Елена Белова - Сердце феникса. На переломе.

— По-разному… — честно объяснил он. — В основном — противно. Помню одного папиного гостя… Явился за книгой. Слуги ее для меня перекупили, а он себе захотел. А отец согласился. Забрали. Дочитать даже не дали.

Ян вздохнул. Тогда книги с яркими иллюстрациями были единственной радостью, окошком в другой, яркий мир…. и немало тогда прошло времени, прежде чем стихла горечь потери.

— А после того вечера, когда меня Повелитель декоратором взял, этот тип заявился с целой охапкой книг, в компенсацию, просил не держать обиды, он, мол, рад и даже счастлив, что познакомился со мной еще в "нежные годы", он всегда верил — моя судьба будет куда ярче участи жертвы. Смеет ли он надеяться на дружбу? Вот, он готов искупить свою невольную вину. И книги подсовывает… а там сверху том энциклопедии о ста великих фаворитах и… Мерзкая книжка, короче.

— Ну, про тебя же не болтают… ну, такого.

— Уже нет.

— А что ты сделал?

— Ну, мой опыт тебе не пригодится. Выставил. Вместе с его… литературой. А вскоре его вызвали в Службу Дознания и «посоветовали» прекратить распространять слухи, порочащие честь и достоинство его величества. Убедительно так посоветовали. На два года. До сих пор сидит. У меня, оказывается, тогда прослушка стояла, как у всех новых придворных. Я и не знал. И все притихли…

— А-а…

Паренек вздохнул. Ну конечно, его обидчикам Служба Дознания (бррр, нашел, что вспоминать) выдвигать обвинения не станет. А в пятнадцать-шестнадцать каждое слово в свой адрес воспринимается так остро, словно кто-то иголку всадил и дергает. По крайней мере, у демонов. У человеков… ох, преисподняя… у людей — тоже? Придется с этим что-то делать. Ян перевернулся на живот и поймал взгляд ученика. Поговорим….

— Но видишь ли… скажи, пожалуйста… ты любишь сай-о? Тот острый сыр, помнишь?

— При чем тут сыр? Нет, конечно! Гадость какая!

— Хм. А я вот его люблю.

Пауза. Шар под рубашкой оставался таким же темным. Интересно, что ж там было такое? Надеюсь, не планы мести? Юноша тем временем размышлял. Похоже, о сыре.

— Ну… я тогда попробую… — пообещал он неуверенно.

Неправильный демон попытался представить картинку "Жан-плюс-ненавистный сыр" и чуть не сбился с серьезного тона.

— Я не о том. Вот мой отец, к примеру, терпеть не может блондинов. Перекрасишься?

— Надо?!

— …А один из протекторов, — целенаправленно продолжал хозяин-воспитатель, — ненавидит всех моложе тридцати. И?

Юноша поднял брови… и улыбнулся. Сообразил, что «хозяин» к чему-то клонит.

— Тут я вряд ли что смогу сделать. Правда же?

— Вот именно. Только вот в чем вопрос — тебе и не надо. На Земле и под Землей семь миллиардов людей и нелюдей. И каждый третий… а может, и каждый второй найдет чему позавидовать. Даже если ты будешь нищим бродягой. А если завидуют, то начинают болтать. И ты с ума сойдешь, если будешь пытаться заткнуть каждый болтливый язык.

— А что тогда? Терпеть молча?

— Тебя так волнует мнение людей? Поверь, большинство людей, как и демоны, видят все в меру своей «темноты». И могут даже в спасении жизни усмотреть злой умысел. Так ведь?

— Не знаю… да. Наверное.

— И тебе они нравятся? Те женщины? Те демоны из Дворца? Ты ценишь их, обрадуешься. если они тебя одобрят?

Жан поморщился. Что ж, кажется, логическая цепочка выстроилась правильно. Доходит…Ян подождал. Ну?

— Нет. Одобрение от этих… нет.

— Так должно ли тебя заботить мнение тех, кого ты не уважаешь? — аккуратно завершил тему демон. — Ты знаешь о себе, какой ты настоящий. Знаешь, что не делал ничего… — он поискал слово, но нашлось только одно… — бесчестного. А сплетники могут говорить, что хотят. — и не меняя тона, быстро сменил тему, — Кстати, ты в курсе, что шар через пять минут бездействия автоматически стирает набросок, если он не «закреплен»?

— Что? — ахнул мальчишка, мгновенно позабыв о сплетниках.

— Двадцать секунд осталось.

Жан кинулся к конструктору, отбросил рубашку, сжал ладонями…. и облегченно вздохнул, когда изображение зажглось в светлой, молочно-янтарной глубине. Даже улыбнулся… И только потом вспомнил про свидетеля. Растерянно потоптался — «свидетель» подчеркнуто смотрел на близлежащий кустик. делая вид, что крайне заинтересован работой паучка-крестовика, трудолюбиво оплетающего ветки паутиной.

— Э-э… Ян…

— М-м? — взгляд Яна не отрывался от нитей паутинки.

— Э-э… ты видел, да?

— Что?

— Твой подарок… — осторожно проговорил подросток, уже понимая. что ошибся. — Ох…

— Подарок? — Ян сел. — Какой… подарок?

ЕМУ?!

— Домик на море… — убитым голосом проговорил Жан, — Для вас с Анжеликой… Я арендовал его на неделю. И вот… декор пробовал. Сюрприз хотел сделать…

Сюрприз… Ян во все глаза уставился на «декор». Сюрприз, надо же! Ну вот… надо же! Как необычно — принимать подарки от кого-то, кроме Повелителя. От кого-то близкого. Жан, наверное, единственный на свете, кроме Анжелики, кто может сотворить для него сюрприз. И от кого этот сюрприз можно принять без опаски. Ощущая себя странно довольным, демон присмотрелся к шару. Ну-ка, что там такое?

Декор ученика выглядел ошеломляюще — вот уж, воистину, буйство юношеской фантазии. Пол с порога был засыпан монетами и жемчугом, символизируя, очевидно, пожелание богатства и преуспевания… С потолка что-то падало — не то цветы, не то блестки — не поймешь. По золотисто-песочным стенам буйно вились зеленые лозы, время от времени раскрывая крупные бутоны. Из цветов тут же вылетали крохотные алые птички и блистающей стайкой кружили под потолком.

А главная деталь в комнате — кровать. Если это сооружение вообще можно назвать кроватью. Очень уж оно было… впечатляющим. Широким, рассчитанным по крайней мере, на четверых, и, похоже, двухэтажным… По крайней мере на него надо было всходить — потому что у подножия определенно просматривались ступеньки.

— Ну, как? — с надеждой вопросил ученик.

— С ума сойти! — честно ответил Ян, не представляя реакцию Анжелики на птичек. Он и сам немного растерялся. Какое-то… варварское великолепие. Может, Ян что-то напутал с обучением? Ученик дорвался до применения магии в дизайне — и вот результат. Ошеломительный. Медовая неделька в таком интерьере запомнится до конца жизни.

— А вон там, по полу, где вон та вишнево-красная линия проходит, там будут фейрверки, — гордо объявил ученик, не дождавшись больше слов, — Они будут зажигаться, когда вы…

Больше он ничего сказать не успел. Фейрверки оказались последней каплей. Живое воображение декоратора немедленно представило его вниманию красочную картинку с применением фейрверков, и демон расхохотался.