Четыре всадника магопокалипсиса. Дилогия - Алексей Валерьевич Шмаков
Слишком много времени было упущено, и никто уже не мог остановить Шуйскую. Хотя в дело уже вступили Годуновы.
Силы в эту технику было влито столько, что даже трёх представителей правящего рода не хватило для её подавления.
По правде, они даже не старались этого сделать. Так, для вида.
Тяжёлая артиллерия потерпела неудачу, но ещё оставалось высокоточное всепроникающее оружие в лице главы тайной канцелярии.
Вокруг рыжеволосой бестии закрутился вихрь из жизненной энергии, пробиться через который было практически невозможно, поэтому вариант с её выведением из строя отпадал.
К этому моменту в аттестационном зале уже началась откровенная паника, которую умудрились создать всего две женщины — школьные завучи.
У остальных присутствующих, включая директора, происходящее вызывало лишь дикий интерес.
Но как бы ни было интересно Романову, допускать завершения техники было нельзя. Первый удар он нанёс в, казалось бы, самое слабое место печати, быстро определив соединение силовых линий.
И ничего.
Ошибки точно не могло быть. Только не у Петра Дмитриевича, который считается одним из лучших мировых ритуалистов. Подобные печати он может разрушать щелчком пальцев. А тут ничего не вышло.
Ни с первой, ни со второй, и даже ни с десятой попытки.
Печать оказалась с десятками, а то и сотнями дублирующих контуров. Поэтому Романов всё же решил прорваться через вихрь жизненной энергии и воздействовать напрямую на Шуйскую.
Как только глава тайной канцелярии оказался возле зелёного вихря, император остановил запись, готовясь к тому, что сейчас произойдёт.
Он обвёл взглядом присутствующих.
Свою сестру Ульяну, князя Донского и хмурого Романова, стоявшего по стойке смирно так, словно перед входом в кабинет он лом проглотил.
Пётр Дмитриевич был единственным, кто стоял и всячески старался не смотреть на огромный экран, в который превратилась одна из стен в кабинете императора. Остальные с максимальным комфортом расположились в мягких креслах и смаковали происходящее на экране.
— Ульяна, огромное тебе спасибо, что не стала останавливать детей.
— Лиза просила дать им шанс. Хотела посмотреть, чему ребятишки научились с момента инициации.
— И они воспользовались этим шансом по полной, — вновь засмеялся император, посмотрев на Романова. Отчего тот вытянулся ещё сильнее.
Запись возобновилась, и Пётр Дмитриевич вошёл в контакт с магическим вихрем, из которого вылезла фиолетовая рука и утащила его внутрь.
Вот тут уже в дело вступили Годуновы, показав свою реальную силу. Магический вихрь исчез, открыв картину, которую никто из присутствующих в аттестационном зале не забудет уже никогда.
Один из самых влиятельных людей в империи лежал животом вниз на коленях фиолетового создания, больше всего похожего на обычного голема. Около трёх метров ростом. Мускулистое тело, без половых признаков, голова без лица, ушей и волос. Лишь руна контроля на макушке.
Романов лежал и не мог ничего сделать. Он лишь вздрагивал каждый раз, когда фиолетовая ладонь с гулким шлепком наносила очередной удар.
— Скажите спасибо, что не по голой заднице, как вы нас.
Среди шлепков раздался довольный голос Шуйской, а затем послышался смех других всадников и верещание завучей.
На этом запись обрывалась. Там уже к освобождению Романова присоединились все, и камеры просто не выдержали.
На пару минут кабинет заполнился звонким смехом. Император уже плакал, но не мог остановиться. Впрочем, Донской не отставал от него. Лишь одна Ульяна Алексеевна с сочувствием смотрела на Романова, пытаясь оказать ему поддержку.
— Не ожидал… — протянул император, немного успокоившись. — Пётр Дмитриевич, ты же говорил, что среди новых всадников только Медведев никогда не оставляет обидчика безнаказанным. А гляди, как всё повернулось. Неужели прямо по голой заднице?
Эти слова вызвали у императора очередной приступ смеха.
— По голой. С согласия и в присутствии родителей, — коротко ответил Романов.
— Получается, что Шуйская оскорбилась сильнее всех, а остальные помогли ей создать это нечто. Валерий Владимирович, вы уже смогли понять, что это было за существо и каким образом его смогли призвать дети, с инициации которых прошло меньше года? По идее, они сейчас должны с трудом зажигать свечку своим даром.
— Если бы речь шла об обычных детях, то так всё и было бы. Вот только мы говорим о наследниках сильнейших магов Европы, которые уже смогли создать заклинание, превратившее школу в уникальный объект культурного наследия.
— Выходит, что вы ни черта не поняли? — уточнил император.
— Всё ещё разбираемся, — с неохотой ответил Донской. — Пока можно сказать, что это создание имеет практически абсолютную защиту от магии. Бродский и Пётр Дмитриевич — невероятно сильные маги, но не смогли ничего ему противопоставить. Только сила Годуновых оказала на него воздействие.
— Я, Лиза и Аркадий были выжаты досуха. Этого хватило бы, чтобы оставить без магии всю Новую Слободу и пару соседних посёлков. Но даже так мы не смогли изгнать призванное существо. В его создание было влито не меньше трёх сотен Рю. А сила шлепков должна быть сопоставима с ударом архимага.
А вот эти слова заставили императора стать серьёзным. Раз даже Годуновы не смогли справиться с магией, то ситуация может оказаться очень опасной.
— Как же тогда вы уничтожили его?
— Мы и не уничтожили. Елена просто отзвала это существо, когда удовлетворилась местью. И мы сомневаемся, что создание действительно исчезло. Пётр Дмитриевич, сколько шлепков?
— Сорок три. Ровно столько, сколько получили все всадники за выходку с лестницей, — ответил Романов, продолжавший стоять.
Сейчас его поведение уже ни у кого не вызывало улыбки.
— У целителей уже был? — спросил император.
— Был. Помогли, чем смогли. Но как минимум неделю ещё не смогу сидеть и лежать на спине.
— Делаааа… — протянул император. — Нельзя оставлять подобное без наказания. Но и оно должно быть таким, чтобы этим сорванцам даже в голову не пришло мстить. Есть идеи? Кроме как предоставить это дело родителям? Они у них совсем слабохарактерные в плане наказаний.
* * *
— Дела, — произнёс я, присаживаясь рядом с Гришкой.
— Дела, — ответил он, закидывая в рот конфету.
— Давно она так?
— Матиас говорит, со вчерашнего вечера. Как пришла после аттестации.
— Нужно её как-то вытаскивать.
— Нужно, — согласился Гришка и протянул мне конфету.
Не глядя, развернул фантик и бросил его содержимое в рот. Прожевал пару раз и словил резкую боль, а во рту появился привкус крови.
— Грифка, твою мать! Ты фто за конфету мне такую дал? Фмотри, фразу два зуба в ней офталифь.
— Ириска. Самая лучшая, что только есть в империи. Я в прошлом году так сразу четырёх зубов лишился. Так что до меня тебе ещё далеко. И ты зубы собери. Не разбрасывайся подобным
