Галина Романова - Невозможный маг

— Где я?

— Все хорошо. — Молодой маг попытался взять ее за руку, но она вырвалась:

— Не смей!

— Пожалуйста! Я не причиню тебе зла! Ты свободна!

— Ученица? — позвала слепая волшебница, оставшаяся снаружи.

— Матушка!

Девушка вскочила и бросилась старухе на шею. Придерживая ее одной рукой, слепая протянула вторую руку в сторону молодого мага:

— Молодец. Сдержал свое слово. Сдержу и я свое. Собирайся и иди за мной. Молча!

— Что происходит? — прошипел Норрик, ощетинившись. — Майяр, что она…

— Все в порядке. — Маг коснулся его плеча, выпрямляясь и направляясь к выходу. — Доверься мне и молчи. И вот еще что… Зови меня Эльфином.

— Как-как?

— Эльфином.[1]

— Почему?

Молодой маг ничего не ответил, только пожал плечами. Ему показалось, что так будет правильно.

Старшая наставница отложила перо и потянулась, окидывая взглядом длинный свиток, испещренный мелкими ровными рядами символов. День прошел плодотворно. Осталось только последний раз поклониться в часовне Покровителям и можно отправляться на отдых.

От приятных мыслей ее отвлекли быстрые шаги по коридору. Хлопок распахнутой двери и испуганный крик:

— Матушка!

Старшая наставница обернулась — в ее келью ворвалась ученая волшебница. Лицо ее было бледным, в глазах прыгал страх.

— Матушка! — закричала она, кидаясь к ней и падая на колени. — Прости меня, матушка! Он исчез!

— Кто?

— Тот мальчишка! Медиум! Я не знаю, как это случилось, но он сбежал!

Старшая наставница резким рывком подняла ученую с колен, встряхнула за плечи.

— Что за ерунду ты несешь? Разве оттуда можно убежать? Ты что, не закрыла двери?

— Закрыла! — Видящая чуть не плакала. — Закрыла и наложила на них отводящее глаза заклинание. Он не смог бы их отпереть изнутри, да и снаружи надо было сначала снять защитную завесу! Он был прикован, на нем был блокирующий ошейник, и все-таки он освободился! А ошейник… вот, смотрите, что он с ним сделал! Вы понимаете, что это означает?

Она вытащила из складок балахона остатки ошейника. Проржавевшие насквозь, они крошились под пальцами в труху.

— О, матушка, что же теперь будет? — Ученая Видящая едва сдерживала слезы. — Все пропало! Все погибло! Он…

— Замолчи, глупая курица! — огрызнулась старшая наставница, но тут же добавила другим тоном, помягче: — Успокойся, дитя мое! Не случилось ничего такого, что нельзя было бы поправить! Все в порядке! Все будет хорошо!

— Но как же, матушка? — пролепетала волшебница. — Ведь это означает, что у мальчишки был союзник! Кто-то в Обители ему помогает! Среди нас предатель!

— Глупости! Ни одна женщина не станет добровольно помогать мужчине, а я прекрасно знаю наших сестер. Ни на одной из них нет следов принуждения. И ты вытри слезы и не думай о дурном. Ты поступила очень хорошо — пришла и сказала мне, что стряслось. Теперь я подумаю о том, какие меры принять. Спасибо за предупреждение!

Она взяла в ладони лицо ученой и поцеловала ее в губы. А потом перехватила за шею и резко сжала.

Молодая волшебница встрепенулась и взмахнула руками, раскрывая рот и силясь вдохнуть. В глазах ее появился и стал быстро разрастаться ужас. Непослушными пальцами она попыталась перехватить руки старшей наставницы и разжать захват, но безрезультатно. Чем сильнее она боролась, тем теснее сжимались пальцы на ее горле. Ноги ученой подкосились, и она мешком осела на пол.

Подержав ее за шею еще немного, старшая наставница отпустила ее и позволила телу упасть с глухим стуком. Потом перевела взгляд на валявшийся рядом обломок ошейника. Эта девчонка обо всем догадалась, но сделала неверные выводы. Не стоит, чтобы она бегала по Ордену и будоражила сестер своими бреднями. Свидетель должен замолчать навсегда, и он замолчал.

Старшая наставница подошла к стене, где на панели была изображена картина из истории Ордена, и нажала на неприметный выступ. Часть стены отъехала в сторону, открыв небольшую нишу. Сюда-то старшая наставница и оттащила труп. Пусть полежит здесь до ночи, когда можно будет без помех избавиться от него.

Но до тех пор нужно будет сделать еще одну вещь.

Войдя в маленькую келью, молодой маг потянулся и стащил через голову ученический балахон, после чего растянулся на низкой лежанке, закинув руки за голову. Дремавший на другой лежанке Норрик встрепенулся и приподнялся на локте, глядя на приятеля.

— Ну какие новости? — спросил он.

— Пока никаких, — ответил юноша.

— А чем ты там все время занимаешься? Старуха тебя прямо приворожила!

— Она не приворожила. — Молодой маг повернулся на бок. — Она меня учит.

— Интересно, чему это? — съязвил альфар, — Поделись, авось и мне эта наука пригодится!

— Эту науку тебе не понять, — ответил молодой маг.

— Да, где уж нам, сирым и убогим! — проворчал Норрик, надувшись и отворачиваясь к стене.

Их комнатка была очень маленькой — всего восемь локтей в длину и шесть локтей в ширину. В ней помещались только две низкие узкие лежанки, служившие постелями, и маленький столик. Окон в каморке не было, только над дверью висел шар-светильник. Кроме того, справа и слева от двери имелись две забранные ширмами ниши — одна вела в отхожее место. А другая играла роль шкафчика для личных вещей.

В этой комнатке они жили уже третий день, и каждый день молодой маг отправлялся к слепой волшебнице, чья келья располагалась через стенку, и проводил с нею по несколько часов, обучаясь высшей магии.

— Извини. — Юноша с усилием повернулся на живот, обхватив подушку руками и устраивая на нее подбородок, — Я не то имел в виду. Матушка действительно учит меня магии. Я ведь практически ничего не умею. А она любезно делится со мной своими знаниями. Ты же не маг и не сможешь ничего понять. А я сегодня очень устал. У меня от всех этих упражнений болит голова, и я физически не могу разговаривать.

Он устроился поудобнее и приготовился отдохнуть, но отделаться от настырного альфара было делом нелегким.

— Да уж, где нам, сирым и убогим, познать высокое искусство магии! — проворчал тот. — Мы даже простейшим фокусам не обучены, не то что вы, господа высокие эльфы! Думаешь, если ты один такой, то тебе все позволено?

— Извини, — повторил молодой маг. — Я действительно не хотел тебя обидеть. У вас, альфаров, есть своя магия, отличная от нашей. Я не смогу обучиться твоей магии, а ты — моей. Это очень редко бывает, чтобы существа разных народов могли воспринимать магию друг друга. Если у тебя нет магических задатков, это еще не повод считать себя хуже других. Ты имеешь массу других достоинств, нужно только их разглядеть. А что до моей уникальности, то ты неправ и тут. Я — всего лишь один из многих медиумов. Просто мне повезло — обстоятельства так сложились, что мои способности оказались востребованы. Мой дар активировался под страхом смерти — я ведь был на войне. Если бы не эта случайность и если бы не простая благодарность моей наставницы за то, что я спас ей жизнь, я бы был одним из тех безымянных медиумов, которых полным-полно в Обители. И ничем не отличался бы от них. А на моем месте оказался бы кто-то другой.