Время перемен. Том 2 (СИ) - Кураев Анвар

— Что скажет Кшиштоф?

— Какая разница? Не он решает, с кем мне спать.

— А кто решает?

— Я сама, дурачок.

— Низинники…

— Привыкай.

Она нежно, но неотвратимо усадила его на лавку. Шкура сама собой сползла с него на пол. Медленно и ловко Мира уселась на него сверху. Это было так приятно после столь долгого воздержания…

Он проснулся незадолго до рассвета, и смотрел в потолок. Они так и не затушили свечу, и её пламя то и дело подрагивало в еле заметном сквозняке. Раз, другой, третий… Сколько ещё раз, пока весь дом не оживёт и не наполнится звуками пробуждающихся ото сна людей?

Мира пихнула его локтем:

— Просыпайся.

— Я не сплю.

— Ты знаешь, что мог бы остаться здесь, со мной?

— Мы должны вернуться на родину.

— Торопишься на войну? Мой отец был воином. Героем. Я почти не помню его лица. Почему вы, мужчины, всегда куда-то рвётесь? Посмотри, мы живём здесь, вдали от города, с его суетой. Можно нарожать детей и учить их охотиться вместе с тобой, и никто тебя тут не найдёт, если сам этого не захочешь. Что может быть лучше?

— Дети. Почему вы придаёте им такое большое значение?

— Это продолжение тебя самого.

— Только лишь дети? А моя страна, мои воины, мои поступки? Они тоже моё продолжение.

— Нет никого роднее твоих детей.

— Что это значит?

— Я не смогу объяснить, нужно познать самому.

— Мы скоро уйдём, ты знаешь.

— Знаю, но я не могла не попытаться. Бери свои проклятые сапоги и вали к своим проклятым друзьям.

Они пробыли у охотников ещё три дня, два из которых Тром охотился вместе с Марком и Хьюи. Первый раз было интересно, а второй слишком долго, но оба раза Тром узнал много нового, и теперь он понимал, как найти зверя и как его загнать, если будет нужно. Зачем свежевать и избавляться от требухи, почему не нужно долго давать зверю лежать, и ещё несколько вещей об охоте. Возможно, когда-нибудь ему это поможет.

На утро четвёртого дня они взяли вдоволь запасов и двинули в Детмер. Кшиштоф сказал, идти шесть дней. Он и Хьюи присоединились к походу и захватили с собой шкуры, клыки, рога, мясо и всё, что возможно продать, или выменять на железо, соль, одежду, обувь — словом, на всё, что могло понадобиться охотнику в лесу, и чего этот лес не мог дать.

Неуклюжий короб для воды они сменили удобными кожаными мехами. Вместо противной рыбы у них было вкусное мясо с зеленью, вместо холодного берега со сквозным ветром шли они среди деревьев, и Трому было легко. Даже легче, чем у себя, на родине. Ведь там он ходил в добром доспехе и при оружии, а тут лишь одинокая дубинка болталась на поясе, да мешок со шкурами висел на плече. Добрая еда, добрые костры по вечерам и добрые шутки возвращали ему силы. Тром уже не был жалким оборванцем, который того и гляди от голода сдохнет. Вместе с силой возвращалась и уверенность. Но не та, что раньше, ведь теперь он знал, что Марк лучше. Впрочем, он хотя бы был на правильной стороне с правильным вождём.

— Жаль, что вы не остаётесь. Вместе мы могли бы построить маленький город в лесу, — внезапно сказал Кшиштоф.

— Откуда ты можешь знать? Ты ведь не предлагал, — ответил Марк.

— Если Мирины сиськи не заставили Трома остаться, тут я бессилен.

Тром с таким удивлением посмотрел на всех, что компания не выдержала. Первым расхохотался капитан, за ним остальные.

— Он думал, никто ничего не знает, — сквозь хохот проскрежетал громила, — Тром, ты порой наивен, как ребёнок.

— Тебе видней, вождь, ты часто с ними общался.

— Да не дуйся ты. Подумаешь, бабу оприходовал.

— Если в этом ничего такого нет, зачем вы тогда ржёте, как кони?

— Видел бы ты свою рожу…

— Ваш смех… Вы будто подглядывали за мной.

— Я бы подглядел, будь мне шестнадцать, но не сегодня. Думаю, остальные того же мнения.

Все расхохотались, кроме Хьюи. Тот немного смутился, так, словно не прочь был подсмотреть, но теперь все об этом узнали. Похоже, парень с бабой не бывал. Его вообще можно было читать, как развёрнутый пергамент, этого Хьюи. Тром на миг задумался, выглядит ли он таким же дураком со стороны, или всё-таки немного поумнее: смеялись ведь не над Хьюи.

Потом Тром рассказывал им про битвы, а потом Кшиштоф поведал ему про разные случаи на охоте, и это было почти так же интересно. Сон не шёл. На следующий день им предстояло войти в город, и Тром всё гадал, чем же в этот раз удивят его сумасшедшие низинники. Его мысли блуждали, вспоминая, что говорил капитан и сравнивая это с их горским укладом. Наконец, сознавая, что от этих метаний толку чуть, Тром стал перебирать в уме свои излюбленные связки ударов и построения дружин, снова и снова, как всегда делал, если не мог заснуть.

Глава 6: разные мнения

Солнце пробилось сквозь густую крону Зловещего леса, и легат ткнул в букву на листе:

— Это что за буква?

— «В», — после секундного раздумья ответил Сибальт.

— Какие слова с неё начинаются?

— Эээ… Ворглинги?

Его сосед по строю рассмеялся негромким, икающим смехом:

— Смотри-ка, помнит…

Вся колонна озарилась желтозубыми улыбками.

— Что-ж, немного смеха в этом чёртовом лесу перед этой чёртовой выжженной полосой нам не помешает. Проклятье, если вы не хотите подыскать себе другое место, почему хотя бы не уберёте оттуда все эти чёрные кости? — проворчал Байл.

«Чтобы люди знали, что их ждёт».

— Сибальт, если ты знаешь букву, почему не произносишь при чтении? Зачем глотаешь?

— Не хочет вспоминать, что у него ведро вместо шлема, — раздался голос из строя.

— В бездну ваши шапели с шишаками, — рассердился новобранец, — От них шея отваливается! А этот облокотил на плечи и иди себе.

— Ведро, оно ведро и есть! Куда тебе такой? — ответил другой голос.

Сибальт вертел головой в своём громадном шлеме, то и дело слегка съезжающем в одну или другую сторону, а звук доносился оттуда, как из колодца:

— Ничего, вернёмся в Татмер, два подшлемника возьму и как раз будет…

— Сваришься, — заключил взводный, — Ты хоть бы спросил сначала. Этот шлем подойдёт разве для того горца-гиганта, помнишь? Такие носят с горжетом, но у тебя только кольчуга и нагрудник. Он у тебя хоть и встал на плечи панциря, но болтается, как ведро. Кузнец, небось, и продал тебе по сходной цене только затем, что нет таких великанов в городе, кому он впору. А ты, дурень молодой, раскошелился. Так?

Александр заметил сквозь слишком широкую смотровую щель, как насупились глаза новобранца, но бывший крестьянин так ничего и не ответил взводному.

— Зря ты ему сказал, — шепнул легат командиру наёмников, — Он так забавно смотрелся…

— С таким шлемом не годится драться. Посмеялись, и хватит. Здесь на нас не нападут, а на других дорогах — кто знает?

Древний кивнул, пришпорил лошадь и умчался вперёд. На опушке он встретил торговый караван и привратника, Лорка. Они поприветствовали друг друга, Лорк отдал вексель торговцу и обернулся к Александру:

— Легат, какие вести в мире?

— Ничего, о чём тебе стоило бы знать…

— И как ты это решил?

— Поверь, твоя голова не выдержит столько бесполезной информации. Если вкратце, то люди всё так же рождаются, умирают, лгут, убивают, воюют, подкупают и продаются.

— И что, совсем ничего хорошего?

— Принял роды, спас женщину и ребёнка.

— И дорого им встал кодекс?

— Натравил их на соседей.

— Получается, хорошего действительно нет…

— Я поищу в следующий раз специально для тебя.

— Отряд с тобой? Встанет, где обычно?

— Ага.

Легат развернул лошадь к воротам, но привратник окликнул его:

— Подожди, есть одна просьба…

Александр повернулся к нему.

— Наш старший, Лука, похоже, бздит попросить для нас книг у совета. Нам бы нового чего, а то на воротах бывает скучно…

— Все новинки перепадают приближённым, а про вас, как всегда, забыли?

— Сам знаешь.