Степан Вартанов - Вирус контакта

— Так это вы нас сбили?

— А кто же?

Друзей впихнули в карету и повезли по извилистой дороге, петлявшей в горных ущельях, взбиравшейся на кручи и пересекавшей многочисленные пропасти. Спасти Андрея и Брона могло только чудо.

И чудо произошло. Внезапно, ни с того ни с сего, скала, минуту назад мирно стоявшая справа от дороги, раскололась пополам, и из нее на свет вывалилось жуткое страшилище.

— Тяп!!! — в панике завопил предводитель, а его подчиненные, не дожидаясь приказания, как горох посыпались из кареты.

Брон последовал их примеру, крикнув Андрею:

— Беги!

Но Андрей не успел. Легко, но отнюдь не нежно, чудовище оторвало карету от земли и подняло на двадцатиметровую высоту. На высоту собственного роста.

Представьте себе гориллу с хвостом динозавра и головой крокодила, и вы получите полное впечатление о том, как выглядел этот тяп. Ростом, как мы уже узнали, он был с шестиэтажный дом.

Зажав карету под мышкой, тяп полез вверх по горному склону. Двигался он легко и уверенно, но, к сожалению, слегка враскачку, так что Андрея швыряло из одного угла кареты в другой. Сумев наконец ухватиться за какой-то рычаг, Андрей подтянулся к окну, и тут тряска кончилась.

Тяп стоял на краю пропасти и вертел башкой, обозревая окрестности. Затем он неторопливо поднял карету над головой, явно собираясь сбросить ее вниз.

— Метров двести, — обреченно подумал Андрей.

Неожиданно тяп вздрогнул, да так, что карета едва не развалилась пополам, и опустил руки. От дверцы до земли было теперь не больше пяти метров, и Андрей, возможно, попытался бы выпрыгнуть, но вот беда — гигантские ладони тяпа, обхватившие карету, делали выход из нее делом невозможным.

Затем тяп вздрогнул во второй раз и выпустил карету. Она упала с жутким треском, и полуоглушенный Андрей вывалился из нее и, качаясь, побежал прочь.

И тут тяп взревел. Андрей в ужасе обернулся, но оказалось, что чудовище сердится вовсе не на него. В ста метрах от тяпа носилось по кругу десятка два экипажей всех форм и размеров, битком набитых вопящими и размахивающими лапами котами и кошками. С одной из карет сорвалась красная молния и угодила тяпу прямо в нос. Тяп вздрогнул в третий раз, зарычал и ринулся в атаку. Челюсти его щелкали, хвост со свистом рассекал воздух, дробя валуны и оставляя на гранитных стенах глубокие шрамы, а из ноздрей валил зеленый дым.

Однако экипажи с неожиданной ловкостью расступились, освобождая чудищу дорогу и осыпая его градом разноцветных молний. Тяп подхватил два валуна, тонны по три весом, швырнул их в обидчиков и вновь устремился вперед.

На этот раз экипажи до последнего мгновения стояли неподвижно, а затем одновременно откатились в стороны на безопасное расстояние. Чудовище, не сумевшее вовремя остановиться, замерло над пропастью, согнувшись и пытаясь взмахами лап сохранить равновесие. Хвост шарил по земле и не находил опоры.

Тут дверца белой с золотом кареты распахнулась, и из нее прямо к тяпу направилась, не обращая ни малейшего внимания на чудовищный хвост, изящная сиамская кошечка в синем, расшитом серебром кимоно.

Подойдя к тяпу, она уперлась в похожую на покрытый бурой шерстью столб ногу своей ладошкой, и в этот миг, окончательно потеряв опору, чудовище сорвалось в пропасть. Ее спутники, также успевшие к тому времени покинуть свои кареты, восторженно зааплодировали.

Кошка слегка поклонилась, как бы благодаря за внимание, а затем, повернувшись к Андрею, сказала:

— Мы разрешаем тебе приблизиться.

Андрей поднялся с земли и, пошатываясь, направился к своей спасительнице. У него очень болели отшибленные при падении вместе с каретой места.

— Инопланетянин! — удивилась кошка. — Первый раз вижу инопланетянина. Ну и ну! Но ты не бойся, мы тебя не съедим…

— Меня зовут Андрей…

— Принцесса Мурка.

— Принцесса? — Андрей вспомнил, что уже слышал об этом. — Та самая? Так ты… То есть вы… убежали?

— Увы, нет! — вздохнула принцесса. — Но ты, я вижу, слегка помят?

— Меня сбили ваши сторожа, — с гордостью заявил Андрей, — а потом захватил тяп… А до того мы сбежали от пиратов. — Он потрогал шишку на затылке и поморщился. — Да, а Брон?! — вдруг воскликнул он. — Брон пропал, когда тяп…

— Тоже пришелец?

— Нет, он ко… — Андрей хотел было сказать, что Брон — контрабандист, но вовремя прикусил язык. — Он кот.

— Разберемся, — пообещала Мурка. — Пока садись в карету. Мур-кисс! Десять карет на поиски этого Брома!

— Брона.

— Брона!

Андрея усадили в коричневую карету из орехового дерева, с великолепной резьбой, но совершенно ободранную.

„Можно подумать, — мелькнуло у Андрея, — что этой карете дважды в день приходится переворачиваться“.

Карета тронулась, и тут, к своему ужасу, он понял, что предположение это не так уж далеко от истины. Собственно, слово „тронулась“, пожалуй, не совсем подходит к тому, что произошло. Карета не „тронулась и покатилась“, нет, она с визгом сорвалась с места и очертя голову понеслась по дороге и без дороги. При этом то и дело раздавался жуткий треск — экипаж, не вписываясь в повороты, задевал за скалы. Скорость была не меньше ста километров в час, и это в хаосе горных круч и пропастей, где человек побоялся бы, пожалуй, ходить пешком!

В карете вместе с Андреем находились еще два кота — персидский и рыжий, оба в пестрых шелковых мундирах — сразу видно — свита. Судя по всему, езда доставляла им огромное удовольствие. Когда карета, перепрыгивая очередную пропасть километровой, как казалось Андрею, глубины, повисла в воздухе, коты восторженно вопили и улыбались Андрею и друг другу. А уж когда, при резком торможении, они стукались лбами, то восторгам и вовсе не было предела. Из всего этого Андрей заключил, что королевский двор на этой планете, пожалуй, вряд ли будет похож на описанный в „Трех мушкетерах“.

Наконец карета остановилась. Собрав все оставшиеся силы в кулак, Андрей кое-как выполз на свет божий и остановился, держась за стенку кареты.

— Вот мы и приехали! — весело сообщила принцесса, проходя мимо в сопровождении толпы придворных кошек, которых Андрей тут же окрестил фрейлинами. — Мы разрешаем тебе пройти в замок.

В тот же миг карета, на которую опирался наш герой, куда-то рванула, а Андрей, лишившись опоры, растянулся на земле.

Впрочем, вопреки ожиданиям, в замке оказалось не так уж и плохо. Был там огромный гулкий зал с колоннами, увитыми светящимися колючками, жареная рыба и сколько угодно молока. В воздухе сильно пахло мятой.

Молока, надо сказать, Андрей не любил с детства, то есть с самого детства, с детского сада, но, не желая обидеть хозяйку, исправно пил, когда объявлялись тосты. Тосты были на редкость однообразны, и сводились они к положениям всяких гадостей в адрес местного короля, как то: сломать хвост в пяти местах, обожраться селедкой или, наоборот, быть сожранным глюками и тяпами. Видимо, его здесь очень не любили.