Сергей Радин - Не будите спящую ведьму

Майор поколдовал над экраном портативного банка данных.

— От города до лаборатории есть один водоём. Но искусственного происхождения. Не гарантирую, что он сохранился.

— Ну и фиг с ним! Хоть какая-то водичка там должна остаться! Поехали быстрее!

Народ заулыбался нетерпению брюнетки и быстро разобрал скутеры.

Но до того как уехать, Барракуда совершил поступок, который заставил меня проникнуться к сириусцу совершенным уважением. Он оглянулся на куст в виде шлема, похлопал себя по карманам. Вся группа удивлённо следила за его действиями. А Боуэн подошёл к кусту и выдавил из тюбика мясную пасту — на большой лист какого-то здешнего лопуха. Вернувшись к нам, на всякий случай державшим его под прицелом, он оглянулся. И даже Брент не стал возражать против минутной задержки.

Сначала всё было тихо. Затем из синевато-зелёной листвы появилась круглая кошачья мордаха. Кошка будто мягко кивала — принюхивалась. Потом из куста медленно ступила вперёд одна лапа, вторая. Наполовину высунувшись, кошка застыла, завидев нас, однако нос продолжал вздрагивать.

Боуэн сел на скутер и подозрительно оглядел нас. Никто не сказал ни слова, не улыбнулся. Хотя потрясение так и витало в воздухе. "Прожорливый, как сириусец" — сравнение не свалилось с потолка… Убедившись в одобрительном молчании не только своего давнишнего напарника, Барракуда успокоился.

Майор хотел, видимо, подать знак к дальнейшему путешествию, но тут заговорил Ник Имбри, по-прежнему карауливший воздушное пространство:

— Интересно, можно ли освободить их от Субстанции?

Никто не спросил — кого это, "их". Откликнулся Римлянин.

— Эвтаназия. Клиническая смерть.

— Для этого их нужно сначала поймать, — ожесточённо сказала Бланш, брезгливо вытирая руки бумажными платочками, — и засунуть в какое-нибудь закрытое помещение, например — в камеру…

— … где до начала процесса эвтаназии они сожрут друг друга, — закончил Дайкс.

Марк Флик плюнул, может выражая равнодушие, может — пренебрежение пропащими жизнями. А затем замер, глядя на видный даже отсюда худой хребет кошки, которая поспешно, но со свойственной её племени деликатностью поедала подношение.

— Ребята, а вот если Субстанция — это душа и разум, то куда девается личная Субстанция тела-донора? Вдруг и правда получится отделить? И что будет? Безмозглое тело не получим?

25.

Меня и Тайгера поставили впереди кавалькады. Поотстав на полкорпуса, с обеих сторон нас охраняли Римлянин и Винсон.

Здесь, в пригороде, дома отстояли друг от друга на большом расстоянии, так что разведка боем не получалась. Казалось, солнечный тихий день глушит звук моторов. И, хоть ехали мы не спеша, никто не торопился выглядывать из своих убежищ. Если таковые были. В смысле, уцелевшие и убежища.

Широкая дорога, почти не загромождённая машинными остовами, позволяла не слишком зацикливаться на езде. Поэтому я получила время на размышления. Никто не спросил, почему я, а не Тайгер, обнаружила "по виду — человека". Решили, что я — экспер, и успокоились на этом? Боюсь, я несколько мнительна. Не дай Бог, начну вглядываться в лица разведдесанта с подозрением: а вдруг они теперь относятся ко мне по-другому?

Размышляла и одновременно машинально отмечала пейзаж впереди. Если настроиться на что-то, можно и машинальным фиксированием обнаружить искомое. Что ж, Бланш повезло… Я притормозила, подняв руку. Остановился и Тайгер, зыркнул насторожённо вокруг, затем вопросительно — на меня. Остальные мгновенно окружили нас плотным кольцом, ощетинившись оружием.

— В чём дело, Ата?

— Прошу прощения за самовольную остановку. Майор, вы не возражаете против дамских уединений минут на пятнадцать?

— Ата, с ума сошла? Какие могут быть сейчас уединения?

— Слева по курсу вожделенная лужа для Бланш. Брент, так есть у нас время?

Десантники таращили глаза налево (рванувшую туда брюнетку сцапал за спинку бронежилета Римлянин) и дотаращились: громовой хохот сотряс тихую улочку. Изумлённая Бланш перестала дёргаться, и ей показали обыкновенную ванну, чудом переселившуюся из дома на газон. Подобравшись ближе, "лужу" рассмотрели в деталях. Многолетние дожди своим содержимым вдавили огромный сосуд в когда-то ухоженную землю. Видимо, в последнее время погода стояла хорошая, и вода в ванне поражала прозрачностью, несмотря на плотный песок, камешки и плохо различимый мусор на дне. Но ведь вода до краёв! И тёплая от солнца! С солнечными бликами, сморщенными время от времени ветром в мелкую блестящую рябь…

Вместо того чтобы спросить разрешения, Бланш рыча расстегнула бронежилет, сбросила штаны, оставшись в более чем откровенном бикини. Остолбеневший майор резко отвернулся. Старая школа воспитания. Есть ещё на свете такие. Остальные вдоволь налюбовались на прекрасные формы и не отвернулись, а развернулись, приготовившись к кровопролитной защите вышеупомянутых прекрасных форм… Я плескала воду, охавшая-ахавшая Бланш отмывалась, а потом мы уже прямо в ванне сполоснули её штаны и бронежилет. Мокрые вещи натянули на багажник скутера, чтоб обсохли во время поездки, а брюнетка облачилась в запасной комбинезон. Его единственным недостатком, по ворчанию Бланш, был неполный комплект карманов, клапанов и других штучек для разного рода оружия.

За двадцать минут купания никаких эксцессов не произошло. Зато первые пять минут дороги мужчины, довольные, обсуждали прелести брюнетки. И когда только успели разглядеть? Стояли ведь спиной к нам… Черти, неужели использовали перископ.

— Ата! — окликнула Бланш по внутренней связи. — Я "спасибо" не сказала ещё. Это просто чудо, что ты ванну заметила. Так бы и проехали мимо.

— Это не чудо, это солнце блеснуло на воде. Пришлось приглядеться.

— Отставить посторонние разговоры! — недовольно вмешался Брент.

— Ага, как на мою задницу пялиться — это по уставу, а как поболтать — так посторонние разговоры, — лениво протянула Бланш, и майор поперхнулся.

На этот раз мы с Тайгером остановились одновременно. Только я определяла цель визуально, а лейтенант возбуждённо водил биодетектором. Прибор в его руках вибрировал, словно от нетерпения, но чем больше Тайгер смотрел на маленький экран, тем сильнее приходил в замешательство. Переключившись на "тонкое" прослушивание пространства, я поняла его: в воздухе витали человеческие эмоции и веяло ледяным холодом тварей. Биодетектор же, работающий на всю мощь, чётко показывал отсутствие впереди чего бы то ни было.

— В чём дело? — ворвался в уши тихий голос майора.

— Не знаю. Чувствую впереди слабые эмоции ужаса, отчаяния, боли. А на приборе — ноль. Пустота.