Катерина Полянская - Лунная школа

Молодая преподавательница старалась развлекать студентов в меру возможностей и всегда отводила какую-то часть лекции на то, чтобы дать нам хотя бы одно практическое задание. Выполнение его не являлось обязательным и не оценивалось пока, но когда у всех получалось, а у меня нет, хотелось провалиться. Никто не насмехался и не пытался задеть, но сочувственные взгляды были порой хуже откровенных издевок.

Однако сегодня все произошло иначе.

Марла как обычно прочитала лекцию, а за пятнадцать минут до конца занятия дала дополнительное задание:

— Расслабьтесь, сядьте удобно, можно откинуться на спинку стула… Сегодня не нужно перевоплощаться в кого-то конкретного. Просто закройте глаза и постарайтесь представить луну. Она большая, круглая и очень яркая. И вы чувствуете ее энергию. Дальше все, как мы умеем: наше тело — пластилин, способный принять любую форму. Не сдерживайтесь, если хочется изменить облик, но и заставлять себя не нужно…

Кажется, она говорила еще что-то о пользе такой медитации для тех, у кого проблемы с изменением формы, то есть конкретно для меня, но я не вслушивалась.

Потому что именно в тот момент моя луна стала просто огромной. Кожу омыло прохладой, я сама толком не поняла, что случилось. Но пробудившийся пока еще незнакомый инстинкт заставил распахнуть глаза… и в одном из зеркал, которые висели в зале метаморфов по несколько штук на стене, я недоверчиво оглядела свое отражение.

А в ответ на меня точно так же взирала худенькая черноволосая девушка.

Безумной вспышкой меня пронзил страх. Воплощение оказалось незнакомым, но… что, если бы я, забывшись, превратилась в маму, бабушку Клер или того же Крейстона? Спина стала противно влажной.

— Шали, спокойно. — Внимание преподавательницы тут же оказалось приковано ко мне. — Дыши ровно. И представляй, как медленно меняются очертания… так… теперь светлеют волосы… и ты вновь становишься собой.

Не скажу, что обратное превращение далось мне легко, но все получилось. Только руки тряслись и голова разболелась.

Внимательные взгляды других студентов были прикованы ко мне, и это настораживало.

Что-то не так?

— Я же говорила, упражнения с энергетикой полезны для раскрытия потенциала, — с довольным видом кивнула леди Марла. — Шали, ты как, нормально?

— Да, спасибо. — Было немного нехорошо, но я решила не заострять на этом внимания.

Переживу.

— Вы видели, она перевоплотилась в Милику Орлгорд, — прошипела одна из девчонок своей соседке.

По залу тут же прокатился легкий шепоток.

— Тише, девушки, — шикнула на зачинщиц преподавательница метаморфоз. — Шалисса, наверное, видела ее недавно на картине, вот и вспомнила первым делом…

Уверенности в ее голосе не было, но она старалась помочь. Я поспешно кивнула, подтверждая объяснение. Вряд ли они угомонятся, но официальная версия лишней не будет. Тем более все считают, что я встречаюсь с Орлгордом, а мало ли какие картины висят у него дома? Я провела в этой части города достаточно времени, чтобы убедиться, что метаморфы почти не ходят друг к другу в гости. За исключением родственников или близких друзей, но последние у многоликих случаются редко. Так что большинству здесь присутствующих неоткуда знать, существует ли соответствующая картина.

Занятия по лунной магии и магии искусств пролетели как-то незаметно. Я понемногу приходила в себя, слушала, кое-что записывала и даже пыталась вникнуть. Но свершений для одной ночи было достаточно, так что особо не усердствовала.

Шла моя вторая неделя в Лунной школе, и я уже готова была признаться себе, что мне нравится находиться здесь. Возможно, даже хочется освоить способности метаморфа и магию лунного света. Но чувство долга, смешанное с упрямством, требовало найти путь домой, и приходилось все время напоминать себе, что это не мое место, привыкать нельзя и привязываться тоже.

На прошлой неделе это еще работало, сейчас — уже нет.

В конце своего занятия Айзек выбрал момент и тихонько поздравил меня с успехами в перевоплощениях. Прозвучало настолько двусмысленно, даже угрожающе, что я поежилась. Может, в этом и был смысл моей «стажировки»? Что, если Крейстон хочет заиметь ручного метаморфа?

Но спустя несколько часов отдыха это не имело значения. Я выспалась, влезла в летнее белоснежное платье с несколькими вышитыми на нем розочками и отправилась с отцом бродить по городу.

Норстон только вернулся с задания, отметился у Орлгордов и сразу в школу, забрал нас с Хельмой и повел гулять. То есть сначала задарил подарками, а потом уже куда-то повел. Воспитаннице досталась стопка книг по ведьминской магии и новое ярко-красное платье. Визгу было! Она опять повисла на Норстоне и поцеловала его в щеку. Меня это немного напрягало, но я старалась не показывать вида.

Подарки, привезенные метаморфом для меня, были дороже и разнообразнее. Впрочем, там были не только подарки. Он наконец принес удостоверение личности местного образца с печатью Орлгордов, так что Шалисса Вайрис теперь официально существовала. Следом мне выдали личное устройство связи, такое же, как у Арабель, только зарегистрированное на меня. Функции в нем были примерно те же, что в привычном мо-буке: звонки, сообщения, подключение к сети, видео, музыка, хранение информации и куча всяких полезных мелочей. Благодарность моя не знала предела. А пока мужчина объяснял, как пользоваться основными опциями, я вдруг подумала, что можно попробовать попросить Дриана усовершенствовать и это устройство. Вдруг получится? Тогда у меня будет связь с другой половиной города, а Айзек ни за что не догадается. И повода изъять не найдет.

Еще были наряды, косметика, духи, украшения, тетради с забавными медвежатами и ежедневник в комплект к ним, дорогая ручка, способная писать под диктовку, и большой плюшевый медведь. Множество самых разных принадлежностей для рисования, которые он привез Арабель. Когда же появился электронный каталог с машинами, я глухо охнула, а Хельма прошила меня полным ревности взглядом.

— Она встречается с Кэйликом Орлгордом, — не упустила случая наябедничать вредная девица. — Об этом вся школа жужжит.

— Ничего подобного! — тут же взвилась я.

— Ничего? — хмыкнула Хельма и прищурилась. — И поэтому ты так смутилась?

Мы одарили друг друга одинаково недружелюбными взглядами.

— Шалисса! — Норстон не кричал, но в его голосе было столько укора, что я невольно почувствовала себя виноватой. — Просил же.

Вот как ему объяснить?

Выход виделся только один: сказать правду.

— Между нами ничего нет. Вообще.