Влад Михеев - Неправильный демон

Солнце на миг выглянуло из‑за облаков, и словно из воздуха соткались алые шатровые купола и шпили храма, бросая на нас кровавые блики. Казалось, в небе парит рубиново — алая кровь, словно бьющий из‑под земли фонтан, переливающийся всеми оттенками красного. Но стоило солнцу скрыться за тучей, и храм вновь исчез, словно его и не было. Я ошарашено потряс головой, пытаясь понять, куда могло деться это невероятно — страшное и при этом красивое строение. А Табор, собрал пальцы в пучок и словно дёрнул на себя покрывало, пытаясь развеять иллюзию, которой не было.

Приказав замедлить движение, и спешившись, медленно двинулись дальше, внимательно обшаривая взглядом окрестности. Еще с десяток метров вверх по пологому склону холма и среди сине — фиолетовых цветов лимониума появилось каменное основание храма, до сей поры скрытое гранитными клыками, торчащими из земли, и поистине гигантскими метёлками кермека.

Одноэтажный, круглый фундамент с черным зевом входа, был украшен разнообразием барельефов и горельефов. Казалось все здание покрыто паутиной, на которой сидели в засаде, перемещались, пожирали жертву различные пауки, а арка входа представляла собой огромные антрацитовые хелицеры чёрной вдовы. И только здесь мы увидели секрет исчезающего храма: устремленные вверх башни, увенчанные шпилями и шатровыми куполами, были сделаны из абсолютно прозрачного кристалла или кристаллов, которые по какой‑то неведомой прихоти в свете солнечных лучей начинали играть всеми оттенками алого цвета, создавая невероятно реалистичное ощущения бьющей фонтаном крови.

Местность вокруг храма была пуста, хотя я уже не был на сто процентов уверен в надёжности нюха гончих, но проверять по третьему разу было бы глупо. Рисковать своими бойцами все же не решился, а потому, поставив точку возрождения у одного из темных камней, окружающих храм и, сдав все вещи кроме кинжала и запасного комплекта одежды, прихваченного как раз на такой случай, Алу, направился к входу. При моём приближение ворота храма распахнулись, предлагая войти. Но стоило вступить в темноту за створками, как воздух взорвался блеском стали, и я осознал себя вновь стоящим около каменной глыбы.

Вновь подошёл к арке входа и скастовал массовый ужас, в ответ в плечо ударил арбалетный болт, оказавшийся к тому же ядовитым. Выдернув болт из раны, вернулся к войску, вновь забрал своё снаряжение и первым делом прикоснулся к накопителю, почувствовав, как остывает камень, а в меня легким потоком вливается мана. Видимо придётся захватывать храм по всем правилам военного искусства.

Кошмаров оставил охранять точку возрождения. Не думаю, что в переходах храма от них будет польза, тем более что противника почти не берут ментальные заклятия. Разорителей выстроил клином в недосягаемости от ворот. Командую атаку, демоны поднимают щиты и рвутся вперед. Со звоном, ударив в сталь, отскакивают арбалетные болты, лишь изредка глухо щёлкая по прочной чешуе моей демонической пехоты. И перед самым входом на клин разорителей обрушиваются заклинания ослабления, заставив демонов замедлиться, опустить щиты, затормозить стремительность разбега. Но на что‑то такое я и рассчитывал, каст, и, подхваченная попутным ветром, гончая влетает в зев прохода, а за ней рывком туда же несутся остальные четыре. Удар бубна, и тройка тёмных эльфов опутана струями лавы, вдруг вырвавшимися из‑под мощенного каменного пола, и в их неверном свете, я вижу, как отряды темных эльфов отходят вверх и вниз по лестницам, а на полу остаются лежать трое воинов дроу.

Каст сталекожи на одного из разорителей, и я с половиной отряда устремляюсь вверх, а Табор и оставшаяся половина вниз по лестнице, преследуя отступающего противника. На каждом пролёте приходится замирать, гончие устремляются вперёд по радиальным коридорам, обнюхивая закоулки, но второй и третий этаж абсолютно пусты, лишь запертые двери, на которые гончие никак не реагируют, приходится верить их нюху. У меня нет столько сил, чтобы оставлять бойцов охранять каждый пролёт, и так теряю драгоценные минуты, позволяя тёмным оторваться.

Последний пролёт, взмах кисти, и под ноги разорителям падает оглушенная тёмная.

— Живьём!

И у соблазнительной фигурки полуобнажённой, затянутой в кожу, ведьмы замирает с открытым ртом Алтрама. На ходу отвешиваю мальчишке подзатыльник и тот, очнувшись, начинает связывать приходящую в себя дроу.

Разорители врезаются в высокую двустворчатую дверь, врываясь в помещение, оказавшееся огромным круглым залом на самом верху центральной башни, и самый первый из них попадает под слаженный удар магии и клинков эльфов, опадая на пол изрезанной тушей.

Массовая иллюзия, опустошает резерв, тянуться к накопителю времени нет, несколько коротких жестов, и на тройке противников появляется моя метка, а возникшая в центре зала Ллос на миг отвлекает дроу от демонов, давая ворваться в зал гончим.

— Нечестивец — на высокой ноте разносится по залу, отражаясь от стен.

Слаженный магический удар нескольких ведьм вышвыривает меня обратно за дверь, и лишь природная стойкость к урону хаосом позволяет выжить. А мои войска, воспользовавшись заминкой врагов и тем, что все заклятия жриц обрушилась на меня, бросаются в наступление. Заставляю себя подняться, ноги подкашиваются от слабости, кружится голова. Гаснут поставленные несколько мгновений назад и до сих пор маячившие где‑то на переферии зрения метки, а манобар пополняет мана. Приказываю Алу и дальше охранять жрицу, а сам, превозмогая боль и слабость, практически вваливаюсь в зал и окидываю помещение взглядом: несколько дроу лежат с перегрызенным горлом, воины отбиваются от наседающих разорителей, а гончие гоняют кого‑то невидимого.

У дальней стены, там, где оказался ранее не замеченный алтарь, из тьмы возникает изящная фигура с кинжалом в руке, лезвие вспарывает горло владелицы оружия, и на алтарь падает бездыханное тело, заливая его тёмной кровью.

Пространство на миг погружается во тьму, скручивается воронкой портала, и, разрывая ткань мира, в зал вываливается драук. Восемь паучьих лапок поддерживают огромное иссиня — чёрное тело, с красными пятнами на круглом как шар брюшке, из которого вырастает закованное в серебристую сталь женское тело, а изящные женские руки сжимают древко глефы.

Неожиданно тело драука изгибается немыслимым образом, и одна из гончих катится по земле, опутанная белой паучьей сетью. Каст, и арахнида отбрасывает вырвавшимся из пола каменным шипом, из раны на брюхе течёт голубая кровь, пачкая чёрные плиты пола. Зал накрывает воплем на невыносимо высокой ноте, заставляя опускаться на пол и зажимать уши руками. Достаётся всем: и демонам, и дроу, я все же успеваю придти в себя и распластаться по полу, пропуская над собой лезвие глефы. Драук нависает надо мной, глефа вздымается для нового удара. Рука взмывает вверх, крис впивается в брюшко, застревая в паучьем теле, а драук вновь поднимается на дыбы, оглашая залу неистовым воплем. Глефа ударяется об пол, высекая искры, и лишь каким‑то чудом успеваю откатиться в сторону.