Наталья Бульба - Поставить мир на кон

Но я и раньше считала, что у меня нет права вмешиваться в их жизнь со своими советами, даже понимая, что вольно или невольно я все равно оказываю на них свои влияние. И продолжала считать так и сейчас.

— Тебе нужна моя помощь? — Уточнила Асия, как только мы остались одни.

И в ее глазах не было даже проблеска тревоги, что не могло меня не обрадовать. В отличие от большинства окружавших меня мужчин, пытавшихся проявлять заботу даже там, где она была совершенно не нужна, черная жрица, предпочитала реально оценивать свои и чужие способности и взвешивать шансы.

— Да, нужна. — Кивнула я, накладывая на тарелку, по-особому приготовленную смесь из разных видов мяса. Мое любимое лакомство на Дариане. — Я хочу, чтобы мой телохранитель не сразу узнал о том, что я покинула твои владения.

— У тебя полный доступ. — Хмыкнула она многозначительно. Похоже, припомнив, как я под ее не всегда лестные реплики изучала управление системой безопасности. Не ожидая, что паранойя может достигать таких масштабов. — Да и комнаты твои закрыты экраном.

— В данном случае этого мало. — Усмехнулась я, вызвав удивление на ее лице. — Пока он в сознании, он имеет возможность отслеживать мои передвижения. Но если он будет без сознания, то количество твоих гостей очень скоро увеличиться. В том числе и на твоего брата.

— Я начинаю им даже гордиться. — С явным удовольствием протянула она, подливая в мой бокал отвар. — Не думала я, что он найдет способ контролировать тебя на таком уровне.

— Это не он. — Тяжело вздохнула я и, качнула головой, отвечая на незаданный ею вопрос. Как бы я не хотела, выдать имя этого умельца не могла. — Усыплять его тоже бесполезно. Результат будет тем же.

— Ты хочешь…. — Она откинулась на спинку стула и плотоядно улыбнулась.

Вилдору стоило подумать о том, что я тоже могу действовать не вполне честно.

— Да, Асия. Я хочу, чтобы он был уверен в том, что я здесь. Даже если это будет совсем недолго.

— Это опасно? — От царившего на ее лице предвкушения, не осталось и следа.

— Не столько опасно, сколько очень важно. — Я не стала убеждать ее в том, что моя проделка безобидна.

Впрочем, стоило мне лишь попробовать это сделать, и никакой помощи от Асии я бы не получила. Она спокойно относилась к риску, но только до тех пор, пока он оценивался по достоинству.

— Хорошо, я сделаю это. Когда?

— Как только я поем и переоденусь. — Улыбнулась я ей.

Очень надеясь на то, что не пожалею о своей выходке.

Закираль

«Я бы обратил внимание на его талтарат. Его старший сын втайне от отца пытается стать мужем единственной дочери Харена, которую тот собирается назвать алтариллой». — Раздался у меня в голове голос Маргилу, когда я уже решил, что больше ничего интересного на этом Совете не будет.

Мне пришлось уже ни один раз убедиться в том, что отец моего начальника охраны зря не будет комментировать происходящее в зале, где собирались главы старших ветвей, так что я скользнул взглядом по выступающему в это момент талтару. Он как раз пытался доказать остальным, что родивших детей женщин иной расы нужно одаривать и отправлять на родину, не оставляя на Дариане.

Стоило признать, что в чем-то я был с ним согласен, но считал, что эта тема не стоит той скрытой ярости, с которой она звучала. Хоть и понимал причину такого накала страстей. Таши уже несколько дней пропадала в лаборатории вместе с Рамоном, увлеченная прорывом, который у них наметился, и на этом Совете не присутствовала. Вот кое-кто и воспользовался ее отсутствием, чтобы коснуться тех тем, которые при ней поднимать бы никто не стал.

Ялтарилла была сильна не только своими магическими способностями, но и умением очень вежливо и не теряя достоинства меткими фразами доводить своего оппонента до бешенства. А если учесть, что большинству из присутствующих минула не одна тысяча лет, и все они могли гордиться своей выпестованной бесстрастностью, то можно было понять, что в спор с ней если и вступали, то без такого количества свидетелей.

— Я услышал Вашу точку зрения, талтар Фаран. — Оборвал я говорившего, когда он попытался повторить тоже самое, но другими словами. — Но не считаю необходимым заострять внимание остальных на том, что является скорее исключением, чем правилом. Случаи, когда дарианцы берут в жены женщин иной расы, настолько редки, что ничем не ущемляют прав дарианок на свободу выбора будущего супруга. К тому же, ни одна из тех, что предпочли остаться в нашем мире, не претендует ни на что большее, чем то, что имеет. Поэтому все, на что я готов согласиться — потребовать от службы социального контроля просчитать возможные варианты событий и отслеживать развития этой ситуации. Вас устраивает такое решение? — Окинув всех взглядом, в котором вряд ли можно было заметить даже тень эмоции, и не заметив желающих со мной не согласиться, я кивнул в сторону ожидавшего моего окончательного слова талтара, разрешая ему сесть. — Значит, это вопрос считаем закрытым. Талтар Маргилу, есть ли еще что-либо требующее моего внимания?

— Да, мой Ялтар. — Он поднялся со своего места, вызывая в моем воображении странные ассоциации. Этот же зал, те же талтары, но… вместо меня на этом месте сидит отец. И я вижу, как не я, а он, смотрит на замершего в обманчивой расслабленности мужчину, уже догадываясь, о чем тот собирается сказать, но ничем не выдавая своего знания. — Нам стало известно, что Вы увеличили охрану правительницы Леры воинами своей личной гвардии. У Вас были на то основания?

«Если бы этот вопрос не задал я, ты услышал бы его от кого-нибудь другого». — Его объяснения, украшенные ноткой сочувствия и принятым у нас с ним для общения наедине «ты» не ввели меня в заблуждение.

Он был прав — скорее всего, я его бы услышал. Если Таши признали за то, что она моя Единственная, да за цельность характера, который позволил ей доказать всем, что она на равных со мной способна вершить судьбу Дарианы, то с Лерой все было иначе. Вилдор не просто назвал ее воином, он сумел показать это всем. И не только тем, что именно ее кинжал прервал его жизнь.

И для даймонов, для которых схватка была сутью жизни, это значило даже больше, чем связавшие меня и мою жену узы. Поэтому я уже не раз слышал заявления о том, что любое оскорбление в ее адрес должно караться так же, как оскорбление нашему миру, одним из символов которого она сумела стать.

Но…. Маргилу был ее старшим родичем. И сейчас его устами говорил его род, а не Совет. Или, что было вполне возможно, желание разобраться в тех подозрениях, которые не могли у него не возникнуть. Уж кто-кто, а он вряд ли поверил в данные мною объяснения после того, как я дважды полностью опускал щиты вокруг своей резиденции.