Светлана Литвакова - Зона особого влияния

Увязав камни и провизию в два увесистых тюка, мы связали их ремнем и перекинули через спину Гуньки. Рысь даже не поморщилась, а только преданно заглядывала в глаза гнома, пытаясь лизнуть его в лысину.

Альберт взгромоздился между тюками и пнул Гуньку в бок. Она послушно встала на мягкие лапы.

Мне не понравился взгляд гнома, поэтому, на всякий случай, я предупредила:

— Не пытайся сбежать, волной накрою и отдам оборотню!

Гном загрустил.

Гунька шла довольно быстро, неслышно переступая мягкими лапами, мы едва успевали за ней.

Гном всю дорогу бубнил о том, как он несчастен, вяло переругиваясь с оборотнем, который, веселясь, слегка прихватывал зубами куцый Гунькин хвост, отчего та взбрыкивала задними лапами, мешая Альберту дремать.

К полудню мы слегка устали и решили сделать небольшой привал.

Гунька вышла к каменной речке, по другую сторону которой разливалась цветочная поляна.

Высохшее русло, сплошь усеянное камнями, было не широким, поэтому мы не раздумывая перешли на другой берег, рискуя сломать ноги.

Вокруг упоительно пахло полевыми цветами.

Нагретый воздух маревом стоял над поляной. Повсюду мелькали разноцветными крыльями крупные бабочки, то садясь на цветок, то снова взлетая при малейшем дуновении ветерка.

Гном сполз со спины Гуньки, потирая отсиженный зад и тут же заворчал:

— Нашли место! Лучше бы в лесу привал устроили, там хоть не жарко!

— Угомонись! — рявкнул разомлевший на солнышке оборотень.

Гном благоразумно закрыл рот.

Мы перекусили все той же копченой бараниной и запили родниковой водой. Двигаться не хотелось.

Я лежала в густой траве, раскинув руки, и наблюдала за Гунькой, которая нехотя жевала баранину, лениво прикрыв желтые глаза.

Гном дремал в тени мощного Гунькиного тела, подложив ладошки под голову. По выражению его лица было видно, что совесть его не мучает.

Игорь сидел, задумчиво грызя травинку и о чем-то думал.

Неугомонный оборотень погнался за бирюзовой бабочкой, клацая зубами в попытке поймать ее за крыло. С первого раза ему это не удалось и он сменил тактику. Подождав, пока бабочка вновь села на цветок, он лег на брюхо и осторожно пополз. Зубы клацнули совсем рядом, но добыча вспорхнула и вдруг резко и громко запищала. От неожиданности волк присел на задние лапы, ошалело мотая головой.

Бабочка опустилась на ромашку рядом со мной. Я присмотрелась. Разъяренный сильф грозил оборотню крохотным кулачком. Голосок был таким тонким, что я не смогла разобрать ни слова.

Сильф сложил бирюзовые крылья и успокоился. Малюсенькое туловище было вполне человеческим, только мохнатым, как брюшко бабочки. Голова покрыта короткими кудрявыми волосами, ручки и ножки — безволосые, пропорции тела — словно у куклы Барби, черты лица такие же кукольные, только очень подвижные.

Я невольно протянула руку, чтобы потрогать это чудо природы.

Сильф недовольно пискнул и топнул ножкой, подняв облачко пыльцы.

Я отдернула руку и улыбнулась, стараясь, чтобы в моей улыбке было как можно больше доброжелательности.

Сильф презрительно скривил губы и пропищав что-то невразумительное, упорхнул.

Я присмотрелась к другим бабочкам — среди цветов деловито порхали сильфы. Время от времени они по двое садились на один цветок и о чем-то совещались, трепеща разноцветными крыльями.

За моей спиной кашлянули. Я обернулась. Невысокий, крепенький и румяный старичок смотрел на меня из-под полей широкой шляпы, сердито хмурясь. Вокруг шляпы, украшенной цветами, порхали сильфы, недовольно пища.

Игорь, до этого с интересом наблюдавший за моим неудачным общением с сильфом, повернул голову в нашу сторону.

— Здравствуйте! — Он приветливо улыбнулся старику.

— Не могу ответить вам тем же, — старик дотронулся до примятого колокольчика. Цветок встрепенулся и выпрямился, расправив листочки. — Зачем помощников моих обижаете? — недовольно спросил он.

Оборотень благоразумно спрятался за спину Гуньки, нечаянно наступив на гнома. Тот с воплем подскочил. Увидев старика, Альберт засиял угодливой улыбкой:

— Добрый день, батюшка Цветич! Как поживаешь?

— Чего ж в нем доброго? — усмехнулся старик. — Цветы помяли, сильфов зубами ловите, руками хватаете!

Оборотень вжался в траву, стараясь стать как можно незаметнее.

— Да никто их не хватает! — возмутилась я. — Просто познакомиться хотели!

— Не слушай их! — завопил гном, тыча пальцем в оборотня. — Ловил зубами, я сам видел! — беззастенчиво соврал он

— Угомонись! — старик неодобрительно посмотрел на Альберта. — Про твои подвиги я наслышан, гмуры на днях сказывали, как ты их гостеприимством воспользовался!

— Так я же все верну! — Гном клятвенно сложил руки на груди. — Я же временно взял, так сказать взаимообразно, для пользы общего дела!

— Что-то я сомневаюсь, — покачал головой Цветич.

— Ты, батюшка, даже не сомневайся! — заверил гном. — Сам к ним иду! Мяса копченого прикупил, порадовать братьев своих, — он показал на тюки, сложенные в траве. — Покупателей веду богатых, камни волшебные им нужны!

— Это про вас Леший сказывал, что мир наш спасти хотите? — старик с интересом оглядел пеструю компанию.

— Хотим! — подтвердила я. — Только получается плохо.

— Дела…, - протянул Цветич. — Гмурам от меня привет передайте, скажите, что я лично просил, чтобы помогли вам.

— Спасибо, батюшка Цветич! — поблагодарила я.

— Поганца этого не отпускайте, пока добро ворованное не вернет! — Он погрозил гному пальцем.

— Верну! — клятвенно пообещал Альберт, незаметно скрестив за спиной два пальца.

Оборотень слегка зарычал и гном поспешно вытянул ладони вперед, демонстрируя свои честные намерения.

— Разрыв-травы соберите, пригодится, — посоветовал Цветич. — Элька покажет. — На руку старика с готовностью опустился крошечный сильф с бирюзовыми крылышками.

Цветич исчез, оставив порхающего в воздухе сильфа.

Я пошла за разрыв-травой, а Игорь начал собирать вещи в дорогу.

Сильф повел меня вдоль каменной речки. Спотыкаясь на каждом шагу, я послушно шла за ним.

Элька летел не очень быстро, иногда присаживаясь на мое плечо, чтобы немного отдохнуть. Он что-то пищал, но я никак не могла понять его, отчего сильф сердился.

Элька опустился на огромный надтреснутый валун, чуть в стороне от реки. Из трещины торчали тоненькие, чахлые стрелочки травы, словно обожженные горячим солнцем.

Я недоверчиво потрогала ростки пальцем. Какая сила может быть заключена в этих травинках, таких слабых и беззащитных?