Фрэнк Герберт - Дюна. Первая трилогия

«Махди будет замечать вещи, которые не могут увидеть другие», — гласило пророчество.

Кинес потряс головой, сказав себе: «Эти двое — лишь люди».

Вместе с герцогом и его сыном появился одетый, подобно им, для пустыни, человек, которого Кинес узнал, — Гурни Халлек. Кинес глубоко вздохнул, стараясь унять свое раздражение против Халлека, осмелившегося поучать его, как надо вести себя с герцогом и герцогским наследником.

«Можете обращаться к герцогу „милорд“ или „сир“. Слово „высокородный“ тоже допустимо, хотя это — обращение для более официальных случаев. Сына его можете называть „молодым господином“ или „милордом“. Герцог — очень снисходительный человек, но не выносит фамильярности».

И, глядя на приближающуюся группу, Кинес подумал: «Они достаточно скоро узнают, кто на Арракисе господин и хозяин. Надо же, приказали этому ментату расспрашивать меня среди ночи! Ждут, чтобы я помог им в проверке разработок Пряности!»

Смысл вопросов Хавата не ускользнул от Кинеса. Им нужны имперские базы. И ясно, что о базах они узнали от Айдахо.

Я велю Стилгару послать этому герцогу голову Айдахо,

Отряд герцога был теперь всего лишь в нескольких шагах от него, и песок скрипел под их пустынными сапогами.

Кинес поклонился:

— Милорд герцог, приветствую вас.

Пока Лето шел к орнитоптеру, он хорошо рассмотрел стоявшего рядом с машиной человека: Кинес был высок, худощав, одет для пустыни — в свободную накидку, дистикомб и низкие сапоги. Капюшон был небрежно отброшен, лицевой клапан отстегнут и висел сбоку, открывая взору песочного цвета волосы и редкую бороду. Глаза под густыми бровями были бездонно синими, их обвели круги въевшейся пыли.

— Вы эколог, — утвердительно сказал герцог.

— Мы здесь предпочитаем старый титул, милорд, — уточнил Кинес. — Планетолог.

— Что же, как вам угодно, — пожал плечами герцог и повернулся к Паулю: — Сын, это Арбитр Смены, судья в спорах, человек, назначенный проследить, чтобы в нашем вступлении во владение этим леном были соблюдены необходимые формальности… — Герцог взглянул на Кинеса. — А это мой сын.

— Приветствую вас, — поклонился Кинес Паулю.

— Вы фримен? — спросил Пауль. Кинес улыбнулся:

— Меня принимают и в сиетче, и в деревне, молодой господин, но я состою на службе Его Величества, я — Имперский Планетолог.

Пауль кивнул, удивленный аурой силы, исходящей от этого человека. Халлек показал Кинеса Паулю из верхнего окна административной башни: «Вон тот человек, окруженный фрименским эскортом, — тот, что сейчас направляется к орнитоптеру».

Пауль быстро осмотрел Кинеса в бинокль, отметив горделиво сжатые тонкие губы, высокий лоб. Халлек шепнул Паулю:

— Странный тип. Разговаривает очень четко — никаких неопределенностей, каждая фраза словно бритвой отрезана.

И герцог, стоя позади, добавил:

— Типичный ученый.

Теперь же, находясь в нескольких футах от этого человека, Пауль ощутил силу его личности, такую, словно Кинес был рожден повелевать.

— Как я понимаю, за дистикомбы и эти плащи мы должны благодарить вас, — проговорил герцог.

— Надеюсь, они вам впору, милорд, — сказал Кинес. — Они фрименского производства и подобраны максимально близко к размерам, которые сообщил мне вот этот ваш человек — Халлек.

— Меня обеспокоили ваши слова о том, что без этих одежд вы не ручаетесь за нашу безопасность в пустыне, — сказал герцог. — Мы ведь можем взять с собой сколько угодно воды. К тому же мы не собираемся далеко отходить от орнитоптера, и у нас есть прикрытие с воздуха — вот эти машины, которые сейчас прямо над нами. Не может быть, чтобы нам что-то угрожало!

Кинес внимательно посмотрел на него, отметив насыщенную влагой кожу, и холодно заметил:

— Никогда не говорите, что может быть на Арракисе и чего не может. Здесь говорят только о вероятности.

Халлек подобрался:

— К герцогу следует обращаться «милорд» или «сир»! Лето условным жестом приказал Халлеку умолкнуть и

сказал:

— Наши порядки внове здесь, Гурни. Будь снисходительнее.

— Как прикажете, сир.

— Мы перед вами в долгу, доктор Кинес, — промолвил Лето. — И запомним эти костюмы и вашу заботу о нас.

По какому-то внезапному побуждению Пауль вспомнил цитату из Экуменической Библии и тихо произнес:

— «Дар есть благословение дающего».

И слова его неожиданно звучно разнеслись в тишине неподвижного воздуха. Фрименские охранники Кинеса, сидевшие на корточках в тени административной башни, повскакивали, что-то бормоча в явном возбуждении. Один из них воскликнул: «Лисан аль-Гаиб!»

Кинес быстро повернулся и раздраженно махнул охранникам рукой. Те, негромко, но возбужденно переговариваясь, неохотно отошли за угол здания.

— Любопытно, — пробормотал Лето. Кинес твердо взглянул на герцога и Пауля:

— Большинство жителей Пустыни крайне суеверны. Не стоит обращать на них внимания. Они не имели в виду ничего дурного.

Но он не мог не вспомнить слова из легенды: «Они будут приветствовать вас Святыми Словами, и дары ваши будут благословенны».

Впечатление о Кинесе — частично основанное на кратком устном сообщении Хавата (осторожном и полном подозрений) — внезапно выкристаллизовалось для Лето: Кинес был фрименом. Кинес прибыл с фрименским эскортом, что могло, конечно, означать всего лишь, что фримены проверяют свое новообретенное право свободно перемещаться в черте города, — но эскорт этот выглядел скорее как почетная охрана. И по манерам Кинес был гордым человеком, привычным к свободе, и речь его и поведение сдерживались лишь его собственными. подозрениями. Вопрос Пауля был прямо по существу.

Лето стал воспринимать Кинеса как местного жителя.

— Не пора ли нам отправляться? — спросил Халлек. Герцог кивнул:

— Я полечу на своем топтере. Кинес может сесть в него рядом со мной — чтобы показывать дорогу. Вы с Паулем сядете сзади.

— Одну минуту, — сказал Кинес. — С вашего позволения, сир, я должен проверить ваши дистикомбы.

Герцог хотел было возразить, но Кинес опередил его!

— Я здесь не меньше забочусь о себе, чем о вас… милорд. Я слишком хорошо знаю, чье горло будет перерезано, случись что-нибудь с вами и вашим сыном, пока вы на моем попечении.

Герцог нахмурился, взвешивая возможности. Вот так ситуация! Отказавшись, я могу его оскорбить. А ценность этого человека для меня, возможно, неизмерима. Но… позволить ему пройти внутрь моей защиты, коснуться меня, когда я так мало о нем знаю?