Маргарита Епатко - Сын ведьмы

– Илья, Илюша, ты меня слышишь?

Парень застонал и открыл глаза.

– Лизка, я так рад тебя видеть, – и он постарался улыбнуться. Потом наморщил лоб. – Почему ты здесь? Я ведь им ничего не сказал.

– Давай-ка я лучше тебя развяжу, – и Лиза стала распутывать его руки.

Светловолосый, бережно запаковав пузырек с лекарством, вышел из кабинета и направился к машине. Дома он, сняв куртку, сразу же прошел в комнату к дочери.

Жена уже была там. «Хотя, – грустно подумал он, – она там уже последние несколько лет. С тех пор как его дочери поставили этот страшный диагноз». Живой спортивный ребенок, которым они гордились, их умница, отличница на глазах стала превращаться в маленького ребенка. В перспективе, по словам врачей, она должна была стать овощем. Используя свои служебные связи, он обошел всех светил традиционной медицины. Профессоры хмурились или улыбались, разводили руками или ободряюще хлопали по плечу, но все говорили: к сожалению, сейчас нет лекарств, позволяющих полностью вылечить эту болезнь. Хотя ремиссия в принципе возможна. Они с женой были согласны и на ремиссию. Но лекарства требовали денег. Постоянных больших денег. Сначала продали дачу, доставшуюся в наследство от отца. Потом поменяли свою шикарную четырехкомнатную квартиру в центре на малогабаритную двушку. А врачи все продолжали тянуть из них деньги. Он уже понимал, что для них его дочь – только источник заработка. Но когда смотрел в умоляющие глаза жены, когда она рассказывала про очередное чудо-лекарство, которое вроде бы помогает, рука сама тянулась к бумажнику.

И тут появился он. Хозяин. И сам предложил помощь, упомянув про какие-то новые разработки. Тогда Светловолосый ему, конечно же, не поверил. Шарлатаны, экстрасенсы, колдуны. Все они одним миром мазаны. Он был отчаявшимся отцом, но не полным идиотом. Но Хозяин всунул ему в руки лекарство и сказал, что ему не нужно денег. Сам Светловолосый, разумеется, никогда бы не решился дать непонятную жидкость дочери. Но жена, глядя на угасающего ребенка, проявила удивительную твердость, сказав, что им все равно нечего терять. Они буквально влили в свою малышку чайную ложку коричневатой маслянистой жидкости.

На следующее утро дочка ворвалась к ним в спальню с радостным криком и потребовала завтрак. Как будто бы не было тех страшных месяцев, проведенных в больницах, бесконечных капельниц, пустого взгляда в потолок. Их дочь опять превратилась в умницу, отличницу, постепенно встала на коньки. Потом опять пришел Хозяин. Он предложил увольнение из органов, хорошую работу и очень хорошую зарплату. И объяснил, что лекарство для его дочери является экспериментальным. И, вполне возможно, может потребоваться еще не один раз. И Светловолосый впервые в своей жизни сдался. Он очень хотел, чтобы все было как прежде. Жена без темных кругов под глазами, веселая дочь, радостно встречающая его после работы. Родительские собрания, на которых он мог сидеть с гордо поднятой головой. Он согласился на все условия. Надо сказать, что лекарство действовало хорошо. За прошедшие несколько лет оно потребовалось всего два раза. И каждый раз они с женой испытывали шок, обнаружив дочь в жутком состоянии трехлетнего ребенка, путающего слова. Теперь наступил третий раз.

– Ну что, принес? – одними губами прошептала жена.

– Да, – сказал он едва слышно и протянул лекарство.

Жена кивнула и улыбнулась.

Впрочем, они зря шептались. Бледная девочка тринадцати-четырнадцати лет спала.

Он взял жену за руку. Маленькая хрупкая рука утонула в его ладони.

– Все будет хорошо. Мы ее обязательно вылечим, – и он нежно сжал пальцы жены.

Глава 7

Егор и лешачиха одновременно обернулись на шум. Прямо на них шел большой бурый медведь. Егор не столько испугался, сколько поразился. Медведь шел на задних лапах, как дрессированный. Более того, он так скалил зубастую морду, что Егор готов был поклясться: медведь улыбается.

– Батюшка, вы ж его перепугаете, – выпалила лешачиха и, подскочив, стала между медведем и Егором.

– А чего меня бояться, – неожиданно пробасил медведь. Он сел, потом встряхнулся, как собака после дождя. И на глазах у Егора превратился в здорового бородатого мужика. Как и Пороша, он был обут в лапти. Густые волосы пепельного цвета были аккуратно зачесаны на левую сторону. Но больше всего Егора поразила его куртка. Рекламу этой навороченной модели для туристов он не так давно видел по телевизору.

– Что, приглянулась? – Леший заметил его пристальный взгляд. – Извини, подарить не могу, дареное не дарится, знаешь ли. Это мне один смешной человечек отдал. По-нашему не говорит, лопочет что-то смешное. Ну, я смекнул, что он заблудился. И к людям-то его и вывел. А он обнимать меня стал и куртку с себя стянул и мне отдал. Ну, здрав буде, Егор, – леший протянул ему шестипалую руку. – А меня Митрофанычем зовут.

– Здравствуйте, – кивнул Егор, протягивая руку в ответ. У него возникло четкое ощущение, что пожимает он не человеческую ладонь, а корень какого-то узловатого дерева.

– А ты хиловат для колдуна, – усмехнулся мужик и встал в полный рост, – только не обижайся.

– Я не обижаюсь, – сказал Егор, с удивлением глядя на человека, который был минимум на полметра выше его.

– Батюшка, мы же договорились у околицы повстречаться.

– Да больно вы долго, – сказал мужик, – я уж беспокоиться начал.

– Егор по лесу ходить не умеет, – объяснила задержку лешачиха.

И от этого простого объяснения, а также от пристального взгляда, которым одарил его леший, Егор почувствовал, что краснеет.

– Да уж, – дипломатично произнес леший.

– Я уже умею, – сказал Егор, поднимая на Митрофаныча глаза.

– Ну, коли умеешь, тогда пошли, а то матушка блинов напекла. Как бы не простыли к нашему приходу, – и леший, сделав шаг, тотчас исчез из виду.

– Держись, – лешачиха протянула ему ладошку.

– Спасибо, я сам. – Егор упрямо сжал кулаки.

– Ну, сам – так сам, – согласилась девушка.

И он действительно пошел! Если бы движение требовало чуть поменьше концентрации внимания, то Егор не удержался бы и обязательно запрыгал от восторга, как обрадованный щенок. Но он хорошо помнил случай с бабушкиной дорогой. И старался держаться у плеча лесной девушки. Со стороны он будто бы шел рядом с ней, легким шагом прогуливаясь по лесу. Разве что лес проносился мимо с бешеной скоростью. Вот только что он стоял у мшистой покосившейся ели, ан нет. Теперь его обступил молодой еловый подлесок, после чего Егор с лешачихой оказались на обрыве у широкой полноводной реки и, перешагнув ее махом, очутились в непролазной чаще.

– Здесь остановиться надобно, – девушка придержала Егора, собиравшегося сделать очередной шаг, за руку.