Пола Волски - Жребий Рилиана Кру

— Каким-то образом сеньор Кипроуз Гевайн придал ему особую силу. Ясно, что способности сеньора — не пустые слухи. Ну ладно, существуют и другие пути.

Скривелч развернул коня и поскакал прочь. Лошадь трусила неверным шагом, видно, вредоносные пары оказали на нее не меньшее воздействие, чем на седока. Ездок направил сбитое с толку создание вдоль дальнего края Пояса, через гребень небольшой возвышенности, вниз по склону и далее по бесплодным полям, все время держась как можно дальше от Миазма. Вскоре он заметил то, что искал, и пришпорил коня, переведя его на легкий галоп. Скривелч вполне понимал состояние животного. У него самого кожа зудела и чесалась. Взглянув на руки, сжимавшие поводья, он увидел, что они покраснели и слегка распухли. Лицо горело, словно от сильного загара, а вокруг губ и ноздрей вскочили крошечные пузырьки. Потрясенный Скривелч покачал головой.

Невдалеке располагалась небольшая котловина, своими покатыми склонами напоминающая блюдце. Ее края, укрепленные валом из земли и камней, обеспечивали минимальную защиту от вредного дыхания Миазма. Именно здесь, где обрывались все дороги из Вели-Джива, трудилась бригада сифонщиков — человек десять — двенадцать, — обслуживающих два сифона, которые подавали кислород сборщикам, работающим в лесу. Огромные штуковины, ритмично качающие воздух, напоминали необъятные кожаные легкие. От сопла каждой из них тянулось несколько гибких труб из прочной материи, пропитанной смолой. Эти длинные шланги стелились по земле, преодолевая подъем, и убегали вдаль, чтобы исчезнуть в темном массиве леса. Каждый из сифонов был рассчитан на одновременное снабжение кислородом нескольких сборщиков — это было разумно, поскольку сборщики обычно работали группами или, в крайнем случае, парами. И все же, вопреки всем предосторожностям, смертность среди них была высокой.

Сифонщики и их помощники представляли собой странное зрелище. В отличие от сборщиков они не носили громоздких костюмов, стесняющих движения, не страдали и от чрезмерного веса позолоченных стальных шлемов. Золотой головной убор — по мнению многих, предосудительный знак профессионального высокомерия — на самом деле был ценен своей необычайно высокой сопротивляемостью разъедающим испарениям, а следовательно, он служил долго и в конечном итоге был очень практичен, тем более, что среди сборщиков, как это ни парадоксально, утверждение, что золото гораздо дешевле железа, не требовало доказательств.

Сифонщики, которые сами в Миазм не входили, были облачены в плотные костюмы из грязно-серого полотна, кожаные перчатки с крагами и сапоги. Их шеи и головы прикрывали широкополые шляпы. Большинство носило матерчатые маски с выпуклыми окулярами. Одинаковые костюмы, скрадывающие индивидуальные черты, и поблескивающие стекла вместо глаз придавали фигурам сифонщиков сходство с какими-то фантастическими насекомыми. А непрерывное трудовое копошение только усиливало это впечатление. Сифоны не прекратили накачивать воздух даже тогда, когда Скривелч, въехав верхом на край котловины, зычно гаркнул:

— Господа, важная новость!

Непроницаемые стеклянные глазищи вытаращились на него, но работа не приостановилась. Ритм их деятельности не изменился и тогда, когда Скривелч объявил:

— Господа, вашим Уингбейнам грозит смертельная опасность. В Миазм проник браконьер, и цель его — Уингбейны. Я верю, что вы обойдетесь с ним по закону. Справедливость требует этого!

В лесу Миазма было сумрачно. Высокие деревья росли очень тесно. Лучи света, которым удавалось пробиться сквозь ветки, теряли здесь свою яркость и окрашивались в красноватый цвет всепроникающего тумана. Нижний ярус леса составляли растения, имеющие вид яркий, броский и зловещий. Вот плотоядный куст со створчатыми, снабженными ядовитыми шипами цветочками бледно-телесного цвета. Валяющиеся под кустом прозрачные крылышки с прожилками — это все, что осталось от самых разных кровососущих насекомых, — безмолвное доказательство губительной силы иллюзий. Вот высокие стебли, усыпанные черно-коричневыми стручками, из которых время от времени выстреливали заостренные твердые зернышки, летевшие со скоростью и силой пули. Вот серебристые с темно-каштановыми разводами плети вьющихся растений, запустивших свои вампирские усики в стебли мясистых соседей. Вот зеленовато-желтые ростки, терзаемые сотнями прожорливых гусениц, собравшихся, чтобы насосаться сернокислого сока. Вот низкие кусты с размытыми очертаниями, сплошь затянутые густыми выделениями — какой-то прозрачной желеобразной слизью.

А вот и грибной уголок. Грибы росли повсюду — десятки различных видов, сотни форм и расцветок. Самыми броскими были земляные дождевики, из которых едким черным облаком вылетали споры, и громадные поганки «мертвая голова», по размеру, форме и цвету напоминающие выбеленный человеческий череп.

Большая часть этих растений не имела названий и не значилась в каталогах. Миазм мог бы стать воплощением самой радужной мечты какого-нибудь натуралиста, обладай он стальной плотью и железными легкими, но для Рилиана этот лес стал ожившим ночным кошмаром. Жизнь ядовитых растений, какой бы экзотической она ни была, совсем не привлекала его, к тому же стояла невыносимая вонь. Хорошо еще, что есть снадобье Кипроуза Гевайна. Впрочем, выбора у него все равно не было. Малейший ветерок в этой мерзкой атмосфере царапал ему легкие, и Рилиан нутром ощущал, насколько хрупок барьер, отделяющий его от ужасов Миазма.

Кру оглянулся. Там, где он прошел, еще не ступала нога человека. Продвигаясь вперед, он проложил свой собственный путь, и след его был отмечен раскачивающимися ветвями, смятыми цветами и раздавленными грибами. Словно нектар, стекал с поврежденных цветов яд. Поганки источали нестерпимый смрад. Рилиан задохнулся и в тысячный раз подумал, долго ли еще смогут выдержать его легкие. Никаких признаков погони, все вокруг было обманчиво тихо. На какое-то время Скривелч Стек потерпел поражение. И тут пропитанное отравой спокойствие нарушил внезапный вскрик. Над головой проплыла и спланировала с высоты огромная черная масса. Рилиан инстинктивно пригнулся. То был Уингбейн, чье появление напомнило Крекиту о цели их путешествия.

— Лови птицу, — скомандовал змей. — Чего ссстоишь? Ленивый. Лови птицу. Птица. Птица. Птица…

— Легко сказать — лови. Ты видел, какого размера эта птичка?

— Труссс, ты боишьссся птицы?

— И не без причины. Тебе бы тоже следовало опасаться ее. Если она заметит нас, то этот Уингбейн проглотит тебя, как простого червяка.

— Сссссссссс! Никогда. Никогда. Крекит — ссстальной змей. Осссобенный. Осссобенный. Патриарх Крекит.