Stashe - Пустоцвет. Танцующие в огне

— Нужно подготовиться.

Они вновь вели себя как лучшие друзья. Если бы не легкая напряженность поз, мрачные взгляды и фальшь добродушных улыбок — я бы поверила. Стоило мужчинам исчезнуть, как Стэлла повернулась ко мне:

— Послушай, они оба считают тебя своей собственностью.

— Что я должна делать? — она расхохоталась, на мгновение превратившись в ослепительную красавицу — холеную, обворожительную.

— Забавная ты малышка. Бывала замужем?

— Нет.

— А я когда-то…

47 глава

С некоторым удивлением, он обнаружил в себе осознание. Странно. Раньше им всегда руководил голод. Теперь голодом руководил он сам. И еще отрывочные мысли, начало чего-то… важного. Затем все захлестывала злоба, терялся контроль. Ему не нужны были охотники. Нет. Но он выслеживал, травил и рвал на куски. Зачем? Руководило ли им в этот миг чувство ненависти? Да. Мясо есть мясо, как не назови. А убийцы получали то, что заслуживали. Возмездие. Он собирался уничтожить всех, ради собственного будущего.

Чувство осознания собственных поступков прекрасно.

48 глава

Сташи слушала рассказы Стэллы, лениво развалившись на кровати. После недолгой дискуссии, она переоделась в одежду, которую ей предложила страж. Они немного перекусили, помолчали, поглядели в окно. Пауза затягивалась, становилась томительной и неудобной. Приходящей не о чем было рассказывать, но Стэлла по природе своей, видно, оказалась куда общительнее. Молчание стало невыносимым испытанием. Женщина улыбнулась и мягко разбила тонкий лед натянутости. Позволила голосу звучать столь эмоционально, насыщенно — эмоциями и речевыми оборотами, что Сташи невольно увлеклась рассказом.

'Юность…даже по меркам нечеловеческого возраста, тогда она была молода. Пена кружев, нежность, радость предвкушения. Человек. Страшная ошибка — влюбиться в человека. Прошли какие-то годы с момента, когда враги перестали вызывать ужас и ярость. А человеческие тела не казались больше источником пропитания. Чужая жизнь перестала быть способом выжить, а чужая смерть необходимой платой за существование. Когда-то Стэлла проходила процесс перерождения и танцевала танец. Она сташи. И как тогда, после всего, что пришлось пережить, могла испытывать чувства? Ей не верилось, что сильный и красивый мужчина окажется хрупким, а его жизненный срок — мгновением, в сравнении с приходящими. Спустя несколько лет он сгорел, как свеча. Стал старый, слабый, некрасивый. Но она любила его, все равно…до самого конца. Или чуть меньше, до того момента, когда начал ворчать и ненавидеть в ней молодость и нечеловечность…'

— Стэлла, — страж перевела глаза на девушку, сидевшую рядом:

— Что?

— Скажи Стэлла, какие истинные могут стать приходящими?

— Все, кто рожден естественным путем от двух сташи, перерожденных или истинных. От истинного вампира и человеческой необращенной женщины. Такие дети могут стать сташи, если переживут танец перерождения.

— Много тех, кто не смог?

Стэлла неохотно ответила:

— Да. Из десяти лишь трое переживают перерождение. Остальные сгорают. Проклятие крови, — она пожала плечами, — остаются ставшие — отрыжки вампиров, жалкое подобие. Ну и сами любители сладкой крови, вампиры, упыри, называй, как хочешь. Для них мы и воспитываем охотников.

— Расскажи о них.

— Охотниках? — Стэлла насмешливо фыркнула, — да что о них говорить? Конечно, они нам нечета, но для вампиров представляют реальную угрозу. Хочешь спросить еще? Охотники воспитываются с раннего детства. Это девушки и юноши, обязательно девственные. Иначе уже не охотник. Знаешь?

Сташи кивнула:

— Охотники подчиняются только своему стражу?

— Да. Только своему и ради него умрут, пойдут на что угодно. Плата за дары и новые возможности — возможность почуять вампира, ставшего, любую нечисть.

— Ни разу не видела состарившегося охотника, — задумчиво произнесла девушка, подтянула колени к груди и обняла руками.

— Большинство умирают, не дожив до тридцати. Смешной срок, даже для человека. Но следствие опасной жизни таково. Платой за способности является ускорение всех обменных процессов. Как только физические реакции начинают слабеть, ближе к сорока, охотник отходит от дел. Они в этом возрасте начинают болеть. Я знаю, что такое благодарность. Устраиваем их в городе, деревне, где захотят. Тогда уже можно создавать семью, но немногие на это решаются. Охотники знают столько, что не осилить простому человеку, — Стэлла улыбнулась, — отличные знахари. Заботимся о них до конца. Ведь многие попадают к нам детьми.

— Все думаю, куда же исчезли истинные сташи? Танцующие в огне, — рассеяно произнесла приходящая.

— Понятия не имею. У каждого рода есть легенды, думаю, это одна из них. Даже бессмертным нужны герои. — Стэлла встала, — Мне нужно уйти.

— Но Скайлэз говорил…

— Прости Сташи, — перебила женщина, — я страж мира. Скайлэз всегда много чего говорил. Я его и раньше редко слушала.

Приходящая проводила ее внимательным взглядом: 'Может поэтому он и не с тобой?'. Девушка чувствовала себя попавшей в тиски обстоятельств. Словно игрушку ее передавали из рук в руки, не давая и шагу ступить самостоятельно. С другой стороны, недовольство требовало сильных эмоций, а Сташи они нужны для другого. Она долго неподвижно сидела в кресле, думала о Тхате. Как его найти? Ведь и правда, история вполне может статься мыльным пузырем.

'Зачем мне? — вяло крутилось в голове, — Ведь на самом деле, меня не заботят судьбы миров, людей или сташи. Я ищу, но сама не знаю что именно'.

Она расслабилась, обмякла и позволила мыслям уйти далеко-далеко. Звала, искала нечто, позволяя инстинктам все делать за себя. В какой-то миг показалось, что нащупала отзвук имени, образа…

— Сташи! — зашипев сквозь зубы, девушка резко открыла глаза. Отзвук стремительно исчезал, не позволяя ухватить и понять. Она вдруг вспомнила, как при первом переходе в мир Скайлэза, ее атаковали. Не может ли это? — Сташи!

— Да что тебе? — раздраженно огрызнулась она, смотря на Скайлэза.

— Где Стэлла?

— Откуда я знаю? — она поднялась и, увернувшись от его руки, вышла из номера.

Время уходило. Каждый день лишь прибавлял разочарования. Сидеть в номере, ничего не видя, не зная, становилось невыносимо. Не имея никаких возможностей, кроме как стоять часами на балконе и вдыхать сырой воздух, или изучать странные предметы в номере. Технические чудеса Сташи не прельщали, увидела многое, и все оставило совершенно равнодушной. Спорить с мужчинами не хотелось. Оставили в покое и ладно. Молча соглашалась на их суровые приказы — никуда не выходить, ни во что не вмешиваться. Но они не могли запретить искать отголоски зова, заветное окно в мир существа, в которое Сташи продолжала верить. Тхата. Наконец, она нашла. Почувствовала, что подобралась к чему-то запретному. В тот день ее отшвырнуло — жестко, грубо. И чем упорнее становилась девушка в своем намерении, тем тяжелее приходилось. Неведомое, разъярившись от подобной наглости, билось с ней, в попытке убить, а не просто отогнать прочь. Сташи теряла сознание, временами сердце ее несколько мгновений переставало биться, но не отступала. Ничто не сравниться с болью перерождения, и значит, она способна выдержать. А потом исчезла Стэлла.