Ирен Блейк - Предназначение

И чего это я веселюсь спросите вы? А всё недосып издевается, рисует в моём мозгу смешные картинки. 'Только захихикать мне ещё не хватало, тогда пиши пропало', подумала я и- тут Ханнис дотронулась до моей руки. Я зашипела от боли. Чёрт, как сильно-то током шандарахнуло. Глянула на неё: Тори досталось не меньше. Её пергидрольные локоны вытянулись по стойке смирно. Её зрачки расширились, а рот открылся, пухлыми губами растягивая удивлённую букву' О'. Сие выглядело так комично, что cмех забулькал у меня в горле . Шок перемешался с удивлением, я прислонилась к стене и медленно съехала на пол, а потом расхохоталась громко и звонко, как ненормальная. Шаги затихли, и я поняла, что до встречи с Жоржем остались секунды.

- Итак, Дженсен время настало,- награждая меня ехидной усмешкой, произнёс опередивший боксёра Серж.

-Похоже у нас есть желающие разделить её участь, -добавил Кейн, обращаясь к Ханнис.- Проваливай пока цела, процедил лениво, поочерёдно глядя то на меня, то на Викторию.

- Уходи, -я шепнула. 'пока не передумали', собираясь добавить, но не успела произнести. Ханнис, неожиданно для всех рассмеялась и хрипло, гортанным контральто произнесла:

- А, что если нет?

Первым пришёл в себя Кейн. Уперев руки в бока, нахмурился и словно ожидая поддержки опешивших корешей, неуверенно ответил:

- Разберёмся с Дженсен, затем отпиздим тебя, блондиночка, -цокнул и похотливо усмехнулся, уставившись на её бёдра.

От злости Ханнис перекосило. Я не выдержала:

- Отпустите её. Это только наше дело. Что кишка тонка? Давайте педики,- подначивала я, переходя черту, но это стоило видеть. Перекосившиеся, буквально позеленевшие лица моих заклятых врагов. Бледнеющие, а потом окрасившиеся в пурпурные цвета ярости.

А мне как идиотке под кайфом, всё весело, всё ни почём. Ничем не могу объяснить что на меня нашло, но почувствовав вседозволенность, я звонко расхохоталась и нагло плюнула, попав на руку Жоржу.

Дура Ханнис. Стояла рядом. Была бы умной сбежала бы. Теперь поздно, я уже нарвалась, и её заодно пустят на раздачу.

Удар под дых Жоржа, заставил резко выдохнуть и согнуться вдвое, а затем сильный пинок под колено, но кто-то схватил за локоть, не давая мне упасть на пол. Подняла взгляд. Ну ничего себе- Виктория. А потом что-то случилось.

Похолодало, резко до дрожи и зубы протяжно заныли, выбивая монотонную дробь. Щёлк, щелк, щелк. И чувство словно во сне, будто одна реальность резко перетекает в другую. Странно знакомое чувство, отголосок памяти из детских лет. Отмахнула как надоедливую муху непонятную мысль.

В подвале стало, как в морозильнике, где температура перешагнула барьер в минус тридцать.

Пар облачками вырывался из моего рта. Я жадно дышала, а сердце стучало как бешенное.

Её голос такой чуждый и сладкий до упоения . голос сирены, соблазняющей моряков. Звучные слова в тишине: 'Закрой глаза Дженсен, спи, тебе не нужно видеть что будет с ними', и я послушной куклой закрыла глаза. Ты мой десерт. 'Дурой была, что послушалась. Дурой была, что без сопротивления смотрела в чернеющие, уносящие сознание глаза. Но спать хотелось так сильно, моё тело уставшее тело предало меня.

Крики, в которых боль смешалась в круговерть с животным страхом, мучительным страданием режа по моим взвинченным нервам.

Кто-то кричал. 'Прошу, умоляю, не надо! Нет, умоляю,- всхлип, -Пожалуйста... Кто-нибудь помогите!'. Хрипло Отрывисто, как малявка- пискля.

Открыла глаза, прищуриваясь. Свет мелькал, вторя биенью сердца. Раз, два- и снова чернота, снова ощущается дикий холод. Я вздрогнула, упираясь об стену: холодная. В мозгу полный хаос. Как же тяжело соображает ставшая ватной голова. Мысли плавали, застывшие в киселе, обрывков воспоминаний и отупления, как от быстродействующего снотворного.

Кровь на полу. Разводы. Возле стеллажей бледный, как мел сидел прислонившись спиной к стеллажу, в ужасе вытаращивший глаза боксёр. Он не мигал. Не двигался и не подавал признаков жизни. Мне стало ещё страшней.

Я шла по кровавому следу, не доверяя увиденному. Ведь так не бывает. Всё это мне сниться. Полуголая Виктория оседлала, лежащего на полу Сержа, жадно целуя его, присосавшись к губам в засос, а бледный, явно возбуждённый Кейн с пустым, ничего не выражающим, как у куклы лицом стоял, обнимая Ханнис, лаская её кожу, лихорадочно сжимая ладонями округлые груди. Из его глаз текли слёзы, а в уголок рта, вспучиваясь, сползала капля слюны.

Пытаясь сконцентрироваться, сжимала ногти в ладонь, чтобы с помощью боли преодолеть сонливость и отупение. И всё же видела больше чем хотела бы. Слишком много деталей, слишком много, чтобы забыть и спокойно спать по ночам.

Чёрный кружевной лифчик валялся на полу, возле окна и батареи, рядом кожаный ремень. Отстранённо заметила, что подвальное стекло замёрзло. И тут -она оторвалась от его лица, прервав поцелуй, а меж пухлых губ проскользнула бирюзовая дымка. Виктория облизнулась, наслаждаясь лакомством, как упивается изысканным десертом гурман, а потом поймала мой взгляд.

Я оторопела. Она улыбнулась. Призывно и чувственно. И я заорала надрывно, завывая во весь голос. Наваждение спало. Жар опалил мою кожу поднимаясь из глубины, откуда-то из области сердца, или может быть со спины. В такие моменты трудно разобраться в ощущениях. Боль, горячая кровь из носа упала на пол- и пульсирующая, агонизирующая, горящая огнём правая ладонь. 'Айрис куда же ты? Спи, сладкая, отдохни. Мы не закончили.' На смену крику пришёл едва ощутимый, до ужаса сладкий голос-стон. Искушающий.Манящий.Влекущий, как яркое пламя ночную бабочку.

Её голос не остановил меня, только привёл в чувство. Адреналин вскипел в крови, забурлил и привёл в чувство, кольнув сердце. Усилилась резкость. Краски заиграли новыми гранями. Я была не я. С меня будто шоры упали, так сильно обострились чувства. Я слышала, я видела, то, что не видела никогда ранее и всё же бежала, уносилась прочь из подвала, летя на сверхскорости олимпийской чемпионки по бегу. Безоглядочно, не реагируя на её голос, бежала, зная куда свернуть, чтобы ускользнуть. Я - больше не подвластная её чарам.

Ласково ветер коснулся спины, пробежался теплом по коже , оставляя невидимые поцелуи, лёгкие и до боли приятные. Будоражащие. Возбуждающие. Последняя ступенька и дверь захлопнулась, за спиной, но я была в коридоре. А в ушах ещё звенело яростно, непонимающе, удивлённо:

- Не может быть? Как она смогла? Как проснулась так быстро? Она жалкая человечишка.... Неужели бабуля права. Та самая снова среди людей.

Я струсила. Я не сделала ничего, чтобы помочь им. Моя совесть умолкла. Древнейший инстинкт, отвечающий за выживание, отбросил сознание, волной смыл принципы, мысли и наглухо перекрыл чувство вины. Усталость исчезла, я всё бежала и бежала, направляясь: к убежищу, к безопасности, к дому.