Марек Гот - Я не люблю пятницу

Прыгать ночью в воду с третьей палубы было чистейшим безумием. Я хотел пробиться хотя бы до второй палубы, но когда мы добежали до носового трапа, оттуда полезли люди. Я свернул к правому борту, решив, что придется рискнуть, но на наше счастье, прыгать не пришлось — за бортом болтались остатки противоабордажной сетки. Огненные шары светили уже и не вполовину так ярко, как вначале.

— Спускайся вниз. — Я сунул в руки Алисе веревку.

— Куда?

— Вниз. До нижней палубы. Если я задержусь — прыгай в воду и держись возле правого борта.

— Альф…

— Они уже должны были спрыгнуть. Пошла…

Сам я чуток замешкался, чтобы с высоты оценить положение по правому борту. Берега не было видно и большинство пиратов с этой стороны уже перебрались на пароход. Теперь оставалось только надеяться, что у Виктора и Альфа хватило ума держаться у борта — в суматохе я как‑то забыл предупредить их об этом. На берегу отыскать их будет много–много сложнее.

Задержался я секунд на десять–пятнадцать, но хватило и этого. Я успел только увидеть, как два человека на уровне второй палубы оторвали Алису от остатков сетки и куда‑то поволокли. Как ни быстро я спустился, но все равно, спрыгнув на палубу, успел только увидеть, что они направляются к сходням на нижнюю палубу, огибая места схваток. Мне было за ними не успеть, тем более, что массы людей постоянно перемещаясь по палубе уже успели накрепко отрезать меня от кормы. Я схватил свою веревку и прыгнул вниз. На этом мое везение закончилось, как, собственно говоря, и веревка. Я упал прямо в толпу, ухитрившись не напороться ни на что острое, но потеряв меч. Чтобы его отыскать понадобилось не меньше минуты. Я ползал под ногами у дерущихся и ругал себя последними словами, что не удосужился застегнуть перевязь. К счастью на меня не обращали внимания. Наконец я его отыскал, но не стал подниматься, а так же на четвереньках выполз из гущи схватки и только тогда поднялся на ноги.

Алисину белую ночную рубашку я увидел только вскочив на какой‑то тюк. Похоже, что ее похитители направлялись в трюм. Я попрыгал по тюкам, которые загромождали всю корму и настиг их уже у трапа. Алиса билась, как дикая кошка. Ее рубашка была разорвана в нескольких местах, а лицо в крови. Двое пиратов держали ее в четыре руки, да и то им приходилось тяжеловато. Я проткнул мечом вначале одного, затем другого, не мучаясь угрызениями совести по поводу того, что убил безоружных и в спину. Затем я крепко схватил Алису за руку.

А она свободной рукой с разворота врезала мне в глаз. А потом — под ложечку. А потом добавила коленом в пах.

И в Школе и в Академии бокс, рукопашная и прочие боевые искусства входили в обязательную программу обучения, поэтому о качестве ударов я мог судить достаточно профессионально. Отменного качества были удары. Прежде, чем рухнуть на палубу, я успел только просипеть:

— А‑ли–са…

— Ой! — Она поднесла обе руки ко рту. — Питер… я… я не хотела… я думала… ты же…

— Да… куда ж я… без тебя… — я глотал воздух, но он отказывался входить в мои легкие. — Ты ж… моё… проклятие…. на веки… вечные.

И тут нас накрыло новой волной боя. Мы отползли в какую‑то щель между тюками и там мне кое‑как удалось подняться на ноги. Я вяло отмахивался мечом от редких посетителей и восстанавливал дыхание. Алиса слабо попискивала у меня за спиной. Особого внимания на нас никто не обращал. Все были очень заняты.

— Застегни перевязь, — сказал я наконец. — Потом цепляйся за нее обеими руками и держись изо всех сил. Попробуем пробиться к борту.

Она из‑за спины просунула руки под моими руками и на ощупь застегнула пряжки ремней.

— Все.

— А теперь держись крепче и молись всем богам, в которых веришь.

И я начал прорубать нам проход в стене людских тел. Дело лишь выглядело сложным. В этой толпе никто не знал, что делать, а у меня была конкретная цель и я точно знал, что моих друзей здесь нет. До борта оставалось не больше десяти шагов, когда кто‑то все же обратил на нас внимание. Кто это был, я так и не узнал. На мой затылок обрушился гнев богов и я потерял сознание.

***

Эрскбе даже и городком назвать было трудно. Поселение какое‑то. Думаю, что за две недели мы увидели всех его жителей. Их было не больше четырех сотен, а то и меньше. Ни борделей, ни кабаков. Средний возраст населения — лет пятьдесят. И в этой дыре мы уже третью неделю ждали связного, предаваясь единственному доступному здесь пороку — пьянству. Самогон отвратительного качества гнали тут же — в задней комнате единственного в городе питейного заведения.

— Надо уходить, Питер. Нас забыли тут к чертовой матери. Эти козлы просто забыли про нас. Мы можем дождаться тут только крупных неприятностей. — Хорька постоянно одолевали нехорошие предчувствия, а сейчас он к тому же был основательно пьян — пока я и Копачек рыскали по окрестностям, он сидел в кабаке. По–моему, даже ночевать не ходил.

— Иди поспи, Хорек.

— Я не хочу спать. Я хочу как можно скорее свалить отсюда. У меня очень нехорошее предчувствие…

— Еще четыре дня. После мы уходим. Такой был приказ, и я не собираюсь его нарушать из‑за твоих предчувствий. Иди спать.

— Ну, ладно…

Тем не менее, он остался сидеть и налил себе еще. Мы поддержали. Делать все равно было нечего, говорить тоже не о чем. Все уже было переговорено и не один раз. Так прошло часа два. После третьего графина я сказал:

— Хорек, иди к дьяволу, спать. Ты навеваешь на меня тоску.

— Хорошо, командир…

На этот раз Хорек поднялся и направился к двери. Видимо, действительно устал. В правой руке он держал заряженный арбалет, а в левой — пояс с мечом. Ножны волочились по полу, издавая противные звуки. Я хотел сказать ему… да какая, к черту, разница, пусть идет.

Хорёк был подонком. Если бы он не играл на нашей стороне, то, убив его, я оказал бы услугу всему человечеству. С другой стороны — он вырос в трущобах Лиа Фаль — самом гнусном месте во всей Федерации. Он просто не мог быть иным, если хотел выжить.

Когда Хорек подошел к двери, та открылась и впустила в помещение трех королевских солдат. Наш приятель был здорово пьян, но действовал на уровне рефлексов. Вскинув правую руку, он разрядил арбалет и, отбросив его в сторону, поддернув ножны, выхватил меч. Солдаты не ожидали нападения, и Хорёк, сделав выпад, проткнул одного из них. Второй юркнул за дверь. Хорек бросился за ним, но тут же влетел обратно и начал задвигать засов. Мы подскочили к нему.

— Что там?

— Королевичи. Много. Больше десятка.

Я выглянул в крохотное оконце. Солдат было десятка два. Я терялся в догадках. Альба вообще и Эрскбе в частности находились в глубоком тылу. Откуда тут могли появиться королевские солдаты?