Маргит Сандему - Зубы дракона

Но кто, кто? Зачем местному призраку он и Хейке? И… в довершение ко всем несправедливостям: почему этот призрак встал на сторону Хейке? Разве не было бы лучше, если бы он пришел на помощь Сёльве, и так презираемому всеми?

Задыхаясь, он добрался до луга перед своим домом и домом Елены.

Тут он впервые собрался с духом. Она не должна видеть его в столь унизительной ситуации. Он распрямился и с достоинством преодолел последний участок до дома, испытывая ужас, что его вот-вот догонит тот дьявол.

Войдя в дом, он бросился в постель и перевел дух, расточая страшные ругательства в адрес своего недоброго встречного.

Почему, почему все шло наперекосяк?

Пока Сёльве все глубже погружался в раздумья, Елена приняла решение.

Она больше не могла выносить все это одна. Да и не должна была. До нее дошла горькая истина, что она все время пытается найти оправдания действиям Сёльве. Нельзя сказать, что это было слабой чертой характера Елены. Просто она, как и многие другие женщины, попала во власть его очарования. Сёльве не использовал свои магические силы по отношению к Елене. Это получалось само собой. Его сила заключалась в мягком, вкрадчивом голосе, гипнотизирующем взгляде и привлекательной внешности. Сила эротического притяжения, исходившая от него, всегда брала верх. К тому же он неизменно проявлял по отношению к Елене доброту и дружелюбие, он казался прекрасным другом этой одинокой девушке.

Но Елена начала подозревать, что та власть, которую он получил над ней была не совсем обычной. Он был прирожденным властителем женщин. И неосознанно он обрушил на нее двойную дозу того, что могла выдержать обычная, простая и неопытная девушка.

Поэтому ей так хотелось пойти сейчас к людям. Между ней и Сёльве был теперь тот маленький несчастный мальчик в клетке.

Этому факту — ребенок в клетке — невозможно найти какое-то оправдание.

Ей не надо было брать с собой много вещей. Она захватила с собой кошку и вещи, которые могли потребоваться в ближайшие дни, потом притворилась, что отправляется пасти коз. Повела их за собой к деревне, через холм позади дома, чтобы он ничего не заподозрил.

Его, впрочем, видно нигде не было. Она без проблем миновала его дом и скрылась за склоном горы — хотя и понимала, что скоро ее опять станет видно из окна дома, где жил Сёльве.

Пока она была вне пределов его видимости, Елена погоняла коз так быстро, как только могла. Но как она ни торопилась, ей хотелось идти еще быстрее.

К кому же ей обратиться, когда она доберется до деревни? К Милану она не могла пойти. Елена ничего не знала о смерти его отца. Быть может, в церковь? Священник был очень строгим, но ей так нужно поговорить с кем-то, рассказать о малыше, который сейчас, возможно, так нуждается в помощи один в лесу.

Ее опять стали грызть сомнения. Правильно ли она поступила, выпустив мальчика из клетки? В последний день этот вопрос неотступно мучил ее.

Она застонала. На нее так много сразу навалилось, к тому же в ней шевелилось предательское желание вновь увидеть Сёльве.

Почти добравшись до деревни, она увидела, что кто-то идет ей навстречу. Это был мужчина в красивой одежде, с разноцветной лентой через плечо и золотыми монетами на поясе.

Этот человек явно шел свататься.

По этой дороге? Здесь же никто не живет!

Но ведь это… Милан!

Елену охватило разочарование. Неужели Милан идет куда-то свататься?

Ей потребовалось довольно много времени, чтобы соединить вместе две мысли. Он шел свататься к ней. Такое кроткое сердце было у Елены.

Когда они встретились, он тоже покраснел.

— Елена, что ты здесь делаешь? Куда ты собралась?

Все ее чувство одиночества и неуверенности, отчаяния и сомнения как прорвало.

— Ах, мой Милан, я не знаю, что делать! Я так боюсь!

И она рассказала все сначала — о незнакомце, который стал ей таким добрым другом, но у которого, как оказалось, был маленький сын, похожий на чертенка и сидевший в клетке, о жалости, которую испытала Елена к бедному ребенку, и о том, что она сделала. О малыше, который сейчас бродил где-то совсем один, быть может, уже повстречался в лесу с дикими зверями. И еще о ее боязни Сёльве.

Милан все крепче сжимал челюсти. Он обратил внимание на какую-то неуверенность в ней.

— Елена… а ты что… привязалась к этому человеку?

Она изумленно раскрыла глаза.

— Привязалась? Нет, он стал мне другом, он никогда не допускал ничего непристойного. Но Милан, он как будто обладает какой-то властью надо мной. Как будто он хочет, чтобы я уступила ему, хотя он ничего и не требует! Он мне не нужен, Милан. И все же меня притягивает к нему удивительная сила. Я ничего не понимаю.

— А я понимаю, — сказал он горько. — Ты права, Елена, он пытается совратить тебя. Ты знаешь, жители деревни сейчас собрали совет. Они на него очень сердятся.

— Почему?

— У него дурной глаз.

— Конечно, — выдохнула Елена. — Конечно, глаза у него злые!

Не зная нравов этой страны, Сёльве, продемонстрировав свои силы, совершил большую ошибку. Здесь боялись людей со злым взглядом, боялись того, что он принесет несчастье. Сёльве следовало бы обратить внимание на предупредительные сигналы, на те обеспокоенные жесты, которые делали руками его собеседники. Они показывали в его направлении указательным пальцем и мизинцем, они складывали пальцы в кукиш. Но он был слишком уверен в своих способностях и силах, чтобы обращать внимание на такую ерунду.

— Елена, — сказал Милан решительно. — Ты слышала, что умер и уже похоронен мой отец?

— Нет, что ты говоришь? Ах, Милан, мне так тебя жалко! Прямо до слез!

— Спасибо! Но это уже в прошлом. Сейчас я шел к тебе, чтобы попросить твоей руки. Что ты скажешь на это?

Она вспыхнула от смущения.

— Ты и сам понимаешь, что не пришел бы понапрасну, — ответила она тихо. — Но мне нечего принести в твой дом в качестве приданого.

— Я знаю. Мне это и не нужно. Мне нужна ты. Так теперь ты моя, не так ли? Тогда пойдем обратно в деревню, пойдем сразу в то место, где собрались люди. А потом я отправлюсь к этому человеку — его ведь зовут Сёльве?

— Нет, Милан, не делай этого! Он может тебе навредить!

Челюсти Милана всегда точно показывали состояние его духа. Сейчас его было невозможно переубедить, это она поняла сразу.

— Ты станешь моей женой. И что ты думаешь, я буду терпеть, как кто-то пытается совратить тебя? Вон там идет Петер. Он может проводить тебя в деревню.

Елена не успела возразить, как Милан, посвятив Петера в суть происходящего, поспешил вверх по холму к дому Сёльве. Какой бы ни был у него взгляд — сейчас он услышит правду.

— Милан! — закричала ему вслед Елена. С тем же успехом она могла взывать к северному ветру.