Маргит Сандему - Скрытые следы

– Да, отойдите все подальше… Но, Боже мой, он мертв! – воскликнул врач. – Он умер!

Все были парализованы этим известием. А сирены выли и выли…

Взяв себя в руки, врач сказал:

– Мы ничего не можем поделать. Отвезите его обратно в палату! Да, и другого тоже, развезите их по палатам. У нас нет времени мешкать. Возле палаты протектора поставьте охранников! Все остальные – в бомбоубежище. Скорее!

– Но я… – начал было охранник, боявшийся бомбовой атаки.

Все только замахали на него руками и побежали прочь, переправив тело мертвого Гейдриха обратно в палату. Оставшийся у дверей охранник в страхе прижался к стене. А люди бежали мимо него в убежище, пациентов – на носилках и своим ходом – тоже переправляли туда. Охранник остался совершенно один. Он, мертвый протектор и находящийся без сознания пациент в соседней палате.

Ганд спокойно покинул больницу.

Мертвый Гейдрих лежал один в палате.

Но совершенно один он все-таки не был.

Вокруг него стояло четверо духов. Они ждали. Ждали в полном молчании. Никаких звуков, никаких движений не должен был ощущать Тенгель Злой.

Ведь Гейдрих был мертв, и Тенгель должен был покинуть его тело – прямо сейчас!

Все полагали, что это должно было произойти с минуты на минуту, пока не вернулись люди.

Время, текущее незаметно для живых людей, казалось им густым и тягучим.

Духи ждали.

Окинув взглядом остальных, Тенгель Добрый спросил:

– Вы что-нибудь замечаете?

– Да, – ответил Странник. – Атмосфера в палате изменилась.

– Я тоже чувствую это, – сказала Дида. – Знаете, что я подозреваю?

– То же самое, что и я, – ответила Суль. – Его здесь больше нет!

– Я тоже это понял, – сказал Тенгель Добрый. – Он улизнул от нас. Но как? Он ведь видим теперь не только для нас, но и для людей. Как же он смог?..

– Я знаю, как, – тихо сказала Дида. – Думаю, я знаю, когда это произошло. Когда тело лежало на носилках…

– Да, – сказал Странник. – Конечно! В коридоре. Один из санитаров спросил: «Что это такое?» Это могло произойти, когда пациентов меняли местами.

– Конечно! – согласился Тенгель Добрый. – Гейдрих умер в коридоре или по пути сюда. И Тенгель Злой не мог больше оставаться в его теле.

– Не мог ли он тогда внедриться в этого санитара? – спросила Суль.

– Нет, санитар стоял не так близко, это было бы заметно для всех остальных. Есть только одно место, куда он мог скрыться. Идем!

И они вошли в другую палату, оставив мертвого Гейдриха одного. Он больше не представлял для них интереса.

– Да, прошептала Суль, когда они подошли к другому пациенту. – Он здесь! Вы чувствуете?

– Да, – ответил Странник. – Но нам нужно вести себя тихо. Он не должен заметить наше присутствие.

– Вот именно, – сказал Тенгель Добрый. – Потому что этот пациент тоже при смерти. Наш предок просчитался.

Им не пришлось долго ждать. Они стояли и молча наблюдали, как умирает человек.

Все трое посмотрели на Тенгеля Доброго. Ведь среди них только он был врачом. И вот он кивнул. Жизнь пациента оборвалась.

Вот теперь! Скорее, пока не вернулись люди!

Но медперсонал наверняка сначала направился бы к протектору. Что же касается этого пациента, то он мало интересовал их.

Тенгель Злой попал в жуткие тиски.

Проклятые, жалкие твари, ни на что не способные!

Откуда ему было знать, что тело, в которое он внедрился, было никуда не годным? Но выбора у него не было, в его распоряжении были считанные мгновенья. И ему пришлось перейти в тело умирающего, которое было от него ближе всего.

Проклятие! Проклятие!

Ему нужно выйти из этого мертвого тела, пока его самого не охватил сон.

Разумеется, гибель ему не грозила, ведь он был бессмертен. Но он мог оставаться в таком положении долгие века. Ведь он уже ничего не видел и не слышал, он потерял всякую чувствительность. Тело, в которое он внедрился, было уже ни на что не годно. Для него очень рискованно оставаться слишком долго в мертвом теле, да ему и не хотелось жить в трупе, который зароют в землю и который будет разлагаться. Разумеется, Тенгель Злой нашел бы выход из такой ситуации, но это потребовало бы от него большого напряжения сил. А этих сил у него пока не было.

Полная сумятица, полный хаос!

Проклятый флейтист! Все они проклятые недоумки!

Четверо духов ошиблись в одном: он вовсе не боялся людей, ему было совершенно наплевать, видят они его или нет. Разумеется, они перепугались бы до смерти, но то, что все они перемерли бы со страху, было совершенно несущественно, по крайней мере, здесь, в больнице. Он мог сделать так, что о нем не просочилось бы наружу никаких сведений, достаточно было только умертвить всех находящихся здесь людей.

Нет, не люди, а его незримые преследователи беспокоили его. Они и этот неизвестный. Но Тенгель Злой больше не ощущал его присутствия. Хоть это-то хорошо!

Кстати, он смог обмануть своих четверых преследователей. Они по-прежнему находились в палате государственного протектора, потому что присутствие их ощущалось теперь слабо.

Если бы он только мог видеть! Но глаза того, в кого он вселился, были мертвы уже тогда, когда он потерял сознание. Так же, как и глаза протектора. Так что Тенгель Злой давно уже ничего не видел.

Мерзкая ситуация!

Хорошо хоть, что их нет поблизости. Они находятся пока в другой палате. Здесь же все тихо.

Он перехитрил их! Чувство злорадного триумфа вмиг наполнило его.

Но ему нужно было выйти, и как можно скорее, потому что смертельный холод уже начинал охватывать его.

Дух его прекрасно мог противостоять этому. Но теперь Тенгель был живым, телесным существом – особым, но все же телесным. А всякое живое существо поддается внешним воздействиям. Холоду смерти, угасанию.

Нет, так дальше нельзя! Он должен выйти!

Все четверо – Суль, Дида, Странник и Тенгель – стояли, не шелохнувшись. Они сделали себя максимально незаметными для того, кто находился в постели.

Суль стояла и сгорала от любопытства, каким образом Тенгелю Злому удастся выйти наружу. Она не заметила его молниеносный переход в коридоре, поэтому и не знала, как это происходит.

Тот, кто лежал в кровати, был явно не средневековым человеком. Одежда его, висевшая в палате, свидетельствовала о том, что он был солдатом. Раны, полученные на войне, были перебинтованы, но от этого вид трупа не становился более приятным.

Напротив, он становился все хуже и хуже.

Они видели, как он медленно меняется. «Скорее, скорее!» – мысленно поторапливала его Суль. Ведь медперсонал скоро обнаружит, что тревога ложная, и тогда все быстро вернутся на свои места, в палату протектора и, возможно, сюда тоже.