Маргит Сандему - Демон и дева

Менгер попросил Сёренсена представить бухгалтерские книги того времени.

— Таковых не существует, — последовал ответ.

Менгер удивился. Обратившись к Винге, он спросил, сохранила ли она эти книги.

Нет, после смерти родителей она их не видела.

Затем Менгер обратился к суду со следующим вопросом: не считает ли уважаемый суд странным, что семейный адвокат и близкий друг покупает разваливающийся Элистранд на аукционе?

Сёренсен быстро отвечал, что ничего странного в этом нет. На момент покупки он уже не был семейным адвокатом. Это безнадежное занятие он бросил давно, задолго до смерти Тарка.

— Теперь Элистранд снова процветает?

— Да, грех жаловаться.

— Крайне странно! Должно быть, прибыльное дело быть адвокатом, — сухо произнес Менгер. — Прошло не более двух лет с тех пор, как герр Сёренсен приобрел усадьбу, а она уже цветет!

И призвал своего первого свидетеля, фру Анне Пешдаттер.

— Анна, — повернувшись к женщине, радостно воскликнула Винга.

Уже немолодая женщина быстро шепнула:

— Благослови вас Бог, фрекен Винга! Вы чисты и свежи, как ангел!

Хейке закашлялся.

Менгер время от времени трогал себя за грудь — проверить, все ли в порядке.

Начался допрос свидетеля. Да, она работала на Элистранде. Да, много лет. Пока Тарк был жив, все было хорошо! Замечательный человек!

Да, верно, она слышала, как герр Вемунд поссорился с адвокатом в его последний приезд. Незадолго до смерти.

— А когда именно?

— Кажется, на той же неделе. Да, точно, я как раз…

Тут она пустилась в долгие объяснения, которые Менгер вынужден был прервать. Эта информация не имела никакого отношения к делу.

— Адвокат Сёренсен только что рассказал нам, что перестал работать на Тарка задолго до смерти последнего.

— Вовсе нет, герр. Адвокат Сёренсен работал на Тарка вплоть до последнего момента.

Сёренсен зашевелился. Словно стул стал вдруг неудобен…

— Анна Пешдаттер! Расскажите нам о том случае, когда Тарк повысил голос в разговоре с адвокатом.

— Знаете, я никогда не затыкаю уши. Так вот, герр Вемунд кричал, что адвокат подвел его во всем. И возникает впечатление, что герр Сёренсен желает завладеть Элистрандом. «Помнишь, Сигурд, ты говорил… — кричал Тарк… я имею в виду герра Вемунда, — теперь тебе пришел конец. Только ради нашей старой дружбы я не стану подавать на тебя в суд. Ты обязан подготовить мне настоящий отчет. Этот я просто не принимаю!»

Красивое лицо Сёренсена позеленело. Откуда взялась эта баба? Почему его не предупредили, что этот разговор был услышан?

А Менгер продолжал:

— Так адвокат Сёренсен все же вел счета?

— Не думаю. Я, во всяком случае, никогда не видела. Обычно господин занимался этим сам. Фру Элисабет многое в этом понимала. Адвокат Сёренсен помогал только в некоторых делах. По части паев да акций.

— Вы много лет работали на Тарка. Когда вы ушли от него?

— Я была уволена сразу после похорон хозяев.

— Кто вас уволил? Фрекен Винга?

— Вовсе нет. Бедняжка была совершенно вне себя от горя. По-моему, она вообще не понимала, что происходит. Меня уволил адвокат Сёренсен.

— Но он же сам был уволен?

— Он утверждал, что должен помочь семье своего лучшего друга. Что мне оставалось?

— Но ведь это идет вразрез с тем, что адвокат Сёренсен только что сказал сам. Уволили только вас?

— Нет, почти всех. Кто-то нашел новое место работы. Бедная фрекен Винга! Нам было так жаль ее! Она оставалась совсем одна, а мы вынуждены были уходить из Элистранда.

Менгер поблагодарил свидетеля и снова вызвал Сёренсена. У Сёренсена не было адвоката, он вполне мог защититься сам. Такое ничтожное дело!

Волосы под париком адвоката намокли, пот стекал по вискам. Совсем не потому, что в зале было жарко. Тому были несколько иные причины.

По правде сказать, в зале действительно нечем было дышать. Кисловатый воздух зала смешивался с неприятным запахом залежалой одежды зрителей и судей. Винга походила на розу среди упитанных крестьян и городских жителей. Адвокат Сёренсен был, конечно, очень элегантен, одет по последней моде. Мода постепенно менялась — от пышности к более простым, строгим линиям. Однако по-прежнему носили шелк и бархат. А если вы хотели по-настоящему хорошо выглядеть, у вас обязательно должны были быть манжеты золотого шитья.

Сёренсен с презрением отверг обвинения фру Пешдаттер. Все это ерунда! Как это так? Встретиться со своим старым другом Тарком и поругаться? Кто это хочет очернить его доброе имя? И он вовсе не относился так, как было рассказано, к беспомощной девочке! Тут он бросил уничтожающий взгляд на Вингу. Он уволился сам. А после смерти Тарка без всякого вознаграждения решил помочь девочке поправить дела. Но тщетно!

Он провел рукой по лбу, подчеркивая, как тяжело ему приходилось.

На Менгера этот спектакль не произвел никакого впечатления.

Поддерживал ли Сёренсен какие-нибудь отношения с Вингой с тех пор, как она осталась одна?

Нет, он был тактичен и держался в отдалении. Бедняжка была в полном отчаянии.

— А почему вы, Сёренсен, приобрели Элистранд на свое другое имя, Витбек?

Сёренсен в раздражении ответил:

— Потому что это мое имя!

— Но почему вы представляетесь в Гростенсхольмском согне только под именем Витбек?

— Потому что имя Витбек встречается гораздо реже, — последовал саркастический ответ.

— Почему ж тогда не зваться Витбеком и в Кристиании?

У ответчика на все был готов ответ:

— Потому что в адвокатской среде меня давно знают под именем Сёренсен. Менгер колебался:

— Вы назвались Витбеком в Гростенсхольмском согне… Не потому ли, чтобы никто не знал, что вы были адвокатом владельца усадьбы?

— Что за ерунда! Я полагаю, адвокатам пока еще не запрещено приобретать землю?

— Нет. Но в данном случае… Вы поступили не очень хорошо с точки зрения морали. Но… может была, все же, другая причина не использовать свое настоящее имя?

— Я вас не понимаю.

— Хорошо. Мы еще вернемся к этому вопросу. Вы свободны.

Менгер решил не выяснять вопрос до конца. По Сёренсену было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке. Была бы у него чистая совесть, он бы тут же заявил протест председателю суда. Однако он предпочел молча вернуться на место и обдумать свое положение.

Адвокат Менгер вызвал Вингу Тарк.

Снивель почувствовал себя неуютно на скамье галереи. Он мог предполагать, куда клонит Менгер. Спасительная дверь была совсем рядом, так что в случае необходимости можно будет легко ускользнуть.

Интересно посмотреть, как племянник расправится с этой наглой девчонкой, фрекен Вингой. Сёренсен, защищавший себя сам, также имел право вести допрос.