Елена Лобанова - Предел

Даэрос и Пелли молча мучились с застежками ремней кирасы — каждый со «своего» бока. Когда сияющий «передник» наконец-то был снят, подтвердились подозрения Даэроса:

— Фууу! — Полутемный сморщился и попытался дышать в сторону — Точно сварилась!

Пелли была потрясена. Девица, явно из богатой семьи, лежала на задней половине своего доспеха, как тушка… туша на блюде. И попахивала. Тем, чем может попахивать человек, который день, а может и все два, провел на солнце, прикрыв спину и грудь двумя «сковородками».

— Неуспокоенная воительница. Точно! Типичный случай! — Нэрнис попытался напоить несчастную из бурдюка. Получалось плохо, вода стекала двумя струйками изо рта, а глотать девица не собиралась. — Даэр, придумай, как ей влить в рот воду. Губы обметало, язык распух…

К этой проблеме добавился еще и измученный жаждой лошак, который, почуяв воду, тоже решил попить. Пелли пришлось держать бурдюк, пока эльфы общими усилиями привязывали лошака к телеге. Скотина, несмотря на истощение, оказалась упрямой и сильной. И мстительной.

Даэрос снял рубаху и, наконец, показал спутникам, что у него под «внутри». Под одеждой была кожаная безрукавка, сплошь состоявшая из нашитых карманов. Карманы были плотно набиты. Из одного такого «кармашка» он вытащил изящную ложечку. Такими крохотными «черпачками» обычно накладывают соль или специи. Ложка была не новая и на произведение ювелирного искусства не тянула. Но для вливания воды в рот жертвы "отваги и доблести" годилась как нельзя лучше. Процесс вливания перемежался грохотом. Лошак натянул веревку, как мог, повернулся к телеге задом и методично разносил борт копытом.

— Нэрьо, давай сюда свой кофр, я отолью воды и ты дашь ему попить, а то нас очень далеко слышно… Орать бы еще не начал. — Даэрос, наконец, добился результата — девица задышала ровнее и стала глотать. — И, кстати, у седла в петле — секира, сними её и положи в телегу. А потом расскажешь про свою «воительницу». Вот, надо же так… Как не вовремя-то!

Лошак шумно выхлебал воду, и как ни в чем не бывало, потянулся к ближайшим кустам. Нэрнис перехватил веревку, но упрямое животное этого даже и не заметило. Пришлось на всякий случай отскочить в сторону. Ни взбрыкивания, ни дикого вопля боли, однако, не случилось. Животное захрустело колючками с завидным аппетитом. Флегматичный Крысак вернулся к своей траве. Представление для него закончилось, а вот трава — нет.

Даэрос, не смущаясь, окончательно «выпряг» девицу из остатков сбруи. Сгрузил весь металл в телегу, а заодно снял с жующего кусты лошака переметные сумки. С ними и вернулся к костру.

— Ну, давай, рассказывай теперь про воительниц. А наша гостья пусть пока проветривается. Я очень, ну просто, очень надеюсь, что она так же вынослива, как и её «конь» и завтра сможет хотя бы сидеть. Бросать здесь такую беспомощную и явно ненормальную девицу…

— Нет, нет, что ты! Её надо вернуть родителям. Её, наверное, ищут! — Нэрнис даже помыслить не мог, что это благородное и нелепое создание можно оставить в одиночестве. Даже, если оно уже сможет сидеть. — Это типичное заболевание, духа, конечно. Но оно быстро лечится. Завтра она сама будет проситься домой. И вряд ли когда-нибудь еще хоть раз в жизни вырядится подобным образом! А что ты делаешь?!

Даэрос выкладывал вещи из сумок воительницы, распределяя их по назначению: рубашки, штаны, опять рубашки, еще раз штаны, пачка бумаг, перевязанных розовой ленточкой, точило, кресало, шкатулка, опять штаны, пустая фляга, еще один точильный камень с зерном помельче, кусок замши, два гребня, коробочка с трутом… Все! Ни еды, ни юбок!

— Смотрю, во что Пелли сможет эту девицу переодеть, а заодно хочу узнать кто она такая. Сидеть она завтра может и будет, а вот говорить с таким языком внятно — не думаю. Продолжай! Отчего такой недуг постигает приличных дев?

— Ну, если только ради этого… Тогда, да, можно и посмотреть, что в сумках… Так вот — бывают такие девы, которые считают себя ничуть не слабее мужчин. Наша гостья, судя по телосложению, конечно, весьма сильная… для девы. Но это — половина дела. Неуспокоенными воительницами бывают даже весьма тщедушные персоны. И их нисколько не смущает, что за двуручным мечом они могут спрятаться, а носить его, только волоча по земле. Все проистекает из неудовлетворенности их местом в этом мире, от невнимания родителей… иногда от желания доказать всему миру, что они — выдающиеся, отважные, но на это накладывается еще и желание всех защищать. Этот недуг чаще всего постигает дев из благородных семей. Все очень просто: девицы, работающие с детства, вот, как наша Пелли, не забивают себе голову такими размышлениями — они точно представляют себе свое место в жизни и свои возможности. А если и случается нечто подобное, то… ну, представь себе… Вот, ты Пелли, представь, что было бы, если бы ты нацепила на себя латы, привесила к поясу меч или нож и, войдя в кабак, сказала бы какому-нибудь мужчине: "А, ну! Подвинься!"

Пелли как могла мысленно рядила себя в латы. Ничего не получалось. И она совершенно справедливо решила ограничиться только фразой. Вот, заходит она в… "Морской барашек" — это был единственный кабак, который она видела в жизни, и говорит…

— Ой! Прибьют же! — Пелли испуганно втянула голову в плечи.

— Вот! — Нэрнис наставительно поднял палец. — Вся воинственность у этих дев продолжается до первой драки. А какая может быть драка, если дева благородная? Ни-ка-кой! На страже чести и неприкосновенности стоит её Дом! Но наивные девы полагают, что боятся именно их, а вовсе не гнева достойных родственников. Если же в семье не принято воспитывать дитя подзатыльниками… или как-нибудь еще в этом духе, то девы вырастают в таких вот воительниц и попадают в очень неприятные приключения. Что мы и можем наблюдать. Это называется — запущенный случай! Даэр! Ты меня слушал?!

— Да, да! — Даэрос как раз дочитывал…письмо.

— Ты что? Это же, наверное, любовные письма! Она, вероятно, сбежала из дома от несчастной…

— Любви. Как же! — Даэрос ухмыльнулся. — А откуда я могу узнать кто она, как её зовут? Как не из бумаг? Кстати, — он кивнул на спящую девицу, — познакомьтесь: Достойная Вайола. И из дома она не сбежала, а уехала. И это — не её письма. Это письма её жениха к её отцу. Так что деву дома не ждут. Её уже давно ждет обещанный жених. Обещанный очень и очень давно. Бывший рыцарь, а ныне — нофер Руалон, как я понимаю из этого письма, служивший когда-то с её отцом. Так что наша Воительница Вайола, с полным осознанием долга, в таком вот наряде, отправилась к своему суженому. Договор между ноферами, понимаешь? Ха! Не заблудись она в степи, через четыре дня старый служака увидел бы на горизонте латунные груди своей невесты в лучах рассвета! Теперь же ему придется удовольствоваться невестой в штанах и на лошаке. Если к этому времени она сможет вылезти из телеги и сесть на это отвратительное порождение ослицы и жеребца… Да, и если, как ты обещаешь, она излечится от своей тяги повоевать.