Филлип Бругелитт - Девять ворот

— Я хочу посмотреть, что там наверху, — сказал Гопал.

Он слишком нервничал, чтобы оставаться без дела, и направился наверх, держа перед собой кинжал, прежде чем Вьяса успел его остановить.

Вьяса направил посох на входную дверь и произнес:

— Каста-чата-йати.

На конце трибунды появилась тусклая белая вспышка и, распространяясь от него, охватила дверь. Через мгновение свет исчез.

— Это должно ее запереть, — пробормотал Вьяса.

Наверху послышался треск, что-то разбилось, и вниз по лестнице скатился Гопал с кинжалом в руке, преследуемый двумя ракшасами.

Вьяса стоял, прислонившись спиной к двери, и не делал никаких попыток вмешаться… по крайней мере, пока.

Один из ракшас прыгнул на юношу, и Гопал выбросил вперед руку с кинжалом, пронзая нападающего. Крик существа расколол комнату. Трезубец Ашуры выскользнул из его мертвой руки, падая на ноги Гопалу. Он попытался вытащить кинжал из груди ракшасы, но тот застрял в нагрудных доспехах ашуры.

Второй ракшаса спрыгнул с лестницы, размахивая над головой дубиной. Гопал уклонялся, удивляясь, почему мистик ему не помогает. Он избежал первого удара и отчаянно пытался высвободить свое оружие. Его глаза метнулись к трезубцу у его ног… к Вьясе, стоящему в странной неподвижности у двери… опять к трезубцу.

Гопал уперся ногой в грудь мертвого солдата, ухватившись за рукоятку кинжала. Еще одно усилие, и кинжал поддался. Гопал встал, готовый к бою, ашуры не было.

Ракшаса лежал у ног Гопала, в его груди торчал трезубец. Последний хрип вырвался из его черных губ. Вьяса стоял у двери, произнося последние слова мантры.

Гопал не смог остановиться. Он погрузил кинжал в горло мертвого ракшасы. Обернувшись к другому существу, он опять поднял кинжал и, после двух яростных уколов, отделил его голову от тела.

Вьяса бросился к юноше, ухватив его за руку, когда тот уже готов был еще раз вонзить кинжал в ашуру. Глаза мистика сказали все.

— Мне показалось, что ты сказал, что там пусто, — сказал Вьяса, пытаясь успокоить юношу.

Гопал попытался унять сердцебиение.

— Я тоже так думал.

— Что ты нашел?

Этот вопрос оторвал Гопала от его мыслей.

— Что?

— Там наверху, я имею в виду… кроме этих двоих. — Гопал взглянул на мертвых солдат и пришел наконец в себя. — Что ты нашел? — повторил Вьяса.

— Еще одно окно с хорошим обзором. Оттуда видно всю улицу. Здесь внизу не опасно?

— Теперь нет, — сказал Вьяса. — Давай теперь займемся теми солдатами на улице. Покажи мне окно.

Гопал пошел наверх.

Судаму вели по темным извилистым коридорам под храмом. Наконечник копья упирался ему в спину, впиваясь ему в кожу и увлекая вниз по затхлому каменному коридору. Фонари, наполненные змеиными самоцветами, едва освещали темный проход.

Судама понимал, что спускается по коридору все ниже, но больше его беспокоил Нимаи. Только тот факт, что они шли вниз, удерживал его от падения. Нимаи нужен был отдых, а Судаме нужен был Вьяса.

Воздуха уже не хватало. Судама стал дышать глубже. Изменение атмосферы никак не отразилось на бледных, обескровленных лицах стражников. Солдаты остановились. Справа открытая железная дверь камеры. Солдат разрезал узлы, и сломанная дунда Судамы упала, освобождая его отекшие руки. Холодные скелетообразные руки втолкнули его в темную камеру.

Два пленника ввалились в каменную клетку. Влажный мягкий пол был покрыт туманом. Под потолком болтался одинокий фонарь. Огненно-красный свет самоцветов исходил из глазниц перевернутого черепа, освещая помещение двумя красными лучами.

Судама, стоя на руках и коленях, поджал под себя ноги. В темноте кто-то или что-то двигалось.

Из тени возникла молодая женщина с золотистой кожей и рыжими кудрявыми волосами, ниспадающими на ее плечи, как языки пламени из домашнего очага. Судама не мог припомнить существа более очаровательного. Он был беспомощен от истощения… и от ее взгляда. Она плавающей походкой подошла к нему. Судама упал в полубессознательном состоянии.

Женщина встала на колени и взяла руку Судамы в свою руку, покрытую искусно сделанной татуировкой. Она посмотрела на него и сказала:

— Я — Уша, жена Висвавасу — короля Гандхарвы.

Ее голос был похож на прекрасную музыку, и Судама, расслабляясь, потерял сознание.

Видя, что Нимаи больше нуждается в ее помощи, Уша подошла к нему, погладила его по окровавленному лбу и запела мягким обворожительным голосом:

Я крепко привязываю твою жизнь,Не уходи.С этой песней, что я пою для тебя,Не бойся, ты не умрешь.Вайю, верни ему дыхание,Зрение и силы.Сурья, отпугни смерть своими лучами.

Приподнимая голову Нимаи, она тихо напевала:

— Вака-вадами-те.

Нимаи открыл глаза и с ее помощью сел, вернувшись к жизни.

Судама, очнувшись, обнаружил, что лежит на какой-то земляной насыпи, возле него сидел Нимаи.

— Благодарю вас ману, — прошептал Судама, чувствуя себя ответственным за пленение и за страдание Нимаи.

— Благодари ее, — сказал Нимаи, указывая на их спасительницу.

Уша была странным, но очаровательным существом. Ее взгляд проникал в самое сердце Судамы и его сознание, испытывая его волю… и его обеты. Она сидела у стены, невинная как ребенок, хотя, очевидно, не была ни тем ни другим. Ее волосы были красными как кровь, кожа — ослепительное расплавленное золото, а глаза — изумруды. Ее горящий взгляд мог бы пронзать доспехи. Белый, мягкий пушок покрывал ее тело, по крайней мере то, что не было покрыто платьем. Она встала — высокая, гладкая и чарующая.

— Кто ты? Где мы? — Судама попытался разрушить ее чары.

— Я уже сказала, что я — Уша, жена Висвавасу, короля Гандхарвы. Мы находимся в темнице Бхутанаты.

Глядя в глаза Судамы, Уша поняла, что Судама ее не слышит. Он не слышал ни одного слова; он был больше увлечен тем, как она говорила, чем смыслом ее слов. Он не мог не увлечься мелодией ее речи. Он напряг все свои силы, чтобы сбросить с себя колдовские чары божественного существа.

— Я пощажу тебя, — сказала она, совершая пассы перед его остановившимися глазами.

Она нежно произнесла: «Вистру», освобождая его от своих чар.

С последним слогом ласкающей слух мантры он глубоко вздохнул и голова его прояснилась. Он вновь мог воспринимать действительность.

— Гандхарвы — крылатая раса со Сварги.

Вставая, как будто очнувшись от сна, Судама вновь осознал, что он в плену.

— Но у тебя нет крыльев, — сказал Нимаи, который знал о существовании ее расы от Гопала.