла собственные уши. Завтрашние.

Одинец повёл мордой, выражая пренебрежение к таким сложностям.

Я вздохнула. Наверное, всё-таки зверем быть легче. Вот обрету обещанную память, буду знать точно.

Только сначала надо дойти до Каменного леса.

Отдохнув близ приветливого родника, мы отправились дальше. Я снова заняла своё место в седле.

Четтан перевалил точку полудня и медленно клонился к западу. Теперь тени бежали за нами по пятам, постепенно удлиняясь. А красное солнце светило прямо в глаза. Я порадовалась, что Четтан не устаёт указывать нам дорогу. Ведь до сих пор единственным надёжным ориентиром на пути к У-Наринне было солнце.

Мы двигались на запад — и это единственное, в чём я была уверена. Я не знала, сместились ли мы на север или на юг по отношению к Айетоту. И тем более не знала, нужно ли принять ещё севернее или южнее. Я только и могла, что вести свой маленький отряд на запад, вслед за солнцем.

Окружающая местность нагоняла тоску своим однообразием. Всё те же камни, испещрённые лишайниками, всё та же сухая жёсткая трава. Копыта Ветра выбивали из камня мелкую пыль, которая лезла в нос и в глаза, и противно скрипела на зубах.

Вулх, по своему обыкновению, бежал то слева, то справа от меня. Его серая спина на мгновение показывалась из-за какого-нибудь валуна и тут же снова скрывалась из виду.

Однообразие пейзажа притупило моё внимание. Любой намёк на опасность заставил бы меня встрепенуться — но вокруг всё было спокойно, и я тихо дремала с открытыми глазами, покачиваясь в седле.

Ветер бежал неторопливой размеренной рысью. Камни, камни, камни бесконечной чередой проплывали мимо меня. Чтобы не заснуть окончательно, я принялась лениво придумывать, на что похож очередной скальный выступ.

Вот угрюмая птица сидит нахохлившись, сложив каменные крылья. Вот карса изготовилась к прыжку, выгнув дугой каменную спину. Вот два каменных профиля обратили друг на друга пронзительные взгляды. Вот…

Тьма!

Я резко натянула поводья. Ветер послушно остановился.

Каменные профили, мимо которых я чуть было не проехала, вовсе не были моей выдумкой. Случайной прихотью природы они тоже не были.

Я спешилась и подошла к ним поближе.

Чей-то искусный резец изваял из чёрного камня эти надменные лбы, презрительные губы, гордые подбородки. Продолговатые остроконечные уши — признак Старшей крови — выглядывали из-под каменных причёсок. Истуканы вперились друг в друга навеки застывшими взглядами, в которых читалось не то требование, не то вопрос.

А позади них возвышалась каменная арка, в отличие от фигур сработанная грубо и небрежно. Может быть, даже нарочито небрежно. Просто два четырёхгранных столба, а сверху перекладина. Но самое странное заключалось в том, что арка никуда не вела.

За ней виднелись всё те же холмы, утомительно похожие друг на друга. И ничего похожего на тропу. Косые лучи Четтана широкими мазками ложились на неровную почву. От каждого камешка, от каждого кустика травы протянулись по-вечернему длинные тени, делая заметными мелкие детали. Но ничего интересного я не разглядела.