Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

Симна на миг прекратил собирать вещи и пристально вгляделся в ту сторону, в какую показывал Эхомба. Однако как ни напрягал глаза, он не видел ничего, кроме ровной как стол пустынной местности. Спорить с товарищем воин не стал — если человек доказал свою правоту в вопросах совершенной красоты и полного уродства, не говоря уже о змеях, вряд ли стоит возражать ему по поводу наличия отдаленных скал.

Надев заплечные мешки, двое мужчин тронулись в путь на северо-восток. Уже в дороге Симна вдруг поймал себя на мысли, что он то и дело просит извинения у травинок, которых давил ступнями, сопровождая каждое извинение мысленными проклятиями в адрес своего спутника. Красные пятна на руке почти исчезли, тем не менее северянин внимательно вглядывался в невысокие заросли.

XV

— Кто-то кричит!

— Что?.. — Симна засмотрелся на стаю разноцветных попугаев, перелетавших с дерева на дерево.

— Я слышал крик, — повторил Эхомба.

Симна прислушался, однако вокруг было тихо. Ранее он никогда не жаловался на слух; более того, дружки поражались, как это ему удавалось услышать в ночи скрип открываемого окна или двери, а любовницы ценили способность уловить шаги мужа, когда тот еще только входил в дом. Симна повернулся в указанную Эхомбой сторону, прислушался и наконец различил слабый отголосок. Что-то вроде завывания. Он нахмурился.

— Доносится с востока, точнее определить трудно. Кто кричит, тоже непонятно. Если зверь, должно быть, просто исполин какой-то.

Эхомба одобрительно покивал.

— Я вроде догадываюсь, кто бы это мог быть, однако в здешних краях я впервые, могу и ошибиться. Так что давай подождем, пока это не приблизится.

— Это приблизится?! — воскликнул Симна. — Зачем? Чем дальше от нас это будет орать, тем лучше.

— Оказывается, ты не любопытен. — Эхомба сверху вниз глянул на спутника. — А мне, например, интересно, что же может орать с невероятной силой, и не ошибся ли я в своей догадке.

— Твоя любознательность не знает границ, Этиоль. Порой она даже переходит всякие границы. Как раз в тот момент, когда прорицательница Темарил ждет от нас помощи, тебе позарез надо взглянуть, кто там голосит в саванне. А что, если этому захочется попробовать нас на вкус? Что, если как раз его языка ты не знаешь? Как тогда мы будем договариваться, чтобы оно оставило нас в покое?

— Ты не любопытен, — продолжал сокрушаться Этиоль. — А вот если мне что-то непонятно или неизвестно, я не успокоюсь, пока не разберусь, в чем дело. Другие ребятишки смеялись надо мной, когда я выпытывал у взрослых, как называется то или это. Мне говорили, что любопытство убивает кошек, но, видимо, это относится только к кошкам, потому что вот я здесь, живой и невредимый, хотя и безмерно невежественный…

— Не буду спорить, — пробормотал Симна. Шум стал вполне различим и отчетливо напоминал раскаты грома, сдобренные жуткими, до мурашек по коже завываниями. На этот раз, по разумению северянина, задача состояла не в том, чтобы услышать его, а как избежать с ним встречи.

Он огляделся в поисках подходящего укрытия, затем кивнул в сторону скальных выступов.

— Полагаю, там мы будем в безопасности.

— Согласен, — улыбнулся Этиоль. — Ответы желательно получать из надежного укрытия, обезопасив себя от всяких неожиданностей. В тебе, Симна ибн Синд, оказывается, немало здравого смысла.

— А в тебе немало всякого другого. — Северянин подтолкнул товарища к камням. — Но ты все равно мне нравишься. Воистину вкусы бывают самые несуразные.

— Даже если я не веду тебя к сокровищу? — усмехнулся Эхомба.

— Сейчас не до шуток, — стараясь не отстать от длинноногого друга, вымолвил Симна.

Под ногами у них мешались мчавшиеся к своим норам ошалевшие от страха большие грызуны — все как на подбор в добротных шубках из желтоватого меха. С дерева вспорхнула ярко раскрашенная птица, облачко зеленых и бирюзовых перышек полетело с ветвей.

К несчастью, у подножия скалы не оказалось пещеры. Пришлось влезть повыше и устроиться среди двух густо помеченных лишайниками камней. Щель была для путников тесновата и полностью не укрывала, но даже это было лучше, чем торчать на ровной земле.

— Смотри! — На этот раз северянин отреагировал первым, указывая на восток. — Приближается!.. Что именно, не могу сказать, однако оно уже неподалеку.

— Точно, — согласился Этиоль, прикрывая глаза от слепящего солнца. — И это не животное.

Рев стремительно нарастал. Путникам уже приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

— То есть как не животное? — спросил Симна. — Что же тогда?

— Ветер.

Северянин напряженно прислушался и покачал головой.

— Нет, не ветер. Я не знаю, что это, но оно живое. Слышишь, сколько ярости в голосе?

— А кто тебе сказал, что ветер бездушен и что он не может испытывать ярость или гнев? — спокойно возразил Эхомба. — А этот ветер не только шумит грозно, он и выглядит злым.

Теперь вой и рев смешались в один неподражаемый, ввергающий в безумие звук, принадлежавший существу, которое наконец появилось в поле зрения, что открывало узкое пространство между камнями. Неясный, нечеткий сгусток, он в то же время обладал тем, что можно было назвать формой: сейчас округлый, в следующее мгновение угловатый… Причем существо вопило не от злости; теперь в дикие вопли отчетливо вплетались рыкающие, напоминающие хохот звуки.

Ветер за кем-то гнался.

— По-моему, он кого-то преследует. — Симна машинально протянул руку за спину и взялся за рукоять меча — хотя разве способна сталь сражаться с силами природы?

— Вижу, — откликнулся Эхомба. — Похоже, кота.

— Вот и мне так показалось, — кивнул северянин. — Только что-то до сих пор я таких огромных кошек не встречал.

— Я тоже. Однако зверь именно убегает от ветра, а не случайно оказался у него на пути. Погляди-ка, кот взял вправо — и ветер туда же. Словно дорогу перекрывает.

Два чудища пронеслись мимо. В лица путников ударила тугая воздушная волна, затем комочки сухой земли и вырванные с корнем травинки.

— Это охота? — ошарашенно спросил Симна. — Где это видано, чтобы воздушная масса охотилась на гигантских котов? Или на кого-то еще, между прочим…

Симна ожидал услышать в ответ что-либо вроде: «Помнится, в свое время…» или: «Был в нашей деревне мудрец по имени…», однако Эхомба выразился просто:

— Нигде не видано.

Симна саркастически глянул на Этиоля.

— То есть ты не знаешь, что бы это могло быть? Выходит, не на все вопросы у тебя заготовлен ответ?

Пастух перевел взгляд на товарища. Теперь глаза приходилось прикрывать от несущейся пыли — ветер был ближе и потому гораздо сильнее.