Крэг Гарднер - Гнусные гномы

Хендрик встретил меня своим обычным «проклятием» и заявил, что следующая вахта — его. Я не стал спорить и раскрыл «Курс для самостоятельного изучения» — почитать на сон грядущий.

Утро выдалось чудесное. Лучи солнца пронизывали изумрудные кроны деревьев. Даже камни, поросшие мхом, сияли в утреннем свете. Эли перебралась от потухшего костра поближе ко мне. Ее светлые волосы растрепались после сна, и это очень ей шло.

—  О Вунти! — воскликнула она. — Правда, чудесно? — Она театральным жестом указала на декорации. — Как будто мы проснулись в волшебной стране! В стране фей!

—  Думай, что говоришь! — пискнул голос у моих ног. — Волшебная страна — это страна не фей, а домовых!

Мы оба посмотрели вниз, на Башмачника. Коротышка был настроен весьма воинственно.

—Не важно, как называется эта страна, — сказал негромкий, но хорошо поставленный голос. — Это необыкновенное, волшебное место. Мы в Восточных Королевствах!

Я обернулся и увидел единорога, но он был какой-то совсем особенный. Белая шерсть сияла в лучах утреннего солнца, как только что выпавший снег в горах. Золотой рог сверкал. Чудесное животное резвилось на ярко-зеленой траве, под нежно-голубым небом. Помню, когда я впервые увидел единорога, у меня дыхание перехватило от такой неземной красоты в нашем обыденном мире. А теперь он восхищал еще больше — необыкновенное создание в необыкновенном, ему под стать мире. Сердце переполнялось такой радостью, что можно было умереть, унеся с собой в могилу последнее, что видел. Конечно, именно здесь и должен жить единорог. Именно Восточные Королевства, «страна фей», как назвала их Эли, должны быть родиной единорога.

—Пойдемте, — сказал единорог. — Я поведу вас дальше.

Я велел всем остальным быстро собраться и следовать за нами. Свой мешок я взвалил на плечо, а на другое тут же взобрался Домовой.

—  Ты знаешь дорогу к Матушке Гусыне? — спросил я у единорога.

—  Я многое знаю об этих местах, — отвечало ослепительное животное. — Я жил здесь, пока не отправился в другие края на поиски неизведанного.— Единорог многозначительно посмотрел на меня. — Я многое могу показать. И знаю здесь несколько уединенных уголков. — Он мечтательно прикрыл свои влажные глаза.

—  Да уж, — ответил я. — Но боюсь, нам так важно поскорее встретиться с Матушкой Гусыней, что мы не имеем права ни на что отвлекаться.

—  Как скажешь! — вздохнул единорог. — Я молю лишь о том, чтобы, когда наша миссия будет выполнена, ты вспомнил наконец о тех, кто... об их скромных нуждах... — С этими словами непостижимое создание резко свернуло в лес. Я сделал знак остальным не отставать. Первые несколько часов прошли без происшествий. Мы медленно, но верно продвигались вперед, пока не услышали стук.

—Проклятие,— осторожно высказался Хендрик. Я сделал всем знак молчать и не шевелиться.

Может быть, мы смогли бы определить, откуда исходят звуки. При том ужасающем гвалте, который обычно стоял в нашей компании, это было бы невозможно. Но сейчас стучали так громко, что у нас явно был шанс. Единорог продолжал вести нас по лесной тропинке.

—  Проклятие! Кто бы это мог быть? — прошептал Хендрик.

—  Точно не домовые, — заметил Башмачник. — Вы только послушайте, как неумело стучат!

Я призвал обоих замолчать. Кажется, я слышал голоса. И обрывки разговора вдалеке.

—  Чем ты, скажи на милость, занимаешься? — спросил тот самый грубый голос, который я слышал прошлой ночью.

—  Что ты цепляешься ко мне? — отвечал голос повыше. — Почему это все вечно ко мне цепляются?

Потом еще кто-то крикнул что-то неразборчивое. Потом кто-то закашлял. Тот самый кашель. Мы неуклонно двигались к тем, в окружении которых провели прошлую ночь.

Я нечаянно толкнул единорога, который как раз остановился, чтобы прислушаться к голосам. В ответ на мои извинения он ответил, что ему совсем не больно, даже наоборот.

—Почему ты остановился? — спросил я. Единорог тряхнул гривой:

—  Я знаю этих... особей... впереди и хотел бы выбрать другой маршрут, чтобы обойти их стороной.

—  Проклятие! Они что, опасны? — встревожился Хендрик.

—  Как сказать... — замялся единорог. — Не то чтобы опасны... Просто весьма и весьма неприятны. Не пойти ли. нам по другой тропинке? Это задержит нас всего на какие-нибудь полдня.

192

Я сказал единорогу, что мы сейчас не можем позволить себе терять ни минуты. Так что придется идти на стук.

Единорог вздохнул:

— Что я могу поделать, если меня не слушают? — И он неуклюже побрел дальше по тропинке. Она повернула, и... мы увидели их. Они только что состряпали очередное предупреждение нам:

«Вы вступаете в Восточные Королевства! Потом не говорите, что мы вас не предупреждали»'.

Но кто «мы»? Кто они такие? Вернее, что они такое?

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«Увидев мирных жителей лесных,

К тебе спешащих радостной гурьбой,

Знай, добрый путник, кое-кто из них  

Совсем не прочь позавтракать тобой!»

«Лесная Страна Чудес».

Песенник Барышни и Дракона. Песнь 6.

(Из неопубликованного)

—  Опять эти! — досадливо сморщился один из них, завидев нас.

—  Видите? — взвизгнул другой.— Говорил я, что они к нам цепляются!

—  Ага! — подтвердил третий.

Четвертый закашлялся. Кто же они такие? Или, вернее, что они такое? Маленькие, ростом не выше Снаркса, но лицом вовсе не похожи на демонов. Круглоголовые, с кустистыми бровями, которые сообщали лицам странное выражение. Например, у того, кто заговорил с нами первым, на физиономии было написано отвращение. Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь кашлем. Кто-то должен был начать разговор. В конце концов, главный я тут или нет!

—Да уж... По-моему, мы никак не можем к вам, как вы выразились, «цепляться», хотя бы потому, что просто не знаем, кто вы такие.

Один из этих недомерков проворно спрыгнул с недостроенного предупреждающего знака и подошел к нам, умильно сложив ручки.

—  О, конечно, конечно, досточтимые господа! — произнес он елейным голоском. — Не обижайтесь, пожалуйста, на моих товарищей за их дурные манеры.

—  В домовые их точно не взяли бы, — пробурчал Башмачник. — Совершенно не умеют себя вести!

—  Простите великодушно! — умолял коротышка, заламывая ручки. — О благородные господа, несомненно превосходящие умом меня и моих бедных собратьев...

—  Говори только за себя! — резко оборвал его угрюмый.

Человечек стиснул ручки и извиняюще улыбнулся: