Алексей Вязовский - Хроники Дангора. Книга 1

Острая боль накатывала все новыми волнами на измученное тело, распятое в светящейся пентаграмме. Голый, истерзанный старик, в котором с трудом можно было узнать бывшего Архимага Империи Драконов Эфсина, бился и выгибался дугой на полу тюремной камеры. В полутемной темнице стоял запах жженой плоти и человеческих испражнений. Всего 10 часов непрерывных пыток, под личным контролем Императора превратили главу Конклава магов в окровавленный кусок мяса.

Скромно одетый немолодой мужчина с орлиным профилем никак не походил на самого могущественного человека Дангора. Стандартный панцирь сотника легиона, потертый серый плащ, усталые глаза, высокий лоб с залысинами и седые виски — вот, что бросалось в глаза при взгляде на императора. Никакой драгоценной короны на голове, золотых цепей и прочих атрибутов власти. Надо прямо сказать, свита сына Единого Бога внешне затмевала своего повелителя. Были тут и шикарно одетые гвардейцы в блестящих доспехах, и могущественные маги, с ног до головы, увешанные волшебными драгоценностями, и даже пара нечеловеческих существ — огненный двухметровый элементаль и гоблинский шаман. Зеленый карлик смешно морщил длинный нос, вращал глазами и вообще играл роль шута.

Но лишь от одного существа в этом каземате исходили флюиды могущества и страха. Впрочем, эти флюиды уже никак не действовали на Эфсина. Выжженные глаза, глубокие ожоги паха и подмышек — т. е. самых чувствительных зон тела — никак не способствовали восприятию величия владыки Империи Драконов.

— Нет, это не Некрополис, да и Эльдар бы не посмел — ученый. Тут поработал кто-то очень хитрый. Иригонцы? Маги Острова?

Свита почтительно молчала, поедая глазами лысоватого мужчину, прохаживающегося по каменному мешку пыточной камеры.

— Ну хорошо, давай еще разок — Эссунион присел на кресло возле пентаграммы и щелкнул пальцами. В ответ на щелчок, из руки огненного элементаля вырос столб пламени, облизнувший ступни Эфсин. Архимаг страшно закричал, дернулся и потерял сознание. Стоявшие полукругом придворные волшебники в очередной раз поднесли к носам надушенные платки — в воздухе усилился запах жженой плоти. Еще один взмах императорской руки, и один из водяных магов обдал рисунок со стариком потоком воды.

— Эфсин, ты меня слышишь? — наклонился над телом Эссунион.

В ответ раздался приглушенный хрип — от долгих криков архимаг сорвал голос и теперь мог лишь невнятно шептать. Впрочем, опытного Императора вполне устраивал подобный способ общения. Чай не первый раз за триста с лишним лет пытает бывших соратников. Единомышленники часто предавали «сына Бога», возлюбленные нередко изменяли Императору, гвардия вступала в заговоры, маги плели интриги — так что многочисленные пыточные страшной тюрьмы Панкрац редко когда простаивали пустыми дольше одного-двух дней. Здесь Император чувствовал себя как дома — он любил истину и готов был любой ценой добиваться правды от людей. Несмотря на прожитые столетия, Эссунион продолжал оставаться любознательным и деятельным правителем.

Всякий, кто попытался бы понять причины, вознесшие этого немолодого мужчину на вершину власти, оказался бы в тупике. Не самый умный, не эталон красоты или стиля, не образец храбрости или мужества — император, тем не менее, уже пережил пятерых окрестных королей, два восстания подданных, прошел семь тяжелых войн и с десяток покушений, включая такие экзотические, как попытка отравления пыльцой болотного лотоса и взрыв псевдоэлементаля 1-го уровня. Однако, было одно качество, благодаря которому Эссунион смог выкарабкаться и удержаться наверху. Магия.

Нет, не магия камней, заклинаний или Секиры гномов — хотя надо признать, что сын Бога был талантливым волшебником. Речь идет о магическом влиянии, которое оказывал весь его облик. Как только Эссунион оказывался на публике, как тут же его глаза начинали излучать бешеную энергию, черты лица преображались и становились властными и величественными, а голос обволакивает слушателей.

— Эфсин, Эфсин, зачем ты мучаешь себя и нас? Откройся, облегчи свою душу — проникновенно произнес император, глядя в искаженное от мук лицо архимага — Я прощу все — и шашни с черными эльфами, и поиск запретных заклинаний, кровавый алтарь альвов — лишь скажи мне, кто надоумил тебя пробудить Спящего в день Солнцестояния?!?

Эссунион сделал пас рукой и между креслом и свитой появился тусклый полог, гасящий все звуки.

— Кто рассказал тебе, как вызвать в наш мир моего Погубителя?! — пальцы Эссуниона, сжимающие подлокотники кресла побелели, а он сам весь подобрался — Ты не мог знать тайное пророчества Орландера!! Говори, избавь себя от боли и страдания.

— Эссунион — захрипел в ответ бывший архимаг — Время высушило твой мозг. Рано или поздно могильные черви доберутся и до тебя. Будь ты проклят!

Эфсин еще продолжал что-то шептать, скрести по полу пальцами с вырванными ногтями, но сын Единого бога уже не слушал. Он убрал волшебный полог и подозвал к себе полного мага, с трезубцем грандмастера. Толстяк почтительно склонился перед владыкой и залебезил:

— Я несколько раз имел честь докладывать Вашему императорскому величеству о неблагонадежности архимага. Опасные изыскания, дерзкие высказывания в адрес императорской фамилии…

— Я читал твои доносы, Эпик — устало повел плечами Эссунион — что слышно из западных провинций? Пленники Эфсина обнаружены?

— Плохие новости, мой государь. Только что прилетел почтовый голубь — в каменоломне Мертвых гномов бунт. Убиты охранники, разгромлен второй полк седьмого читал-нуизского легиона… Эрик Вууданский почтительно сообщает, что мутить воду начал верзила с серой кожей, каким то образом подчинил себе гномов и людей, убил лагерного мага…

— Эпона?!

— Да, сир. Вся провинция бурлит, весть о бунте расходится как пожар среди коротышек всей Империи. Говорят уже о тысячи убитых легионеров, пятерых магах… В реальности там и 500 человек не было, ранен один подмастерье и мой государь, насчет Эпона плохи вести.

— Говори.

— Он оказался грязным некромансером. Эрик докладывает, что после того, как верзила задушил мага, тот восстал из мертвых!

— Да, это в духе Ордена. Вот твари! Но меня сейчас больше интересует этот серокожий урод. Уж очень он похож на того, пленника, которого заклинал Эфсин в ночь летнего Солнцестояния. Добудь мне его любой ценой. Слышишь? Любой!!

Эссунион взмахнув плащом, стремительно вышел из камеры. За ним, отталкивая друг друга локтями, тут же бросилась свита. Пока гвардейцы и маги утрамбовывались в коридор, а тюремщики били себя правой рукой в грудь, зеленый гоблин шмыгнул к распятому пленнику и сунул ему в руку маленький костяной медальон. Никто не увидел маневра шамана.