Инна Сударева - Двойная честь

– Я? Не сплю? Там пыль, там клопы, там храпят, – фыркнула наследница престола, махнув рукой в сторону избушки.

– А, – это было все, что произнес Корт.

– А ты опять в молчанку играешь? – с укором сказала девушка. – Ну, расскажи хоть, как ты меня нашел?

– Не я – Или нашел. Точнее, сперва я нашел Или. Он сказал, что ты увидела меня с Майей и решила сбежать. Что попросила его помочь тебе. Он и помог – довез тебя до какого-то села. Я велел Или скакать туда, чтоб вернуть тебя. Заскочил в трактир – он там один, «Стопка» называется. Увидел, как хозяйка прибирает в чулан тряпье, что было когда-то твоим платьем. Устроил допрос хозяйке с хозяином. Они и показали, куда ты да рыцарь твой помчались. И про погоню из княжеских дружинников сказали… И что ты плакала, сказали, – Корт вздохнул. – Ты почему плакала? И сбежала почему? Я с трудом тебя из замка Трифора вытащил и пообещал, что домой отвезу. Так почему ж ты одна решилась в Синий дворец возвращаться? Разве не понятно, что это очень опасно? Если бы не твоя выходка, мне не пришлось бы убивать всех тех воинов на дороге…

Аврора уже жалела, что он так разговорился. Потому что в речи Корта все было четко и к месту. Особенно – упреки. Но это лишь распаляло ее.

– Эти твои капризы все с ног на голову ставят, – уже сквозь зубы процедил убийца и сломал прутик, который до этого вертел в пальцах. – Ну, так что? Я своё рассказал. Теперь, может, ты расскажешь, что за шмель тебя вжалил?

Вот сейчас девушка разозлилась. Ах, вот как? Стало быть, это она во всем виновата? А он – белый и пушистый, ничего не понимающий.

– Шмель. Ах, шмель, – заговорила она и тоже сквозь зубы. – Да не один шмель, а целых два шмеля – ты и Майя. Устроили неизвестно что, там, в лесу, в черничнике этом треклятом! – и со всей силы, какую нашла в себе, замолотила убийцу кулаками по голове.

– Ты… что… это… вытворяешь, – Корт от неожиданности растерялся и пока лишь закрывался, спасая глаза и нос от этих маленьких, но весьма твердых и злых кулачков.

– Да я из тебя всю душу вымолочу! – шипела Аврора, наваливаясь на него.

Корту надоело. Он двумя резкими движениями поймал руки девушки и крутнул их ей за спину – чтоб подальше были от его головы, опрокинул наследницу на спину, прижал, чтоб не брыкалась и не выворачивалась.

Аврора дернулась влево, вправо, пытаясь освободиться, но напрасно – убийца крепко ее держал. А злость, обида и много чего другого кипели в девушке, перли наружу, как вода из забытого на огне чайника. И она еще немного подергалась и разревелась от бессилия.

Корт тут же убрал руки. Тогда Аврора закрыла залитое слезами лицо ладонями и перевернулась на живот, чтоб плакать в колючее сено.

* * *

– Думаешь, я ничего не вижу? Не понимаю? – проговорил вдруг убийца. – Только не стоит тебе, лапа, думать обо мне больше, чем надо. А тем более – плакать.

– Это уж моё дело, – всхлипывая, ответила Аврора и тут же спохватилась. – А я о тебе и не думаю!

Корт покачал головой:

– Знаешь, иногда такое бывает: даже заклятые враги, если проведут много времени вместе, могут сдружиться. Но не переживай: вернешься домой и со временем забудешь про шип в заднице. И все станет на свои места, – он ободряюще похлопал девушку по плечу, которое вздрагивало от рыданий.

Это было чревато: Аврора тут же обернулась и кинулась на него. Но не с кулаками, а для того, чтоб обнять и прижаться покрепче. И спрятать мокрое и вздувшееся от слез лицо у него на груди.

«Только б не оттолкнул, не отпихнул!» – взмолилась она небесам.

– Вот так история, – пробормотал Корт и обнял девушку в ответ, но как-то слишком по-отечески – Аврора это сразу почувствовала.

– Тогда почему, почему ты столько возишься со мной? Спасаешь, заботишься? Разве не потому, что тоже слишком много думаешь обо мне? – Аврора ринулась в откровения.

– Может, по той же причине, по которой и ты спасла меня, заботилась обо мне, – отвечая, Корт улыбался.

– Ты забыл? Это был мой каприз! Да, это нехорошо звучит, но в тот момент мне было важно лишь одно – серьезно нагадить папочке…

– Ну, может, я тоже капризничаю, – улыбка убийцы стала вдруг лукавой, и так он сделался похожим на мальчишку.

– Но я-то уже не капризничаю. И уж совсем не каприз то, что ты мне нравишься, – последнее слово Аврора жарко выдохнула ему в грудь и даже зажмурилась, испугавшись того, что сказала.

На сей раз ответом ей было молчание.

Он удивлен? Ошеломлен? Или счастлив до одури? Тишина, которой отвечал Корт, сперва встревожила девушку, но через секунду неожиданно добавила смелости. Аврора вновь атаковала, тихим-тихим шепотом:

– А что ты мне скажешь, если я прямо признаюсь, что люблю тебя?

– Скажу еще раз: выкинь меня из головы, леди Аврора. Разве не видно: я тебе не пара, – ответил Корт.

Где-то запел-засвистал соловей. Таких изумительных звуков Аврора еще не слыхала. И как же замечательно получилось: с прекрасными трелями в голову наследницы залетела и прекрасная идея:

– Если только в этом дело… Но скажи, Корт, ведь в этом все дело? Ты можешь мне сказать то же, что я тебе сказала? Отбросив в сторону мои титулы и свои дела?

Убийца вновь улыбнулся – хитрая девчонка брала его за горло. От природы это или от большого ума, но у нее получалось. Он вздохнул, чувствуя, как вот уже прорывается наружу то, что давно сдерживал и отгонял, считая игрой воображения:

– Да. С некоторых пор ты так дорога мне, что я сам не свой… А с Майей – тут все просто. Вместо целительного настоя там, в черничнике, она подсунула мне что-то приворотное…

Аврора была в восторге. Кремешок раскололся. И объяснение про злополучный черничник ее вполне устроило. Ну, теперь (по мнению девушки) оставалось самое легкое.

Прежде чем ознакомить Корта со своей идеей, она вновь обняла парня, а потом и поцеловала. Только не в щеку, как тогда – в лесу, а по-настоящему – в губы. И с наслаждением почувствовала ответное движение его губ.

– Родной мой, – сказала Аврора необычные для нее самой слова – но они так легко нашлись и вырвались, – родной мой, все просто, очень просто. Тебе всего лишь нужно принять предложение нашего капитана и стать верным рыцарем моего отца. Ты спас меня, ты спас Крола – ты сразу займешь при императорском дворе блестящее положение. О том, что ты Шип никто и думать не будет. Об этом и я тоже позабочусь. Ты только доверься мне…

Говоря, она вдруг заметила, что с лица Корта потихоньку сходит то умиротворенное и счастливое выражение, которое появилось после поцелуя. Его брови сперва взметнулись вверх – от изумления. Такое бывает тогда, когда человек ушам своим верить отказывается. Потом брови замерли в странном изломе – будто Корт слышал да не понимал, отказывался понять то, что ему говорилось. И, наконец, к концу речи Авроры, брови молодого человека грозно сошлись друг с другом, не обещая ничего хорошего от своего хозяина.