Сказания Калиарда. Эпат первый. Сероглазый (СИ) - Ремизов Сергей

— Ты выбрал свой первый дар. Теперь он твой. Каков будет твой второй выбор? — издевательски добавил старец. — Хотя, знаешь, прежде чем ты опять потеряешь сознание, я хотел бы тебе напомнить о твоем долге. Я особо не спешу, поэтому на поиски и приготовление табака даю тебе…, — блик ненадолго задумался. — Ты должен мне его добыть в течение следующей тысячи эр. И не простой табак. Меня интересует лишь сделанный из листьев радужного остролиста. А чтобы ты постоянно помнил о своем обязательстве передо мной, я оставлю тебе небольшое напоминание. — из трубки блика вылетел маленький уголек и опустился на кисть Сероглазого, оставляя еле заметный ожог. — Это — метка Арбитра. С каждой эрой она будет постепенно расти и разрушать твое тело. Через тысячу эр ты превратишься в гниющий кусок мяса. А затем твоя душа навсегда станет моей и будет по моей воле бродить по временным нитям. И даже не думай себе отрубить лапу чтобы от нее избавиться. Метка уже соединилась с твоими очагами сакти и будет от них подпитываться. Когда найдешь табак — подуй вот в эту раковину и я тут же появлюсь. — на песке перед Сероглазым возникла небольшая, закрученная в спираль, перламутровая ракушка. — Каков твой второй выбор, молодой Отшельник?

— Четки, — прохрипел Сероглазый уже не имея сил подняться.

— Хороший выбор! Очень хороший! Хоть и не обдуманный как следует. Да будет так! — Прогремел над поляной голос блика. — И вот еще что, молодой Отшельник. — Глаза старца вспыхнули задорным огоньком. — Пока будешь искать табак, как раз подумаешь над ответом на третью загадку. А чтобы добавить остроты в послевкусие нашей встречи и в кои-то годы разгорячить собственную кровь — я даю тебе вот этот ключик. Как я и говорил, в Калиарде есть всего три существа, способных меня убить. Они заперты в клетках, если это так можно назвать. Этот ключ как раз может открыть любую из них. Ты главное не ошибись и не разочаруй старика. Мне уже давно хочется испытать свои силы в бою с одним из них. Да вот руки никак не доходят. И помни — я спас тебе жизнь. — загадочно улыбнулся блик.

У Сероглазого уже не было сил для ответа. Перед глазами плыли красные круги и разноцветные пятна. Последнее, что он почувствовал — это сладковатый запах дыма и легкое дуновение прохладного ветерка. Затем звуки стихли и темнота бережно приняла измученный разум в свои объятия.

Глава 13

Вибриссы Сероглазого, обладающие высокой механочувствительностью, уловили далекие вибрации земли. Он мгновенно открыл глаза. Сон, как рукой сняло. Вибрации еле-заметно нарастали. Это означало, что то или те, кто их издают, обладают изрядной массой и двигаются. При этом двигаются в их сторону. Сероглазый поднялся и первым делом посмотрел вверх. Лучи трех лун с трудом пробивались сквозь непроглядную темноту и нависшие свинцовые облака. Но, ни розоватой дымки, ни коротких вспышек фиолетовых молний не было.

"Слава Богам, это не Финитовая Буря" — с облегчением выдохнул Отшельник. Однажды он наблюдал это разрушительное явление. Это были особые бури. Такие рождаются только в Пустошах и разительно отличаются от других. Огромные вихри, наполненные и гонимые вперед финитом — энергией, природу которой до сих пор так никто и не смог разгадать, поглощали и растворяли в себе все живое к чему прикасались. Вихри с змееподобными фиолетовыми молниями возникали где-то в глубинах Пустошей, далеко за Третьим Поясом Эги. Ни один самый сильный барьер, даже Радужный, не мог противостоять им. Цитадели являлись единственным местом, где можно было укрыться от неудержимого природного явления.

Четыре тысячи эр назад, под руководством Восьмого катора Аскара, с помощью лучших умов Калиарда и Просветленных, людям удалось разобраться в принципах действия одного из артефактов Древних. На его основе было разработано особое защитное меха-магическое устройство, которое создавало огромный золотой купол. Лишь он защищал Цитадели Пустошей от смертоносных вихрей. Изначально, созданная защита, предназначалась для обороны от стай иных. Но, как оказалось, Полог Золотой Ауры смог выстоять и перед натиском Финитовой Бури. Спустя время все крупные ЦитаделиЗодиакального Соединениябыли оборудованы данной технологией. Это раз и навсегда отбило у всех желание воевать с людьми. Народам Калиарда пришлось раз и навсегда признать непреодолимое превосходство коренных жителей и подчинится их порядкам.

Тысячи эр подряд многие Дома, Ордены, кланы, организации и народы пытались и до сих пор пытаются украсть, выбить пытками, отобрать силой или купить секрет создания Золотой Ауры. Но, тайна, тщательно оберегаемая Хранителями и Высшими Мантарами, к счастью так и остается неприступной.

До рассвета оставалось еще три часа. Сероглазый широко зевнул и принялся расталкивать аборигенов. Ему еще не было до конца понятно, что на них надвигается с такой мощью. Хотя вариантов было не так уж и много, если это не Буря: или огромное стадо с мириадами пустынных бизонов, что по-своему хорошо. Можно быстро пополнить запасы мяса и добыть сотню-другую дармовых эфирных единиц. Или, что гораздо хуже, уру — сборщики Звездной Пыли, верхом на своих уруках — громадных и уродливых тварях размером с небольшую гору. "При этом воняющих тухлятиной и дерьмом." — добавил про себя Сероглазый заранее морща нос.

В любом случае к встрече нужно было подготовиться. На вскидку — в их распоряжении было от одного до четырех часов в зависимости от типа "гостей". Скудно перекусив и проделав Десять Мантарских Кругов — обязательный комплекс утренних оздоровительных упражнений, Сероглазый развеял барьер. В запасе остался лишь один. Что чрезвычайно раздражало. Запасы, на которые он потратил в Лагрулде внушительную сумму эфирных едениц, растаяли, как снег под лучами хонапа Цветов.

Несмотря на кромешную темноту Сероглазый уверенно двинулся вперед. Мрак никогда не был для него источником страха. Его чувствительные вибриссы постоянно посылали вперед короткие волны вибраций. Волны, отражаясь от поверхности, возвращались обратно, рисуя в голове Отшельника вполне отчетливую картину местности. К тому же, его глаза, как и у любого урднотца, обладали возможностью довольно прилично видеть в темноте. Эту людям нужно с детства заставлять своих детенышей пить специальные эликсиры чтобы они могли лишь спустя десятки эр хоть немного приблизиться к тому, чем он обладал от рождения.

Сероглазый хмыкнул и провел лапой по кисточке на ухе: "Люди удивительный народ. Сколько раз уже их вид находился на грани вымирания. Война с урторосами, падение Эги, Великий Потоп. Потом Видовая Война на протяжении целой тысячи эр с прибывшими после Всплеска народами и расами. Следом Озерная Война, Серая Война, Первая Волна Иных. Затем Война с джинами пустыни Магары в попытке луидиан пробиться к утерянным городам Тагарии, погребенных в толщах песка. Вторая Волна Иных. Небольшая передышка и затяжная война с Домом Аури. Несмотря на то, что люди уже открыли защитную технологию Полога Золотой Ауры. Хоть Аруи в противовес и обуздали темную природу энергии а-сакти, тонкокожие, объединившись с его народом, практически подчистую истребили народ Аури.

А сколько было мелких противостояний! О бое с Домом Хозара до сих пор складывают эпаты и разносят небылицы. А луидианы все живут и выживают! Ни смотря ни на что! Хрипят, скулят, ломают зубы, но все равно цепляются за свое существование из последних сил! Встают на ноги, отстраивают города из пепла и прут дальше! Слабые, немощные, тщеславные, жадные, но невероятно плодовитые и упрямые!"

Тонкий запах сгнившего мяса коснулся ноздрей Сероглазого, вырвав его из размышлений.

"— Уру. Значит, все-таки, это уру. — тяжело выдохнул Сероглазый. — Ну, что ж. Постараемся не сдохнуть и извлечь пользу с этой встречи."

Польза была очевидна, хоть и приправленная изрядной долей риска. Во-первых — это хороший шанс разжиться приличным количеством звездной пыли по вполне низкой цене. Что сулило в перспективе созданием нескольких десятков карт для будущих бидж. Как ни крути только ради этого стоило поставить на кон жизнь. Ибо риск и возвышение связаны между собой особыми нитями судьбы. И придает ей, жизни, особый, ни с чем не сравнимый привкус. Сероглазый давно это понял и еще более давно сознался сам себе, что без постоянного нахождения на грани, уже не може представить свое существование полноценным и наполненным смыслом.