Дария Дмитраш - Хранители равновесия

Небеса потемнели. Чёрными, грозовыми тучами в них собрались стаи летучих мышей. Они хищным роем нависали над друзьями, переговариваясь между собой. Горы пропитались громким, многоголосым писком, что сливался в один сплошной, не прекращающийся ни на мгновение гул. Он вызывал в душе даже не страх, а самый настоящий ужас. Он действовал как призыв для остальных мышей. Их количество всё росло, уже не поддаваясь даже приблизительному счёту. Но крылатое братство пока почему-то не нападало. Бэлл поначалу пытался вступить с ними в переговоры, но ничего путного добиться не смог.

Друзья стояли на каменистой, кое-где поросшей травой, земле, как можно теснее прижавшись друг к другу.

— Ирис, ты сможешь что-то сделать? — осведомилась Кама. — Сдуть их, например.

— Соображаешь что говоришь? — огрызнулся фей. — Их же тысячи! Ну, сдую я сотню-другую, а она тут же в строй вернется.

— Тут больше стихия огня нужна, — сказала Диази.

— Я не владею заклинаниями массового поражения! — в истерике закричала Камомила.

Тем временем стая мышей описала в небе круг почёта и внезапно разом кинулась на друзей. Ирис собрал все оставшиеся у него силы и окутал их воздушным коконом, которым в своё время защитил Ди.

А в следующий миг на них налетело крылатое братство, скаля острые клыки, морща в гневе свои уродливые мордочки. Оглушительно хлопая крыльями, они врезались в кокон, отлетали от него и врезались вновь. Некоторые пробовали его на прочность своими когтями. Кама сосредоточилась, а в следующий миг запустила в пространство поток огненных игл. Они поразили десяток крылатых тварей, но на их место пришло в два раза больше мышей. Шум стоял такой, что казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки.

— Прекратите! — кричал Бэлл, стараясь вразумить безумных зверей, желающих, чтобы воздушная стихия принадлежала исключительно им.

Голова Ириса кружилась от напряжения, из носа хлынула кровь. Перед глазами поплыли цветные пятна. Он слишком много сегодня колдовал, слишком устал. Его сознание всё пыталось уплыть, погрузиться в забытье. Ирис всё отпускал контроль, не в силах удержать в узде ставший непокорным ветер. Кокон начал слабеть.

— Нет! — закричал он, собирая в себе остатки энергии. Прогнувшийся было кокон, тут же восстановил свои силы.

Кама тоже была бледной, но всё равно продолжала разбрасывать в разные стороны огненные иглы. На её счету уже было около сотни убитых летучих мышей. Но это не помогало. Казалось, их число не уменьшилось совсем. Диази плакала, проклиная своё бессилие. Моля Создателя, чтобы он помог пробудить её лекарские способности. Тогда она могла хотя бы поделиться с друзьями силой.

Послышался вой. Воинственный, угрожающий, пышущий силой. Пропитанный уверенностью в себе и в своей правоте. Температура воздуха стала стремительно падать. Камомила застыла в удивлении, прислушиваясь к новым звукам, пробивающимся сквозь многоголосый мышиный писк. Диази придержала пошатнувшегося Ириса, стараясь рукавом кофты вытереть кровь, струящуюся из его носа. Но фей помотал головой, хрипло сказав.

— Волки. Волки льда. Нет, таких совпадений… не существует.

— Что ты имеешь в виду? — переспросила Ди.

Цепочка совпадений выглядела действительно невероятной, но душа Создателя, растворившаяся во всём живом этого мира, не могла пустить всё на самотёк. Ведь творец всё ещё мог, так или иначе, влиять на события. Слабо, просчитывая ходы, словно в шахматной партии. Но всё же не позволяя оставить на произвол судьбы своих избранников, которые ещё недостаточно окрепли, чтобы быть в состоянии защититься от опасностей внешнего мира самостоятельно.

После того, как Гелла очнулась от заклятия отца, она поочерёдно проваливалась то в ярость, то в скорбь, то в уныние. Всё-то время, пока стая была в пути, с ней рисковал заговаривать разве что Райм.

В тот миг, когда стая вошла в горы крылатого братства, настроение волчицы было как раз на пике злости. Услышав доносящийся издалека шум, зная от птиц, приносящих со всего мира новости, что из себя представляет крылатое братство, она решила вмешаться в судьбу неудачников, умудрившихся попасть в столь глупую ловушку.

Спорить с самым сильным магом стаи не решился никто. Белым вихрем волки льда налетели на летучих мышей. От каждого их прикосновения, от каждого выдоха, вырывающегося из ощеренных в жажде крови пастей, представители братства превращались в ледяные статуи. Они падали наземь, разбиваясь на сотни мелких осколков.

Рой мышей начал редеть. Когда поток их, что градом колотился о стенки воздушного кокона, ослаб, Ирис собрал свою волю в кулак, ощутив бушующие вокруг потоки силы, он выбросил вперёд воздушную волну, пробивая путь из окружения.

Летучие мыши стали понимать, что им на зуб попалась совсем не слабая добыча. Они разлетались, отступали, убегали, сливались с окружающим миром, будто их и не было. Оставшихся глупцов быстро добивали волки льда. На мир опустилась оглушающая тишина.

Друзья стояли группой. Бэлл придерживал под руку Ириса, который мог стоять на своих двоих, только лишь опершись на него всем весом. Волки льда тоже шокировано застыли, осознав, что вытащили из ловушки не просто какого-то зверя и даже не волшебное существо. А самых настоящих хранителей. Про которых много слышали, много говорили. Которых безмерно любили и уважали практически все жители этого мира. Но, которых ни разу в своей жизни ни один из членов стаи не видел.

После столь долгого пребывания в воде, ощутить под ногами твёрдую поверхность, было сродни глотку свежего воздуха после долгого пребывания в замкнутом, затхлом пространстве. Каракал вдоволь отдохнул и выспался, посветив этому занятию целые сутки. Воздух в здешних местах был совершенно другим. Влажный и чистый, отдающий солью из-за близости моря. Но в то же время свежий и прохладный, прошедший сквозь горы. Он освежил его мысли, остудил голову, дал телу как следует отдохнуть.

И Каракал отправился в путь. По мягкой, душистой траве. Радуясь по летнему жаркому солнцу, согревающему затылок. Всматриваясь в новую диковинку, подаренную ему этим миром. Возвышающуюся вдалеке. Горы.

Было странно наблюдать их заснеженные вершины. Дедушка Овл говорил, что снег выпадает только тогда, когда холодно. Но в это сложно было поверить, учитывая знойную погоду, что царила вокруг. Это было слишком непостижимо для его понимания, пока он не стал подниматься вверх.

Само изменение рельефа не доставило ему особых неудобств. Каракал был достаточно вынослив, чтобы весь день карабкаться по очень крутому склону, ни на мгновение не сбавляя темп.