Олег Северюхин - Беги, Василич, беги!

Через десять минут все закрыли рты и снова стали двигаться в том же направлении, в каком они двигались.

Через какое-то время мне показалось, что где-то вдалеке кто поет таким гнусавеньким голоском, как будто поет он по приказу, а не для удовольствия публики и что знакомое послышалось мне в этом голосе, что я даже насторожился.

— Что это? — спросил я у того же мужичка, который все время крутился рядышком.

— А это у соседей наших распорядок несколько другой, — сказал он, — нас извещают колоколом, а у них там муэдзин поет. Нас кормят три раза в день, а их шесть раз.

— Ну, они, наверное, все такие, что ни в какие рубахи не влезают? — пошутил я.

— От Святого Духа не разжиреешь, — сказал мужичонка и вдруг съежился, взглянув на небо. — Вы тут оставайтесь, а я пойду по делам.

Неизвестно откуда появившийся беспилотник хлестанул меня электрической плетью, задев и Гудыму.

— Уй, бля, — завыл старый чекист, — ты вопросы всякие задаешь и еще на провокатора нарвался. Он смылся, а нас с тобой наказали за упоминание духа всуе.

— А я не смылся, я тут рядышком был, — сказал маленький мужичонка, из-за которого нам досталось плетью.

— Ах ты, жучара, — сказал чекист Гудыма, хватая его за горловину балахона.

— Да, это я, Жучара, — сказал мужичонка, — меня здесь каждый знает, а вас я просто не успел предупредить, что про Святой Дух и про Бога ничего говорить нельзя, особенно в негативном наклонении. В позитивном наклонении хоть сколько угодно, а вот негатив наказывается сверху. Они там контролируют, что мы говорим, да, возможно, и контролируют и то, что мы думаем. Техника у них такая, которую только пришельцы создать могут, а они с людьми своими секретами делиться не хотят.

— Может, они еще свою валюту за счет нас создали? — съязвил я, намекая кое на кого у нас там на земле.

— А им валюта и не нужна, — сказал Жучара, — они на натуральном обмене. Открыл рот, насытился духом, вот тебе и валюта, а ты зря рот не открывал, еще почувствуешь на себе, — предупредил он меня.

— Почувствуем так почувствуем, — сказал я, — а женщины здесь есть?

— Нет, с женщинами туго, — сказал наш новый знакомец, — у женщин своя епархия в другом месте, так же и у мусульман все по-своему, ихние гурии отдельно от мужиков, как бы наградной дом терпимости для тех, кто себя взрывчаткой подорвал. Буддисты тоже отдельно от всех живут. Ну, и бабские монастыри тоже отдельно от всех по конфессиям.

— Как тут дела с сексом решаются? — спросил я.

— А очень просто, — сказал Жучара, — как любом монастыре, что в женском, что в мужском. Был бы бакшиш, так можно и к бабам сходить, а так приходится довольствоваться местными услугами.

— Это что, мужиками что ли? — спросил я.

— А чё, — сказал Жучара, — святые отцы этим не гнушаются, а нам с чего нос воротить, когда ничего другого нет…

И вот тут меня схватило.

Глава 58

Схватило — это приступ болезни желудка. Я согнулся от боли и встал на колени, схватившись руками за живот.

— Я же говорил тебе, что схватит, — суетился около меня Жучара, — хватай подол рубахи в рот и соси, иначе коньки можно отдать.

— Да разве здесь можно коньки отдавать? — через боль спросил я.

— Еще как отдают, — подтвердил мужичонка, — иначе бы здесь столько народа было, что никаких средств не хватило, чтобы всех прокормить. Святой Дух тоже не беспределен.

Я схватил рукав своего балахона и стал жевать. Слюна смачивала какую-то неизвестную ткань, вроде бы похожую на хлопок, но превращающуюся в какой-то кисель под воздействием слюны. Часть растворенной ткани попала в желудок и уменьшила спазмы.

Похоже, что здешние правители четко используют теорию академика Павлова о первой и второй сигнальной системе. Зазвонил колокол — все открыли рот, поглощая Святой Дух. Насытившись, они ждут следующего звона. Тот, кто попытался избежать насыщения, получает нестерпимые желудочные боли, вызывающие кроме того и слабость во всем теле и предупреждающую о том, что повторное нарушение будет более жестким. Какой-то либеральный концлагерь, где обитателям дано сносное минималистическое содержание при условии, что человек не будет высказывать недовольство, критиковать власти и косо смотреть на тех, кто обеспечен по высшему разряду.

— Ты, мужик, шибко не выпендривайся здесь, — сказал Жучара, — с волками жить — по-волчьи выть. Они тут мягко стелют, да жестко спать, хотя у нас никто и не спит. Сколько я здесь, никто и не спит. Все ходим и ходим кругами, накручиваем круги. Кто начинает считать круги, на сотом круге с ума сходит и его убирают. Думать не нужно, думать нельзя, как только начинаешь думать, так сразу прилетают беспилотники и хлещут всех, кто под их луч попадается. Здесь, как в концлагере, нужно вживаться в жизнь. Не вжился — погиб, вжился — выжил, а нам всем нужно выживать, потому что райская жизнь не бывает вечной, всегда найдется лазейка, чтобы смыкануть отсюда, а вот тогда ангелы опускают глаза долу, чтобы не видеть ничего, меньше народа — больше кислорода.

— Но ведь с того света не возвращаются, — возразил я, чувствуя прилив сил и осознание того, что на рожон бросаться не надо, если хочешь чего-то достигнуть.

— Еще как возвращаются, — возразил мне Жучара, — ты сказки старые читал? Читал. Там богатыря убивают, потом мертвой водой раны заживят, а живой водой оживят. И вот он снова в строю и тискает баб, из-за которых пустился в эти опасные приключения.

— Ладно, сказал я, — тебе спасибо большое за помощь, а теперь скажи как на духу, чего это ты бросился нам помогать да просвещать, как здесь и что? Сам взялся или кто-то приказал?

— Хэ-хэ, — засмеялся Жучара, — инициатива всегда наказуема, как там, там и здесь. Бугор приказал, он тут над всеми мазу держит, решил вас прощупать.

— А как он и ты здесь оказались? — спросил я шестерку бугра. — Сюда попадают только за заслуги.

— Да у нас этих заслуг больше, чем у какого-то генерала или маршала с генсеком, — засмеялся мужичонка, — они душегубы, а нам, если не сопротивляться, так и резона нет кого-то жизни лишать. А ты сам-то как сюда попал? Тоже за заслуги какие-то? А чекист Гудыма как? Маузеришко-то где его? Да и давайте, к бугру пойдем, он хочет лично покалякать, только продумывайте, что отвечать будете, а то если прилетят ангелы с плетями, то этими плетями мы вас наказывать будем.

Вот вам и рай с большой и с маленькой буквы. То же самое только вид сбоку. Та же бодяга, что и у нас на земле. Всюду нужно пробиваться, где локтями, где ногами, где зубами, а где и оружием приходится себе дорогу пробивать или жизнь свою сохранять.