Ирина Баздырева - Бремя Крузенштерна

Три раза меня навещали те, чья мудрость идет от начала веков, они увещевали меня, и даже применили ко мне магию прозрения, решив, что я поддался низменному человеческому влиянию. Они обвинили меня в том, что я предавался с тобой грязной похоти.

Лена поперхнулась чаем, а Вася горько засмеялся.

- Да, они решили, что ты совратила меня, а я не оказался достаточно тверд, что бы устоять перед низменным искушением. Но, если бы я только согласился с ними, то был бы прощен. Мне сказали, что я не представляю последствий, того низменного союза к которому стремился всем своим существом. Из него ничего хорошего не выйдет, а получится лишь злобное потомство, враждебное всем и всему, такое же, как полукровка Шакер. Странно, но мне стало жаль моего погибшего врага.

Сидя в одиночестве в Чарризе, я много думал о том, кого уничтожил. Я представил, что чувствовал он с того самого момента как его, еще ребенком, начали окружать холодным презрением, вечное напоминая, о том, что он изгой -- и ни кто не забывал этого, и ему не позволяли забыть - что он был чужим среди нас. Я не желал такой судьбы нашим детям. Мне было смешно, что мудрецы, встревоженные тем, что не могут снять с меня наваждение, не поняли простой вещи: магия против любви бессильна. Было и такое, что я отступался от тебя, думая, что с веками позабуду, но вспоминал то потрясение, которое испытал, когда ты меня поцеловала и века, вечная молодость без тебя казались мне тяжким бременем. Знаешь, почему я одолел Шакера?

Лена покачала головой, во все глаза, смотря на него, невольно видя в Васе прежнего Крузенштерна, а он продолжал свой рассказ:

- Оставшись с ним один на один, заключенный в священном круге, я чувствовал, как ты вливаешь в меня свои силы, думая обо мне, переживая, отдавая мне свою душу, сердце и жизнь. Ты, ведь, я знал, решилась умереть вместе со мной. Потом я чувствовал силу вашего духа, Макарыча и Сергея. Она пробивалась ко мне, через плотную стену магии, что я сам же и воздвиг, защищая вас от нашего противостояния с Шакером. А вот ему было нелегко. Шакеру, кроме боя со мной, приходилось выдерживать еще и ненависть Коляна, которая была так велика, что он сумел преодолеть магию очерченного для Шакера, круга-западни. Обо всем этом я думал. И когда ко мне пришли за окончательным ответом, я объявил, что отказываюсь от бессмертия. Мне сказали, что тогда меня казнят, потому что я уже изгой, потому, что люди не должны знать об эльфийском народе, тем более о сидах, и мне не позволят уйти к смертной женщине. Но я уже решил свою судьбу, когда смотрел на Мендб - на само совершенство, воплощение красоты о которой не смеешь даже мечтать, но... в моем сердце она не могла сравниться с тобою. Она не выдерживала сравнения с тобой.

Я ждал казни, но обо мне словно забыли, а когда пришли вновь, первое, о чем спросили: не передумал ли я. Нет, я не передумал. Как я узнал после, королева Мендб заступилась за меня. Она объявила совету, о том, что в Коре сказано: "да грядет союз эльфа со смертной". Только королеве я сказал, как читать Кору и, это уже само по себе доказывало, что Кора избрала тебя, ведь я все рассказал о тебе. "Тогда, - сказали мне, - ты будешь влачить свое существование в теле жалкого человека". Мне показали его, того парня с кем мне суждено было поменяться телом. Я видел никчемного человека, прожившего большую часть своей жизни впустую. Как он обрадовался, когда увидел, каким ему суждено стать. Мне было его жаль - влачить вечное существование пусть и в бессмертном теле... Но ему будет хорошо, потому что, ему всегда будут указывать, что надо делать, как поступать, как думать. Я помнил твои слова о том, что любят и обыкновенных людей. Любят просто так. Ты примешь меня таким, в этой плоти?

- Не переживай, я привыкну, - засмеялась Лена, взяв его за руку. - Одного не пойму, сколько ни думаю: почему Шакер не смог сам взять Кору? Вот, Сергей, например, запросто держал ее подмышкой?

- Кора перестала защищаться после смерти мага. У вещей есть своя собственная жизнь, и воля. Особенно у тех, которые имеют для души владеющего ей, священное значение. Кора не просто мудра - она имеет собственную волю. Я не даром спросил тебя: позвала ли тебя Кора? Ты стала ее избранницей, она доверилась тебе и открыла свою тайну и ты поняла ее, хотя не была эльфийка.

Шакер же, полагал, что сможет подчинить себе. Ему это удалось на короткое время, но думаю, Кора сама пошла на это. Наши мудрецы до сих пор не могут понять, что же произошло. Ведь они, из века в век, окружали ее мощной защитой, дотошно следуя завету предков. Я догадываюсь, что Кора не только мудра, но и умеет предвидеть. Эльфам нельзя больше жить в изоляции, что вредит им, извращает и ограничивает их мировоззрение. Я, как никто понял это. Я пытался рассказать об этом, но мудрецы закостенели в своей ограниченной мудрости. Часто я вспоминал о наших с тобой спорах и понял, что мудрецов оскорбили не столько мои слова и упорство, как-то, что Кора сама пошла в руки человека. Эльфам пора перестать грезить своей исключительностью. Кора соединила наши с тобой судьбы, и я с радостью подчиняюсь ее воле.

-Я тоже, - улыбнулась Лена. Они держали друг друга за руки. - Но как тогда Шакеру удалось взять святыню у меня из рук?

- Вспомни, ведь он не дотрагивался до нее рукой, - терпеливо объяснял Вася.

- Ах, да. Он перехватил ее тростью.

- Магическим жезлом, - поправил он. - Он вздумал одурачить ее.

- Но ведь ему это удалось.

- Ненадолго. Ты ведь уже никуда сегодня не уйдешь? - спросил Вася, заглядывая в ее глаза.

- Уже нет - Лена нежно, погладила его руку.

- И ты станешь моей женщиной?

- Да.

- И мы предадимся похоти?

- Да, - засмеялась она.

- Сейчас?

- Сейчас.

Резко поднявшись, так, что едва не опрокинул табуретку, Вася, перегнувшись через стол, поцеловал Лену долгим поцелуем. Едва успевшая спрыгнуть с его колен, Мисюсь, недовольно смотрела на них, обижено дергая хвостом. И тут же опять вспрыгнула на табуретку, как только Вася отошел от нее. Видя, что хозяева покинули кухню и больше не побеспокоят ее, она поджала под себя лапки и, обвившись хвостом, устроилась на табурете основательно. Ну и пусть, хозяин плотно прикрыл за собой дверь, зато ее миска была переполнена "Вискасом" его заботливой рукой.