Вячеслав Кумин - Ложное пророчество

Сам Дикий, замерев на месте, переводя взгляд с ножа в своей груди на Мартина и обратно, стал медленно заваливаться на спину, после чего грохнулся об землю, распластав в стороны руки испустив последний вздох.

Мартин опустился на колено над Диким и сорвал с него шнурок с медальоном.

– Вот теперь все мое при мне…

Из круга вышли трое: бывшие приспешники Дикого оставшиеся без покровителя, которым за свои грехи, понукание своих же товарищей, предстояло опуститься на нижнюю ступень в бандитской иерархии. Они буквально горели желанием расквитаться с Дворянчиком за свой будущий позор.

Но неожиданно для них с другой стороны круга вышли вперед встав чуть позади Флокхарта Камень, Глазастый и Хребет. Остальной молодняк не решился выступить против своих же старых товарищей еще по прежней банде под рукой Быка, но видимо их взгляд оказался более чем красноречив, так что тройка приспешников Дикого остановилась.

Точку в этом противостоянии поставил Ярый, которому новое побоище не сулило ничего кроме новых потерь, выкрикнув:

– Отставить! Все произошло честь по чести.

Теперь в лесу стоял ликующий вой, причем ликовали все особенно молодняк, которых Дикий достал до смерти своей грубостью, понуканиями и оскорблениями. Они и подхватили его на руки, начав подбрасывать в воздух.

– Ладно, ладно! Уроните ведь! Опустите меня! – также смеясь, кричал Мартин.

Сжалившись, молодые разбойники опустили его на землю, тем более что к ним подошел главарь и, требовалось соблюдать приличия.

– Дворя… – начал было Ярый, но осекся, увидев хмурый взгляд Мартина, спросив: – Как тебя называть теперь, ты вроде бы не доволен своим прежним прозвищем?

– Ландскнехтом, – после короткой паузы ответил Флокхарт.

– Что это означает?

– Понятия не имею! – признался Мартин.

– А вдруг что-нибудь похабное? А то будешь потом мучиться… Сам ведь выбрал.

– Не думаю… Это было подписью под картинкой, на которой был изображен солдат… – пояснил Мартин.

– Тогда ладно, – кивнул Ярый и уже громче для всех продолжил: – Ландскнехт победил в честном бою!

Теперь Мартин точно знал, что Ярый хотел урезонить в первую очередь именно Дикого, другое дело что он урезонил его навсегда, на что явно не рассчитывал. Другую такую цепную собаку не найти.

– Так и быть, теперь ты командуешь ими, – кивнул Ярый на молодых и становишься моим вторым заместителем. Не подведи меня…

– Благодарю за доверие командир. Я вас не подведу.

– Ладно, Ландскнехт иди, празднуй со своими… солдатами, – усмехнулся Ярый.

42

После этого боя с Диким подопечные Мартина Флокхарта стали заниматься строевой подготовкой еще усерднее. Что неудивительно, они сами видели, уже во второй раз, чего можно достичь подобной тренировкой – завалить бугая который считался непобедимым.

Правда нужно сказать, что и сам Мартин учился у своих учеников владению оружием при схватке тет-а-тет. Тому чему его не мог научить дядя Кастор. Особенно хорошие уроки ему давал Зуб разбойничавший уже второй год, а потому знавший много запрещенных приемов. Так что новички были полезны друг другу.

– Толстый, на тебя никакой жратвы не напасешься! – с усмешкой заявил Бельмо, юный разбойник к которому перешел лук Грача, как лучшему стрелку в банде, несмотря на то что левый глаз его смотрел серебром.

– Что поделать?.. – промычал Толстый. – Зато я самый сильный! А для поддержания силы мне нужна еда.

Да силой Толстого боги не обидели. В кулачном бою без оружия на него ради интереса как-то набросились все вместе, и даже повалили на землю, но он словно дикий медведь раскидал всех по поляне, словно вцепившуюся в него свору собак. К нему, кстати, и перешел ятаган Дикого, поскольку только он даже среди бывалых мог с ним управиться.

Остальные бойцы Мартина также делали успехи как в строевой подготовке так и в индивидуальных схватках. Так как в этой нелегкой профессии разбойника с большой дороги пригодиться могло все что угодно.

Флокхарт тем временем ожидал очередного подвоха со стороны Ярого, для принижения его авторитета, поскольку сам Мартин чувствовал, что он действительно взлетел слишком высоко и слишком быстро. Но тот пока ничего не предпринимал и Ландскнехт старался делать все так чтобы атаман и дальше ничего не делал, выполняя все его приказы от и до, точно и в срок. Он считал что Ярый, скорее всего, будет противопоставлять ему Зуба, устраивая этакую внутреннюю конкуренцию, потому Флокхарт старался держать ухо востро.

Странное дело, но Мартин уже не хотел уходить из банды как стремился это сделать с самого начала, подлечив рану в плече от стрелы и заполучив обратно как свой нож, так и медальон. Рана уже давно не давала о себе знать, все его вещи уже давно при нем, даже немного разбогател, но он не уходил.

Конечно, его тщеславие тешило это командирское место в банде: в его отряде почти десять человек! Но Флокхарт знал, что это ни при чем. Где-то занозой сидело то, что он бросит свой отряд, своих подчиненных, но после некоторого размышления он понимал, что и не в этом все дело. Оставались только деньги. Их накопилось не так уж и много, чуть больше двадцати серебряных синглов, на дорогу до соседнего королевства хватит… Но что потом?

Вот в чем дело, он не мог решить, что станет делать потом. Даже если его не поймают, даже если он благополучно доберется до соседнего королевства, имея при себе немного денег, что он собирается делать, как жить? На этот вопрос ответ Флокхарт не находил.

Завести хозяйство не сможет, даже на его окраине, для этого нужно хотя бы десять золотых. Опять разбойничать? Так зачем тогда уходить и менять вполне сложившуюся банду, где ты уже занимаешь командирскую должность и весьма сплоченный коллектив, который понимает тебя, да и ты его, с полуслова, на другую, где все придется начинать сначала?

«Но что будет, если я все же скоплю достаточно денег, как на дорогу, так и на крепкое хозяйство?» – задавал себе вопрос Флокхарт и вынужден был признаваться самому себе, что вряд ли покинет свою шайку даже в этом случае.

Пожалуй, имелся еще третий вариант, когда никуда далеко уезжать не придется. Добыть достаточно денег, как для заведения нормального хозяйства, так и для откупного для старосты за Годхавна, для родных Пилата и графу для снятия с него статуса преступника. Но вот сколько именно нужно денег?! По самым скромным подсчетам Мартина, ему требовалось не меньше пятидесяти золотых, а то и все семьдесят. А еще лучше сто.

«Правда граф может придраться к истории происхождения денег, – подумал Мартин. – Впрочем, не пойман – не вор».