Юрий Иванович - Алексей Справедливый

– Я слышал о таком…

Лютио Санчес аккуратно взял магический прибор и приставил к глазам:

– О! Мадам! Очень рад вас видеть в этом доме. Разрешите представиться…

После этого представилась и демонесса:

– Маркиза Люссия Фаурсе.

– Э-э?.. – Теперь уже удивился посол, подозревая, что видит перед собой то ли родственников, то ли мужа и жену.

Маркиза весело рассмеялась:

– Нет-нет! Мы просто для общего дела пользуемся одной и той же фамилией.

– Это вообще меня не касается. Единственное, что я хотел сказать, уважаемая маркиза, что ваш прекрасный голос может свести с ума кого угодно. Он невероятно обворожителен и чарующ. Такого мне в своей жизни слышать еще не доводилось.

– Сразу видно опытного дипломата, умеете льстить.

– Да нет, ваша светлость, я все-таки остаюсь простым солдатом и поэтому всегда говорю только правду.

– Как же вас назначили на такой высокий дипломатический пост? – продолжая довольно улыбаться, спросила демонесса. – Ведь говорить здесь надо так иносказательно…

– Вы правы. Но я выработал стратегическую линию поведения, и мне удается скрывать мою неопытность как дипломата.

– Какую именно? – поинтересовался Загребной.

– При любом разговоре с другими дипломатами я просто делаю вид, что лгу, а на самом деле говорю правду. И, что самое смешное, мне совершенно не верят и с успехом – как они хвастаются – находят глубоко скрытый смысл моих высказываний. Когда до меня доходят окольными путями разговоры других дипломатов о моих речах, то я порой просто ухохатываюсь от их всезнайства.

– Да вы, маркиз, – настоящий пример для подражания! – заявила демонесса.

А Семен добавил:

– Лишний раз убеждаюсь, что Славентий Пятый – великий король и умеет подбирать на любой пост самых талантливых и нужных людей.

В лабиринтах

Падение и перемещение прекратились, но двум беглецам, а вернее сказать, пленникам отдыхать долго не дали. По ощущениям Зиновия, сеть с них сняли и тут же стали тычками побуждать к работе. Пришлось отрабатывать свое перемещение в пространстве в поте лица и эманировать удовольствие гораздо более продолжительное время, чем в прошлые ночи.

Алексей попытался встать, но уперся головой в низкий свод. Стоять, полусогнувшись, было неудобно. Поэтому он, с Зиновием на груди, то опускался на колени, то перекатывался с одного бока на другой.

В конце концов Алексей почувствовал, что устал.

– Я выдохся! – взмолился он. – Неужели они теперь нас в покое не оставят?

Коротышка постарался его успокоить:

– Да нет, варьеги днем обязательно спят. Это я точно помню. По моим внутренним часам, они должны вот-вот угомониться.

Действительно, вскоре «приставания» слепых демонов прекратились. Но теперь заволновался Зиновий:

– Такое впечатление, что они нас подталкивают вот туда…

– Ладно, попробуем продвинуться.

Через метр подталкивания изменились.

– Кажется, они хотят, чтобы я что-то нащупал.

Иномирец решил подбодрить товарища:

– Зденк, смелее! Не строй из себя девственницу!

– Строй не строй, но после твоего надо мной издевательства в мою неприкосновенность никто не поверит, – проворчал коротышка, шаря вытянутой рукой перед собой. – О! Что-то есть!

Они стали обследовать кучку чего-то мягкого и непонятного.

– Похоже на хлеб, – сказал Алексей.

– Ага, и пахнет хлебом, – подтвердил Зиновий. – Но почему такой липкий?

– Отсырел…

– Давай пробуй! – потребовал коротышка.

– А почему я?

– Ты большой, любую отраву переваришь. Да еще и шаман.

– Ничего подобного! – возмутился Алексей. – Это у тебя жизнь все внутренности закалила. Сам хвастался, что гвозди можешь переваривать. Так что не увиливай от эксперимента.

– Думаешь? Мне кажется, что им нет смысла нас убивать.

Тяжело вздохнув, коротышка стал пережевывать первый кусок. Проглотил. Помолчал. Опять повздыхал. И вновь стал жевать. И только потом сообщил:

– Хоть и гадость, но есть можно…

Следующие две минуты иномирец тоже жевал полным ходом, пытаясь распробовать, чем же их угощают подземные обитатели.

– Мне кажется, это сырчатый лишайник, который растет в глубоких подземельях, – заявил Зиновий. – Вроде он тоже имеет вкус хлеба.

От такого известия Алексея чуть не стошнило, и он, сдерживая нехорошие позывы, прикрикнул на товарища:

– Господин Карралеро! Вы бы не могли помолчать, пока я завтракаю?

Коротышка откликнулся с хорошо сыгранным подобострастием:

– Извините, ваше величество. Больше не буду.

Часть седьмая

После того как они насытились невидимой пищей, их сразу потянуло в сон. Но желание получить свободу придало нужную энергию, и товарищи принялись обшаривать каждый кусочек своей беспросветной тюрьмы. И выяснили, что новая темница гораздо хуже той, из которой их вытянули варьеги. Нигде не было ни единого выхода! Через щели сюда проникал свежий воздух, но в них можно было засунуть только ладонь, не более. По одной из стен сочился тоненький ручеек воды непонятного происхождения, но пленникам было не до изысков, и они всласть напились.

Приходилось констатировать: варьеги оказались не так глупы, как ожидалось. От голода и жажды новые рабы не умрут, но и вырваться из замкнутого пространства не смогут никогда. И будут служить подземным кротам до самой смерти.

Именно так и высказался Зиновий, который вообще пал духом, а потом еще и с горестным вздохом добавил:

– Лучше бы мы на каторгу подались. Хоть бы умерли под солнышком…

– Не робей, дружище! – Бодрый голос Алексея никак не гармонировал с похоронной обстановкой. – Я ведь тебе еще не все о себе рассказал. Но сейчас постараюсь утешить.

– Чем?

– Есть у меня еще один козырный туз в рукаве. И называется он… Шабен! Так что мне главное – день-два хорошо питаться и много пить, чтобы быстрее пасхучу из себя вымыть. А уж потом мы обязательно отсюда вырвемся.

Кажется, коротышка никак не мог поверить услышанному, потому что долго хмыкал и сопел. Но потом все-таки оживился и даже стал соображать лучше:

– Это ты молодец! От всех скрыл!

– Пришлось…

– Можешь и мою пайку хлеба съесть, а я тебе пока воды принесу.

– И в чем ты собрался мне воду носить?

– В ладонях, ваше высокое шабенское благородие!

– Ни в коем случае, они у тебя грязные, как… Я лучше сам буду к ручью ползать. Да и хлеба этого нам дня на три хватит. Если он еще больше не вырастет… Сейчас будем спать.