Рус Лакмен - По ту сторону зеркала

— Где? — задал вопрос Орхей, встревожившись.

— Вон там на траве! Черное…

— Постойте здесь! — повелел Орхей и быстро отправился к темному предмету.

В шестидесяти шагах от них, скрываясь за высокими папоротниками, лежало что-то, похожее на мешок. Орхей шагал торопливо, но, приблизившись к предмету, заметно понизил скорость. Потом он, повернувшись к ним, спешно возвратился обратно.

— Что там? — спросил у него Росоэн. Тот молчал, но в его глазах светился страх. Росоэн метнулся к предмету, но Орхей его остановил.

— Не стоит! — сказал тот, глядя Росоэну прямо в глаза. — Лучше на это не смотреть!

— Что там? — на этот раз задала вопрос перепуганная Эмелина. Монте вообще отпрянул назад.

— Пойдемте отсюда! — Орхей потащил их за собой, усиленно вглядываясь в сторону деревни, будто пытаясь там что-то рассмотреть. — Это мертвец, — почти шепотом сказал он потом.

— Проклятье! — вскричал Монте. Все посмотрели на него, беспокоясь, что тот снова теряет над собой контроль. — Нет, не беспокойтесь! — поторопился он сказать. — Меня супруга Леса напоила каким-то зельем и после этого я чувствую себя хорошо, — он скорчил виноватую гримасу. Все немного успокоились. — Но это же мертвец!.. Его убили?

Орхей не ответил. Но все без того было понятно.

— А что же деревня? — спросил тот же Монте.

— Мы туда не пойдем! Посмотрите!

Когда они повнимательнее взглянули на поселение, то увидели, что оно обиловало снующими всадниками.

— Это воины! — пояснил Орхей. — Враг!

— Что же теперь? — спросил Росоэн.

— Мы возвращаемся! Надо предупредить Охотника Леса и его жену. Они в опасности. Идемте!

— СТОЯТЬ! — вдруг за их спинами раздался неприятный и властный голос. Следом, из-за деревьев, выскочило дюжина всадников — все вооружены, на лицах презренные улыбки. — Кхуда это вы собрались? — ломая язык, говорил, самый неприятный из них. На его сильно выпяченной вперед физиономии висела отвратительная улыбка. Передние зубы отсутствовали. Похоже, они оттуда пропали недавно, поскольку на его губах зияли недавние кровоточащие раны. — Пхриятный вечер для прогхулок, неправда лы? — улыбнулся он, шепелявя, когда ему никто не ответил.

Руки Орхея и Росоэна легли на рукоять меча, дарованным им Охотником Лес.

— Ой-ой-ой! Не стоит этогхо дхелать! — сказал тот, качая головой, так же недобро улыбаясь. — Не думаете же вы с нами дхраться?

— Чего вам надо? — спросил Орхей бесстрашно. Руку он не убрал.

— Чегхо нам надо? — усмехнулся тот еще более мерзко. — Они еще спрашивают, чегхо нам надо! Бросайте мечи, разрази меня гром! Иначе вы все умретхе! — его сообщники угрожающи, приблизились к мужчинам. — Ну же! Бросайте охружие!

Орхей сожалея, посмотрел на Росоэна и бросил меч на землю, тот — тоже. Тягаться с ними было нелепостью.

— Связать икх! — крикнул их главарь и те, спрыгнув с седел, поспешно принялись исполнять приказание. Первым делом связали мужчин, а потом — девушек. Кифийцы — а это, разумеется, были они — хоть и считались народом диким, но, как ни удивительно, при обращении с женщинами, они сама учтивость и их можно поставить за образец для подражания, поскольку те никогда не допускали грубости по отношению к этому, как они называют, полу любви. Вот и сейчас, они, связывая девушек, держали себя сдержанно — не распускали руки.

Двое воинов девушек усадили перед собой на колени, а мужчин арканами привязали на других коней. И их скоро увели вниз к деревне.

Когда они вступили в пределы поселения, во взоры путников открылись интересные вещи: авдеров в деревне не было — ни убитых, ни живых, даже следов боя не угадывались, все дома и сараи целы, но… пусты. Это заметил искушенный Орхей и шепнул обо всем рядом идущему Росоэну.

— Авдеры знали и ушли заранее! — подытожил он.

Их приволокли во двор к одному высокоогороженному дому, отличающемуся своим напыщенным размером и местоположением в центре деревни. Орхей снова шепнул, что это дом атамана. Потом их заперли в темном хлеву, где когда-то держали скот и защелкнули засовами. Оружие отобрали, но вещмешки почему-то оставили.

— Проклятье! Нас убьют! — выкрикнул Монте, пытаясь освободить онемевшие руки, когда они остались одни. — Не знал, что так неприятно бывает взаперти. Что же теперь делать будем?

Ответить ему никто не нашелся.

Не долго прошло времени; засовы снова защелкали, и на пороге появился тот же человек с выпяченной челюстью. Его сопровождали те же воины.

— Тхы и тхы! На выход! Живо — скомандовал он, тыкая на Росоэна и Орхея.

Маленькая Нарена зарыдала:

— Папа!

— Не плач дочка, мы скоро вернемся! — сказал он, успокаивая ее, и направился в сторону выхода. Росоэн последовал за ним. Они оказались во дворе; и хлев снова заперли. Орхей твердо спросил у главаря:

— Куда нас ведут?

— Молчать! Будете открывать рты, когда вам скажут! — рявкнул тот грубо.

Их привязали в центре двора к почерневшей от времени коновязи, старая дюжина воинов стала их сторожить. Вскоре из дома вышел субъект в длинном до земли черном плаще, лицо скрывал глубокий капюшон; и бесшумно, словно привидение, начал приближаться мелкими шагами к ним, но нежданно, остановился на пол расстоянии, будто спохватился. Постояв немного, он еще сильнее надвинул капюшон на лицо и приблизился к ним. Оказалось, лицо под капюшоном скрывала еще и тканевая маска, так же черная.

— Кто вы такие? — донеслось из ткани, и скорее проверяя, чем спрашивая. И странный шипящий голос показался Росоэну сильно знакомым.

— Торговцы из Лугайды! — заговорил Орхей.

— Торговцы… — повторил тот насмешливо. — А зовут, как?

— Велиак, а это мой сын Уллен.

— Велиак… Уллен… — субъект издал шипящий звук смеха.

Росоэн понял, что тот словам не очень-то и верит, а это чувство узнавания голоса, придало ему уверенности в этом. Он хотел вмешаться в «разговор», но подумал, что пусть пока с ним говорит Орхей, а сам стал усиленно перебирать память. И ему подумалось, что субъект походит на того человека, что он видел во время своего загадочного похищения: те же костлявые руки, та же бесшумная походка. И еще, это чувство холода, или… смерти?! Но только голоса тогда он не слышал. А сейчас он не видел лицо. Но в одном уверился точно — субъект имеет прямое отношение к Ферусу, а значит, теперь, он узнан. После этих мыслей у Росоэна по спине забегали мурашки.

Сверля глазами прислужника Феруса, Росоэн почувствовал под маской ответный, переполненной ненавистью, пронзительный и холодный взгляд. Взгляд смерти!..

— Этого запереть отдельно, в подполе дома! И чтобы волосок из него не упал! — прошипел субъект через мгновение, указывая на Росоэна. — И старшую дочь торговца вместе с ним. Всех остальных прикончить! — и субъект зашагал обратно в дом.