Андрэ Нортон - Знак кота

Родом он был из Дома Варе, второстепенного Дома не из Великих Домов Вапалы. Согласно обычаям, у него не было законной супруги, но много говорили об его связях с женщинами из Великих Домов Вапалы, а когда он был в самом расцвете сил, то даже с Рубиновой Королевой. У него имелось потомство, одним лишь книгам записи известно, какое обширное, но Кинрр вспоминая о блистательном прошлом, несколько раз упоминал, что почти все его отпрыски — девочки, а из сыновей зрелости достиг только один — Шанк-дзи. И если верить Кинрру, то этот сын, вопреки всем канонам, не раз открыто заявлял, что вступит в испытания.

— Да, император мёртв, — согласилась Эльвен. Она взяла двумя пальцами щепотку песка и бросила её через плечо. — Он был стар, но в своё время он был неплохим правителем.

Скромная похвала для владыки Внешних Земель. Хотя даже Кинрр, с его неисчерпаемой и подробной памятью, ни разу не вспомнил ни об одном выдающемся подвиге… разве что Хабан-дзи сумел охладить борьбу за обладание могуществом, не раз сотрясавшую Вапалу в прошлом. Великие Дома больше не прокладывали себе путь наверх копьём и мечом и наёмными армиями. Что, впрочем, не мешало им интриговать по-прежнему.

Хотя состязания за Трон Леопарда считались открытыми для любого из всех пяти королевств, уже несколько поколений победитель происходил родом из Вапалы, и вапалане привыкли думать, что только они обладают первоочередным правом на трон.

Я не раз слышал, как об этом говорили товарищи моего братца, а иногда даже в палатах моего отца, когда его посещали старые товарищи по оружию. За эти годы вопрос о превосходстве Вапалы вырос из мелкой обиды в большую. Несомненно, из каждого королевства придёт свой соискатель, и если победит Шанк-дзи, то среди неумных, охочих до власти юношей начнётся брожение.

Мы слишком долго жили в мире и покое, когда для воинов не осталось ничего, кроме охраны торговых путей, и этому воинственному сословию стало некуда тратить свои силы.

— Интересно будет посмотреть на испытания, — Эльвен разгладила на коленях богато расшитый плащ. — Многие считают, что Леопард слишком часто стоял на стороне Вапалы. Я слышала, что сын Хабан-дзи хочет вообще изменить старый обычай. Что ж, поживём — увидим. А теперь, брат по дорогам, расскажи нам свою историю, она должна быть необычной…

Итак, я начал свой рассказ… Кажется, уроки Кинрра пошли мне на пользу, временами я переходил от обычной речи к распевному говору барда — а моя история была и в самом деле достойна любой баллады, пусть даже в ней говорилось о приключениях человека, признанного всеми неудачником.

Уже рассветало, когда я подошёл к концу. Весь караван собрался послушать мой рассказ. Только часовые время от времени уходили от шатра в темноту, сменяя вернувшихся с постов, которые тоже усаживались рядом и внимательно слушали, отрываясь лишь, чтобы перекусить.

Когда я закончил рассказывать, Эльвен кивнула.

— Воистину удивительная, неслыханная доселе история. Быть может, кауланин, именно ты достоин встать за нашу землю в Имперских испытаниях. Мне кажется, что удача не раз была благосклонна к тебе.

— Благосклонность удачи не длится долго, — покачал я головой. — Да у меня нет и никакого желания бороться за корону.

Действительно, в это мгновение я не мог представить себе вещи бесполезнее. Правда, где-то в глубине промелькнула забавная мысль: я и в самом деле словно император — без дела, без постоянного занятия…

— По крайней мере, если ты идёшь в Вапалу, — Продолжила Эльвен, — ты будешь нам желанным спутником.

Это предложение я принял с охотой.

Глава семнадцатая

На столе перед моей хозяйкой лежало около сотни кукол — точные, копии Императора Хабан-дзи в коронационном одеянии — и всё это были спешные заказы со срочной доставкой. Великие Дома Вапалы отдают почести покойному властителю подобающим, церемонным образом: выставляя такую куклу на обозрение в своих парадных залах. При вступлении на престол каждого нового Императора такие куклы делаются впрок и ждут своего часа. Эти ждали больше лет, чем насчитываю я сама. Хабан-дзи правил долго…

Равинга дотошно осмотрела каждую, проверив, не истрепались ли они за те годы, что пролежали в сундуке. Я обратила внимание, что четыре куклы она забрала с собой обратно в мастерскую, даже не показав мне, что в них нужно поправить, как делала это обычно.

Сейчас она принесла их обратно и уложила каждую на своё место. Когда зазвонят, слуги Домов явятся за ними и с должным почтением унесут, чтобы они заняли подобающие места во дворцах заказчиков.

Равинга озабоченно нахмурилась, пощипывая нижнюю губу. Это значило, что она чем-то серьёзно обеспокоена. Затем покосилась на меня и, согнув палец, указала, чтобы я стала по другую сторону стола.

— Ну как, девочка, они готовы? Не нужно ли чего переделать?

Я чуть не раскрыла рот от удивления. Только прошлой ночью, вынимая куклы из сундуков, мы вместе проверяли их, и мне они казались совершенно целыми. Даже те маленькие огрехи, которые она исправляла сегодня утром, были совершенно незаметны для меня. Я послушно подвинула стул, уселась и самым старательнейшим образом осмотрела каждую куклу. Затем подумала, взяла две куклы сразу и, держа их рядом друг с другом, стала сравнивать, глядя то на одну, то на другую.

Эти куклы изображали Хабан-дзи не старцем, каким он умер, а полным сил юношей, каким он впервые взошёл на Трон Леопарда. Он был тогда прославленным охотником и офицером стражи, родом из Вапалы, сын Дома, занимавшего не очень высокое положение. Вот каким его изображали две куклы в моих руках. И всё ясе… я всё яснее видела, что эти две куклы отличаются друг от друга.

Позы, великолепные одеяния, короны обоих — всё совпадало до последнего стежка, до самого крошечного самоцвета.

Но всё дело в выражении лиц, вдруг поняла я. У первой было обыкновенное безмятежное кукольное личико, в точности повторявшее все черты настоящего человека и не более того. А вот вторая — в глубине её глаз играли искорки! Мне казалось, что она рассматривает меня так же пристально, как я — её!

Я положила первую куклу на место и стала сравнивать со второй куклой остальные. В конце концов у меня в руках остались как раз те куклы, которые Равинга уносила с собой в мастерскую, и каждую из них отличала одна и та же особенность — живые глаза!

Я отстранилась от стола и подняла взгляд на мою хозяйку. В голове роились вопросы, но я не знала, как высказать их. Замеченное мною имеет очень важное значение, я была уверена в этом. Но я заставила себя, промолчать, ибо давно поняла — Равинга делится своими знаниями лишь тогда, когда пожелает, и так, как сочтёт нужным.