Сергей Дорош - Светлая сторона Луны (трилогия)

— Их там как собак нерезаных, — проворчала мать, прикрыв глаза. — Не боятся.

— Эй, хозяева дома? — послышалось снаружи.

— А тебе-то не все равно? — крикнул в ответ Кот. Выдать себя этим криком он уже не мог. Ясно, что схрон прощупали, перед тем как стучать.

— Пронесся слух, что у тебя, Котяра, гости.

— Мои гости — мое дело. А ты кто такой, почему-то голос твой мне не очень-то знаком. Выходит-таки, если ты в гости, то гость незваный.

— У меня послание к сыну Хансера, — послышалось снаружи. — Я войду один, без оружия. Не стоит на меня нападать. Думаю, Мираклу будет интересно.

— Что-то свита у тебя великовата, а, посол? — В голосе Кота слышалось неприкрытое веселье. Уверен был в себе мой приятель.

— Суть не в свите, а в послании. Я вхожу.

— И от кого послание? — спросил я. Скрывать свое присутствие смысла уже не было.

— Вы его не знаете.

— И все же?

— Его имя Хантер…

…Завтра, это будет завтра.

Я просыпаюсь, вновь пытаюсь заснуть, забываюсь в дреме — и опять просыпаюсь и пишу, чтобы успокоиться. Руки все еще дрожат. Как убить тех, кто почти бессмертен? Как воспользоваться этим «почти»? Руки еще дрожат. Я думал, у нас море времени, я думал, наш удар будет первым, но мы ошибались. Мы недооценивали Конклав. А они начали раньше. Готовы ли мы? Я не знаю, но права на ошибку мы не имеем.

Наверно, надо поспать. Завтра… нет, уже сегодня. Мне понадобятся все мои силы, все без остатка. Надо поспать, но я не хочу, не хочу вновь туда.

Сегодня он пришел опять. Такой же, как и в прошлый раз. Те же черные одежды, те же горящие глаза. Он пришел, едва я смежил веки. Едва Мир Видений сомкнулся вокруг меня, а черная сфера стала самой реальной вещью во Вселенной, он пришел. Топор стал гораздо горячее, он буквально обжигал меня. Я положил руку на рукоять и отдернул. Что случилось? Я готовился к его атаке, боясь пропустить момент удара, а он просто сел, подвернув под себя ноги. Он изучал меня. Взгляд горящих глаз проходил сквозь защитную сферу точно так же, как его ладонь в прошлую нашу встречу. И я чувствовал себя перед ним младенцем — беспомощным младенцем. Теперь я не сомневался — его послал ко мне Конклав. Они раскусили меня еще тогда, когда мой план до конца не оформился, когда я только искал наставника, искал Шута. И чтобы избавиться от этого воинственного духа, у меня есть лишь один путь — убить их всех. Убить точно так же, как…

Он ничего не делал, просто смотрел, заставляя мой топор пылать огнем, а меня — дрожать. Я не боялся, нет, ведь он не мог убить меня. Я был готов к бою, может, потому боя и не было. Нет, дух, сперва я встречусь с твоими хозяевами в обычном мире. Я готов? Не знаю, но у меня нет другого выбора. Все было не зря? Завтра, завтра мы узнаем… Вернее, уже сегодня.

Впрочем, я опережаю события. Хотя собирался, наоборот, вспомнить все по порядку, разгрести сумбур в моей голове, расставить все, что случилось, по своим местам. Вот так бежишь вперед, несешься, а потом вдруг получаешь щелчок по носу и понимаешь: чтобы сделать следующий шаг, надо оглянуться назад, иначе оступишься, заплутаешь и будешь обречен на блуждания по кругу.

Хантер. Еще впервые услышав это имя, я что-то почувствовал. От него шел вполне ощутимый запах опасности, гари, крови и загадки. Хантер. Не меньшей загадкой был и его посланец. Спокойный, уверенный в себе. Во время разговора я пару раз балансировал на грани Мира Видений — это помогало понять, помогало увидеть истинные чувства собеседника. В какой-то момент мне показалось, что я разговариваю с самим Хантером. Это было удивительно. Слова, сказанные нами, выветрились из моей памяти. Да они и не очень важны, гораздо важнее это, новое…

Я говорил именно с посланцем, с человеком, который подчинялся Хантеру. При этом казалось, со мной беседует его родственник, и родственник весьма близкий. Таких не посылают на переговоры к тем, кого прежде пытались убить. На Плутоне кровное родство очень ценится: родичи не предают, родичи держатся друг за друга, встают против врагов плечом к плечу и прекрасно знают — смерть одного ослабляет всех. Сами понимаете, как это важно в мире, где ждешь удара в спину от каждого. Родню не посылают туда, где шансы выжить равны шансам умереть.

Я видел удивленные взгляды матери и Магнуса, задумчивость Грешника. Они чувствовали то же, что и я, они так же, как и я, недоумевали. Шут, как самый лучший боец, занял позицию на входе. Посланник не смог бы уйти без моей на то воли, и никто из его свиты не вошел бы. Шут слушал переговоры вполуха. Ничего не советовал: ни взгляда, ни жеста. Он доверился мне. Молчали и остальные.

А посланник говорил. Говорил мало, четко, не рассыпался бисером. Хантер хотел встретиться. Я закинул удочку про подосланных им убийц. Посланец ответил, что все будет рассказано при личной встрече. Я рассмеялся. Ну кто же, в самом деле, на Плутоне согласится на личную встречу неизвестно с кем? Не знаешь человека — не знаешь и его способностей, сил, стоящих за ним, а значит, попасть в ловушку проще простого. Он спокойно переждал приступ моего веселья, а потом сказал, что согласен поклясться на крови, что меня и всех, кто придет со мной, выпустят живыми. Я вновь рассмеялся, менее уверенно, а он с прежним спокойствием добавил, что на это готовы все, кто пришел с ним, все три десятка бойцов…

А вот это уже не шутки. Клятву на крови не обманешь, не обойдешь. Даже если этот Хантер готов пожертвовать ради моей смерти тремя десятками своих людей и своим предполагаемым родичем в придачу, прочие бойцы из его банды этого не поймут и не оценят. Это — смерть вожака. Такие предложения делает лишь тот, кто действительно собирается поговорить и очень хочет этого разговора. Я согласился.

Мы пошли впятером. Кота и Магнуса оставили. Впервые разгуливал я по Городу с такой свитой. Полноценный боевой отряд, можно сказать. Причем, как заметил Шут, отборный. Видна была подготовка наших сопровождающих. Матерые волки. Не каждая банда может похвастаться подобным отрядом.

Мы вышли за Город, а потом нырнули в подземный ход и повернули обратно. Наверно, подсознательно я ожидал того, что происходило дальше. Чувствовалась какая-то предопределенность. Мы спустились ниже уровня катакомб. Коридоры, по которым мы шли, были скудно освещены, но не возникало чувства заброшенности. Ими пользовались, их поддерживали в порядке. А свет — плутонцу он не так важен.

Путь был долог: несколько часов. Нас не пытались запутать, скорее, скрывались от тех, кто мог следить с поверхности. Несколько раз оставляли за собой засады, но все было спокойно. Не знаю, почему я не удивился, когда начались обширные гроты, свод которых терялся где-то в темноте, когда нам навстречу стало попадаться все больше людей. Нас вели по извилистому пути — как я понял потом, обходили то, что видеть нам было рано. То и дело я слышал то звон кузнечного молота, то лязг стали, крики команд, топот множества ног. Эти звуки доносились на пределе слуха. Что это за место? Что здесь затевается? Я даже не подозревал ни о чем подобном, творящемся под землей, однако давно усвоил: чем глубже — тем в большем секрете от Конклава.