Наталья Бульба - И осталась только надежда…

Дальнейших комментариев не последовало, Андрей оказался догадливым и до всего остального дошел своим умом.

Мужчина еще раз посмотрел на меня, затем отвернулся, чуть поерзал на сиденье, усаживаясь поудобнее. Мягко рыкнув, заурчал двигатель, и машина вновь тронулась.

Молчание не тяготило, как и отсутствие мыслей. В голове было пусто, на душе – тоже. Думать о том, что уже случилось, не было никакого желания. Все слезы выплаканы, боль загнана настолько глубоко, что уже стала частью меня. Размышлять же о будущем – неблагодарное занятие.

Смотреть на дорогу не хотелось. Я уже убедилась, что этот город перестал быть для меня родным, осталось лишь чувство ностальгии. Ты понимаешь, что назад дороги нет, но память коварна и подкидывает лишь самые приятные воспоминания, создавая иллюзию, которая манит к себе, но тут же распадается хлопьями тумана, стоит тебе в нее поверить.

– Приехали. – Он притормозил у обочины, пристроив свою машину между двумя другими, такими же большими и мне неизвестными. Не то чтобы я разбиралась в марках, и раньше-то среди всего многообразия узнавала «мерседес», эти же не напоминали ни одну из тех, что я видела на дорогах. – Не выходи.

Ничего другого я не ожидала, так что просто откинулась на спинку, через окно наблюдая за тем, как Андрей подошел к группе стоящих у первого автомобиля мужчин.

Ждать долго не пришлось, разговор оказался довольно коротким. Кому-то крепкое пожатие, с кем-то не менее крепкое объятие с весьма эмоциональным постукиванием по спине. Потом несколько фраз, кивок в мою сторону (но никто не бросил вслед ему взгляда). Затем несколько вопросов уже Сизову, на которые тот отвечает, покачивая головой. И рядом с ним остаются трое.

Они еще пару минут что-то обсуждают и, словно обо всем договорившись, направляются к машине.

Андрей садится слева от меня, сдвигая к середине. Справа усаживается парень, которого он мне тут же представляет:

– Миха. – Затем показывает на тех двоих, которые устраиваются спереди, и знакомит, начиная с водителя: – Толик, Стас. Остальных, – по-видимому, он говорил о тех, кто в других машинах, – тебе знать ни к чему.

– А ты не стар для этой крошки? – плотоядно улыбнувшись мне, усмехнулся устроившийся вполоборота Стас. – Да еще и солдафон. Ты хоть знаешь, с какой стороны к девушке подходить?

– Если что, у тебя спрошу, – довольно добродушно отрезал Андрей и добавил уже для меня: – Не обращай внимания. Они считают себя абсолютно неотразимыми, да и женщины их любят. Балуют.

Поддерживать разговор в подобном тоне мне не хотелось, отвыкла я от такого общения, потому и попыталась перевести его в иное русло, обращаясь к тому, кому, похоже, эта техника на колесах и принадлежала. По крайней мере чувствовал он себя в ней более вольготно, чем Сизов.

– Толя, а как называется эта машина?

Сначала был дружный смех, словно я что-то не то сказала, и только потом мужчина ответил, продолжая уверенно вести машину и поглядывать на меня:

– Называется она зверем. Только с породой не определился.

– Он ее сам собирал, как и две другие, – пояснил Андрей, а я с невольным уважением посмотрела на явно довольного такой реакцией Толика.

Как-то незаметно и я втянулась в их перепалку, внезапно поймав себя на ощущении, что мне уютно среди них. Таких разных по возрасту, опыту, увлечениям, но схожих в одном: они – воины. Как Вилдор, его незабвенная троица, Закираль, Гадриэль и…

Воспоминание о муже встало комом в горле. Мне не за что стыдиться, обстоятельства оказались сильнее нас с ним, и теперь его заботой стал мир на Лилее, а моей – наша с ним дочь. Но мне было стыдно, хотя бы за то, что не нашла в себе сил не то что поговорить – написать ему пару строк. Объяснить, что просто не смогла бы дышать, ожидая вестей. Уверить, что все случившееся не лишило его моего доверия, не убило моей любви.

Только теперь, вдали от него, я поняла, что наша последняя размолвка была по-детски глупой. У нас случались не менее тяжелые времена, но мы не забывали о том, что нас связывало.

В этот раз его страх за меня и мое недовольство его решением сделали свое дело.

– Лера?

Я настолько ушла в переживания, что пропустила заданный мне вопрос. Теперь была вынуждена встретиться с оценивающим взглядом Андрея.

– Задумалась, – как можно равнодушнее бросила я, надеясь, что это успокоит моего спутника. – Что ты хотел?

– Мы сейчас остановимся, сделаем короткий привал. Ну… – он слегка замялся, – сама понимаешь.

– Мальчики налево, девочки направо? – фыркнула я, избавляя его от необходимости уточнять, что же именно он имел в виду.

– Наш человек, – хохотнул Толик, сворачивая с трассы на проселочную дорогу, вслед за машиной, которая шла впереди. И вдруг совершенно другим тоном добавил: – А стрелять наш человек умеет?

Хотела я сказать: «Из лука», – но вовремя остановилась. Вряд ли Андрей посвящал своих друзей в подробности моей жизни.

– Теоретически. А практически только в школе.

– Значит, умеешь, – заулыбался наш водитель, но тут же растерял всю веселость, когда ему на плечо легла рука Андрея. – Ну пошутил я. Не умеет, значит, не умеет.

«Они вооружены», – передала я Вилдору, чтобы получить в ответ короткое:

«Знаю».

Знакомо.

Привал и правда оказался коротким. По рации обменялись комментариями относительно места, затем, урча двигателями, въехали на полянку, поставив машины кругом, мордами наружу.

Про «морду» придумала не я, Толик ляпнул, пытаясь выяснить у меня, каких зверюг мне напоминают его игрушки. Лично у меня никаких ассоциаций не возникло, но, чтобы не обидеть, сказала первое, что пришло в голову. Та, в которой мы ехали, была похожа на пантеру: черная, поджарая и рычит так же утробно. Этого оказалось достаточно, чтобы мужчина начал смотреть на меня «влюбленными» глазами.

Прежде чем разрешить мне сходить «направо», Андрей отправил туда Стаса. Я едва сдержала улыбку, наблюдая за тем, как парень бурчит себе под нос, призывая кары на голову деспота Архангела. Потом, когда вернулась, мне предложили перекусить, но я видела их нетерпение продолжить путь, потому вежливо отказалась.

Довольно быстро пожалела об этом: оставив меня у машины, сами они собрались у другой. Не заблокируй я почти полностью свои способности, хотя бы знала, чем вызвано сгустившееся над ними напряжение. Но мне ничего не оставалось, как просто быть сторонним наблюдателем.

Закончилось все неожиданно. Сизов что-то сказал, и все остальные, кто довольно, кто вынужденно, но кивнули. А следом прозвучала команда: «По машинам».

Что-то мне это напоминало.

В этот раз молчание было осязаемо неприятным.

– А как ты вышел на базу? – шепотом спросила я, не будучи уверена не только в том, что он ответит, но и в том, что стоило задавать этот вопрос при посторонних.