Терентий Гравин - Игрок поневоле

Ох! Что началось после моих слов. Утренний скандал в спальне сияды показался просто маленьким недоразумением, не достойным упоминания. Рыцарь орал, что собранные им артефакты и оружие многократно ценней тюков барахла, которые мы набрали на солевом прииске. Ну а рассвирепевшая женщина готова была глаза выцарапать за место для своих с таким трудом купленных и собранных вещей. Дескать, она и так ничего не имеет и каждый день вынуждена находиться в одном и том же одеянии.

Хм! Мне бы её проблемы!

Даже мой верный Пятница заявил, что с некромантом ничего не случится, если он пойдёт с нами пешком. А потом вспомнил очевидное, что и мне в голову пока не приходило:

— Этот самый Эван заявлял, что он мастер по механике и тому подобному. Так что не удивлюсь, если у него дома некая самоходная техника отыщется. Вот пусть он к себе наведается и что надо на самобеглую тачку нагрузит. И себя — в том числе.

Мысль хорошая. Да и спор, меня оглушивший, прекратился на короткое время. Но самое дельное и своевременное вмешательство осуществила фейри, почти всё время находившаяся рядом с нами в зале. Видимо, она уже старалась проникнуться всеми заботами нашей команды и влиться в него на правах полноправного, заинтересованного участника.

— Максим-Адриано, — обратилась она ко мне. — А почему вы не возьмёте повозку и не загрузите в неё всё самое громоздкое? Да и у меня есть несколько вещей, которые я бы хотела прихватить в дальнюю дорогу.

Последнее требование ещё больше накалило атмосферу в трактире. Ещё багаж?!

— Мм… видишь ли, Тьюша, — стал подбирать я слова в ответ. — Лошади у нас не гужевые, а строевые. Да и запрягая парочку в одну повозку, мы, увеличив багаж, заметно потеряем в скорости нашего каравана…

— Не имеются в виду лошади, запряжённые в повозки, — дернулась фейри в воздухе с места на место. — С этим прекрасно справятся наши Скелеты-толстяки.

— Э-э-э? — откровенно тупил я, не понимая, о ком речь.

— Ну, это же просто. Раз меня можно взять из города под залог, то точно так же можно прихватить с собой любых иных бессмертных слуг. Вот оба наших конюха и потянут небольшую, но прочную, с широкими осями повозку.

— И они смогут?..

— Не сомневайтесь! По силе и выносливости Бол и Кац почти не уступают лошадям. При этом не нуждаются в корме, сне и отдыхе.

— Феноменально, конечно, — никак не мог сообразить я. — Но не знал, что у них имена есть…

— Ну а как ты думал?! И не только имена, а даже собственное мнение по поводу предстоящего путешествия. Оба чётко и однозначно высказались: готовы с нами отправляться хоть на край мира.

— А если «за край»? В другой мир?

— Не имеет значения. Куда угодно, — заверила фейри. — Им тоже претит впадать в спячку на долгое время.

— А-а-а… если придётся нам сражаться с иными Скелетами-толстяками? Разное ведь может случиться…

— Ну и что? С кем сражаться — это уж ваши проблемы. Нам, к примеру, всё равно, когда люди между собой сражаются, дружат или поддерживают нейтралитет. И я лично не стану заступаться за фейри, которая вдруг вздумает напасть на нашу команду.

Больше всего меня убедили и порадовали в словах Тьюши местоимения «наша». То есть она себя уже мысленно ассоциировала именно в нашем коллективе и не страдала излишними фобиями или расизмом. Мне оставалось выяснить последний вопрос:

— Ну а как вообще эти конюхи… я имею в виду в умственном плане?

— Тут я не могу ручаться за их высокий интеллект, — дипломатично высказалась фейри. — Зато ручаюсь, что Бол и Кац весьма исполнительные, лояльные, добрые, верные и очень любят животных. Фактически сама специальность накладывает на них такой отпечаток поведения. Вот сражаться, это да, они нисколько не умеют… Или это важно?

— Нисколечко! — заверил я. — Нам вполне хватит их личной помощи с повозкой, а потом и с уходом за лошадьми.

— Тогда я лечу их обрадовать? Пусть готовятся к завтрашнему утру?

— Только без багажа! — испугался я. — В крайнем случае не больше одного тюка на особь. Правильно? — И тут же придумал, как использовать конюхов и проверить их в самом скором времени: — Пусть они вывезут повозку и прокатят её вместе с нами по городу. Надо кое-что привезти из канцелярии. Думаю, с этим не будет проблем?

— Нет. Мы ведь можем по городу как с вами передвигаться, так и сами, выполняя распоряжения постояльцев.

Она улетела, а мы многозначительно переглядывались между собой. Вслух решился высказаться только непосредственный Александр:

— У меня такое впечатление, что Тьюша гораздо умней всех нас вместе взятых.

Рыцарь и баронета презрительно скривились на такое заявление, я только озадаченно хмыкнул. Если в данном мире такие слуги умные, то чем тогда похвастаться могли энпээсники? Уж они всяко обязаны были стать умней искусственно сделанных умертвий и прочих особей вспомогательного состава. После чего продолжил цепочку размышлений:

«…И если некромант Эванджелин Брок — энпээсник, то легко нас может обвести вокруг пальца, заставив делать всё, что ему заблагорассудится. Да ещё и станем делать с неуёмным энтузиазмом в глазах и с верой, что мы сами придумали для себя подобные цели. Тем более что он академик, настоящий учёный и специалист в иных отраслях инженерной деятельности. Может, именно этого опасается Даниэлла? Может, именно поэтому хочет уничтожить гипотетического Нагибатора? Как бы всё это заранее и чётко выяснить?..»

К другим размышлениям меня подтолкнул чуть позже Александр. Мы всё-таки решились ещё разок просмотреть свой багаж, выкидывая всё лишнее и снеся его в трактир, благо свободных столов хватало, раскладывали и перебирали предметы. Вот во время этой работы малой и заявил:

— С чего мы взяли, что этот Брок — энпээсник? Он ведь вполне может оказаться таким же игроком, как и все мы.

— Вряд ли. Когда мы его прижали, он вроде говорил чистую правду. Да и нет здесь ни одного игрока. Стерилизация прошла, когда игроков сюда ещё не допустили.

— Это мы так думаем. И главарь работорговцев так утверждал. Но где гарантия, что это не так? Вдруг половина ссохшихся тел — это самые настоящие персонажи, тоже зачищенные вместе со всем живым. А один, пусть и по счастливой случайности — выжил. И нам рассказывает ту самую легенду-историю собственной жизни, в которую сам свято верит. Вон и наш Чайревик примерно такой же, хотя на самом деле считает себя русским и слишком уж безошибочно поёт русские песни.

Его идея тоже имела право на существование. Слишком много «потеряшек», которые ничего не помнили о своей неигровой жизни, навсегда остались в Осколках. Да и мой названый племянник — чуть ли не из таких. Да и вообще, чудом здесь оказался, до сих пор скрывая свою истинную биографию даже от меня.