Юлия Галанина - Мельин и другие места

Ждал, что Спаситель ответит, но тот молчал.

Второй раз увернулся с трудом, монстр ярился больше и больше. Когда оказался совсем рядом, Парень наугад махнул рукой, воздух пробил досадный визг. Дало немного времени, и он попытался вновь нырнуть в тень. Не вышло, паучья лапа больно ударила по хребту, отлетел к противоположной стене. И в голове вспыхнула мысль.

От него не убежать. Надо драться.

Ударил, вложил всю силу, создание бешено взревело, пытаясь достать паучьими ногами, задели лишь чуть, но к руке что-то прилипло. Прожгло болью, застонал, пальцы вцепились в склизкий белесый комок. Тот, как живой бился, невидимые зубы грызли плоть. Наконец, удалось оторвать, откинул. Кожа на руке покраснела, долго отзывалась жжением.

Монстр прыгнул.

Тело легко скользнуло под тушей, существо попыталось достать кулаком в воздухе, но Парень ловко опустился, перекатился подальше. В этом теле шансов нет, но ведь есть дар Спасителя.

Прыгнул вперёд, на существо, разворачивающееся для атаки. Оно не ждало отпора, лишь руки дёрнулись защитить лица.

Парень ощутил, что меняется. Закричал, казалось, стены дрогнули от крика боли, когда огонь начал раздирать тело. Менялся целиком, чувствовал, как перестраиваются ноги, крепнут кости, руки дёргаются от набухания мышц меж множеством новых суставов. Голову сдавило покровом чешуи.

Паукочеловек всё же успел прыгнуть, лапы легко оттолкнулись от стены. Они встретились в воздухе, руки сплелись, но Парень сумел вывернуть многосуставчатую лапу — оканчивалась костяным клинком, и молниеносным ударом снести голову монстру.

Вторая пронзительно вскричала, на миг оглушила, клыки впились в плечо, выдернула кусок плоти. Парень стиснул зубы, сдавил вырывающееся тело. Кулаки существа били по спине, болью отзывалось внутри, но слышался хрип.

Последним усилием схватил монстра за лапу, мышцы напряглись, и рука вырвала конечность. По телу потекло.

Вскрика боли не было. Тело создания обмякло, и они наконец рухнули на пол.

Неведомо как продержавшись в воздухе целую минуту.

Пред взглядом пелена. Белесая, прозрачная. Возникла тотчас, как покинул погост. Келлос тёр глаза, но не исчезала. Мир изменился, пройдя сквозь призму: поблек, солнце над головой ярко-белым кругом, каждое тёмное пятнышко — провал во тьму.

Но шёл. Иногда бежал, но чаще бездумно брёл, в такие моменты удавалось впасть в забытье, когда не всплывают образы родных, когда пелена обращается в сплошной туман. Он мог идти и с закрытыми глазами.

Вело чутьё. Вела кровная месть.

Не тревожила усталость, да и как устанешь, если реешь, словно в вязких серых облаках? Когда чувства стираются под натиском уверенности: настигну, догоню, их ждёт смерть.

Или — кара.

Очнулся лишь вечером. Не заметил, как ночь накинула на лес вуаль, отогнала за горизонт солнце. Вернулся разум, некоторое время Келлос сидел, опёршись о дерево, тщась вспомнить, как же добрался сюда. И пришло облегчение — загнал кровавые тени селения в дальний угол памяти.

Подумалось, наутро всё вернётся. Но надежда о забытье не растаяла, быть может, и месть не нужна?

Ощущал шершавую кору, холодную землю, вдыхал свежий воздух. Было мирно на душе, мысли текли неспешно, и не хотелось мстить, просто остаться здесь, может, построить дом…

Нет. Дом сгорел, семья погибла. Осталось только мстить.

Мысль сверкнула, и Келлос уснул…

ПРОСНИСЬ.

Резкий вдох, глаза распахнулись. Он напрягся, лоб покрылся испариной, рыщет взор. Ничего. Никого.

Что разбудило? Ответить не мог, но в глуби шевельнулась догадка: приказ.

Месть зовёт.

Второй день не ел, но нужда отпала, желудок будто уснул, забылся. И на руку, ценна каждая секунда. Окинул взглядом утренний лес. Лучи вставшего солнца пронзали строй деревьев, листья налились изумрудным цветом. Сонно пела ранняя птаха, словно ведая Келлосу лесные вести.

Вздохнул полной грудью. И рванул с места.

Дыхание сбилось, заныли мышцы. Но подсказывало, если поспешить… Однако, что будет, не понимал. Бежал. Ветер бил, заставлял клонить голову, чуть сужать глаза. Через пару минут осознал, ещё несколько шагов и всё. Келлос хотел стать легионером, но лишь хотел, потому бег оставался тяжким.

Он встал, согнулся, упершись руками в колени. Воздух со свистом вырывался сквозь зубы. Сжал — в последний миг явилась Амолла.

Спина разогнулась с хрустом, запрокинул голову, мешая слёзам. Говорили: парни не должны лить слёз аки девки. Но иногда побороть себя сложно. Даже невозможно. Да и не надо. Другое — реветь от удара в челюсть. Неприемлемо, и дело не в уважении других, суть — в уважении к себе. И какой бы ты не был трус, держи удар с гордым лицом. И постарайся ответить. Даже, если рядом скачет смерть.

Обратился в слух. Показалось? Стон разнёсся над лесом. Тихий, но Келлос успел схватить звук. Побрёл, мысли спокойны, словно и не удивило — вдалеке от троп встретил человека.

Он вышел на небольшую поляну, солнце стрельнуло в лицо, лишь затем увидел человека. И внутри сжалось, пришло понимание — враг. Почему, не знал, потому в угол загнал вспыхнувшую ярость.

Человека обрекли на смерть, обрекли, верно, соратники. Руки связали за спиной, на шее — петля, но повесили, чтоб умер не сразу — верёвка не стягивала, если стоять на носках сапог. Попытаешься твёрдо встать — убьёшь себя. Жестокая казнь.

Человек молод, внешность располагающая — мягкие черты, нет складок, говорящих о гневности, Келлос отметил кровоподтек под глазом, результат драки. Одет легко, даже слишком, видно носил лёгкий панцирь, забрали бывшие товарищи. Но обувь осталась — высокие сапоги с обитыми железом носками. Обувь воина.

Человек хрипел, но парень не шевелился. Взор окинул поляну, и Келлос рухнул на колени. Потекли слёзы досады. Посреди травы — кострище, вокруг — примятая трава, сор, в некоторых местах — следы воткнутых мечей. Даже деревья поникли. Убийцы провели ночь здесь. А он спал рядом, но слух не уловил шума, потому потерял возможность отмстить.

Вновь удача отвернулось, впервые — когда должен был погибнуть.

Спаситель…

— Помоги…

Звал воин. Похоже, последние силы покидали. Келлос отёр слезы, жалко шмыгнул нос. Парень поднялся, повешенный в надежде дёрнулся, лишь туже затянув петлю, ноги подкосились, верёвка впилась, как оголодавшая змея. Келлос действовал стремительно, рука дёрнулась к голенищу, сверкнул кинжал. В следующий миг верёвка оборвалась, тело война рухнуло.