Сергей Шкенев - Джонни Оклахома, или Магия массового поражения

Да, приходилось стрелять и раньше — сэр Джеронимо посвятил родственника в тайну нового оружия, но сейчас воочию убедился в его действенности. Свинец сметал плотные ряды гномов, даже при штурме пытающихся сбиться в плотный строй. Месиво… Граф ужасался, восхищался, радовался, и мысленно благодарил Небесных Богов, пославших дяде идею обучить работе с бронзовыми чудовищами охрану резиденции.

Седоусые ветераны пограничной стражи быстро освоили стрельбу — тугодумы на границе не выживали, тем более герцог Ланца пообещал каждому освоившему и способному выстрелить, неслыханную награду в целую марку. Откуда он мог знать заранее, что это пригодится так скоро? Ведь трёх месяцев не прошло с того дня, как закончена отливка последней бомбарды…

Сам первый советник Его Величества из пушек не палил — не генеральское это дело. Точнее, не маршальское, потому что как раз племянника и можно считать генералом запаса. Сэр Джеронимо устроился с арбалетом у разбитого окна, выцеливая пращников, мешающих работе артиллерии. Трое коротышек, выскочивших на открытое пространство для броска, уже поздоровались с тенями предков, и герцог не собирался останавливаться на достигнутых успехах.

В своё время Лаврентий Борисович Кац не отличался миролюбивым характером, и считал пацифистов одной из разновидностей педерастов. И дело не в созвучии названий — бывший третий секретарь посольств во Вьетнаме, Северной Корее, Анголе и Мозамбике именно так и думал, и менять своё мнение не собирался. Старомодные привычки, так сказать… приобретённые ещё в ту пору, когда в пятой графе стояла совсем иная национальность, да и остальные паспортные данные не соответствовали нынешним. То есть предпоследним. А сколько их всего было, этих фамилий? Неважно, хорошего человека должно быть много не только по весу.

К утру подошла подмога — королевские латники вырвались из заблокированных мятежниками казарм, и в первую очередь поспешили на выручку к герцогу Ланца. Это вам не блистательная гвардия, куда собраны благородные пьяницы и болтуны с длинными родословными. В латную пехоту шло простонародье, привлечённое обещанием земельного надела после службы и освобождением от податей на столько, сколько лет провёл в строю. Эти за свой кусок земли гномов зубами загрызут, и уж точно обеспокоятся безопасностью первого советника Его Величества, предложившего внести это дополнение в закон об армии.

Гномов не только отбросили, но и очистили от них две ближайшие улицы. Дальше не прошли, упёршись в баррикады.

— В девятьсот пятый год решили поиграть? — сэр Джеронимо разглядывал завал через подзорную трубу — ещё одно чудо техники, произведённое на собственных мануфактурах. — Выкатывайте бомбарды на прямую наводку!

Кстати будет сказать, что орудия больше походили на кулеврины, чем на бомбарды, но Лаврентию Борисовичу с детства нравилось это слово. В нём слышался грохот сражений, звук фанфар, и прочие, не менее воинственные звуки. Да и зависит ли от названия действие артиллерии на поле боя?

Последний довод герцога Ланца произвёл на гномов большое впечатление. Из экономии свинца пушки забили железным хламом, вплоть до ржавых подковных гвоздей и битого стекла, так что мало никому не показалось. Правда, сердце сэра Джеронимо кровью обливалось, когда он представлял воздействие этой дряни на внутреннюю поверхность с таким трудом прокованных стволов… но куда деваться?

Залпы сметали гномов с укреплений, а потом вступали в дело арбалетчики, стреляющие в любое подозрительное движение. Латники довершали разгром, добивая немногих уцелевших. О милосердии и жалости не вспоминали — слишком многие успели заглянуть в освобождённые от коротышек дома, где ещё сегодняшней ночью жили люди. Жили… теперь нет…

К полудню дошли до королевского дворца. Слишком поздно — бьющее изо всех окон пламя не оставляло надежд, что там хоть кто‑нибудь остался в живых. Поздно…

В это же время. Двадцать миль к северу от Лютеции.

— Опоздали, со злостью сплюнул норвайский рикс при виде дымящегося пепелища, ещё недавно бывшего большой деревней на тракте.

Это уже третье пожарище за последние два дня, и, как и прежде, гномы нигде не оставили свидетелей. Даже своих погибших побросали в огонь, предварительно поснимав с них всё ценное. Впрочем, коротышек и положено хоронить огненным погребением, вот только Вова изо всех сил хотел, чтоб они попали туда живыми. Пока живыми…

Сознание демона услужливо подсказывало самые экзотические виды казней, а человеческая составляющая тут же с ним соглашалось, выбирая наиболее продолжительные. Уж если добрые дела не должны оставаться безнаказанными, то тут сами Небесные Боги велят воздать ублюдкам по заслугам. И норваец не собирался перечить их воле…

Сэр Люций фон Бюлов уже не бледнел и не приходил в ужас при виде трупов — неожиданно для самого себя он изменился, постепенно превращаясь из учёного бумажного червя в настороженного, и готового в любой момент готового пустить в дело меч человека. Не хватало только опыта и выражения битого жизнью волка во взгляде, но это наживное. А роскошная карета с рессорами мирно упокоилась в глубоком овраге — удобства подождут до окончания войны.

В том, что началась война, уже никто не сомневался. Не может гномий отряд безнаказанно безобразничать в королевстве, если армия не занята где‑то ещё.

— Вот же бля… — нахватавшийся норвайских выражений барон Мальборо хлопнул себя по лбу. — Войска сопровождают хлебные обозы!

— И что?

— Вы не понимаете, рикс! Армия Груманта раздёргана на мелкие отряды по одному десятку, в лучшем случае по двадцать человек, и практически не боеспособна. И если предположить, что действует не одна такая банда, то…

— То становится грустно, — закончил норваец. — Нам нужен пленный.

Лютеция. Резиденция герцога Ланца.

Сэр Джеронимо обвёл собравшихся тяжёлым взглядом:

— Господа, почему до сих пор нет ни одного пленного? Бои идут второй день, а никто не удосужился задаться вопросом — что, собственно, происходит, и откуда растут ноги у нынешних событий?

Да, собранная первым советником армия хоть и с большим трудом, но очистила от гномов улицы столицы, и теперь занималась выкуриванием коротышек из домов и подвалов, где те заняли глухую оборону. Потери при этом превзошли все мыслимые пределы, и обозлённые латники не брали пленных. Впрочем, даже если бы и хотели взять… Их не было — попавшие в безвыходное положение бородачи предпочитали выпустить себе кишки по эльфийскому обычаю, но не попасться в руки людей живыми.

— Вот что находят почти у каждого гнома, сэр! — ректор университета щеголял повязкой на голове, а левую руку держал на перекинутой через шею косынке. Правой же протягивал герцогу пузырёк из тёмного стекла с притёртой пробкой.