Кэтрин Фишер - Скарабей

— Какой ужас, — прошептала Крисса.

Оракул был полностью разрушен. Нагромождение разломанных бревен, обугленных кирпичей, горы мусора… Когда-то посреди этой платформы открывалась расщелина, из которой доносился голос Бога, но теперь камни потрескались от пожара, опрокинулись, рассыпались.

Шакал откинул обгорелую ветку.

— Я схожу за помощью, мои люди расчистят это…

— Нет, — перебила его Тетия. — Сюда никто больше не придет. Мы сами разгребем завалы.

Крисса испуганно ойкнула, но Шакал кивнул.

— Как пожелаете.

Жрицы переглянулись, потом взялись за руки. Крисса лукаво улыбнулась Сетису и протянула руку; он с тяжелым сердцем коснулся ее пальцев. За другую руку его взяла Гайя; на дальней стороне круга, несуразно высокий, стоял Шакал. В центре живого кольца темнел разоренный Оракул.

Сначала девушки запели. Слова этой песни были незнакомы Сетису, хотя в отдельных строчках он узнал обрывки из древнего манускрипта, найденного в гробницах. Песня была медленная, прихотливая, и казалось, вместе с ней замедляется течение жаркого дня. На камнях, расправив крылья, расселись бабочки; с шорохом, от которого по спине у Сетиса пробежал холодок, из обугленных веток выползла зеленая змея и разлеглась погреться на солнышке, лениво подергивая хвостом. Сетис в тревоге ждал, что вот-вот появятся скорпионы, но вдруг поймал на себе насмешливый взгляд Шакала.

Песня закончилась.

В тишине потрескивали от жары ветки кустов. Вдалеке тихо шелестели о каменистый берег морские волны; от Моста долетал стук молотков.

Персида сказала:

— Прими наши дары, о Ярчайший.

Крисса выпустила руку Сетиса и вышла вперед. Села на корточки у обгорелого хвороста, высыпала пригоршню зерна, налила из маленьких фиалов масла и вина, а Гайя положила сверху лавровый венок. Затем девушки отошли и вернулись в круг.

Сетис облизал пересохшие губы. На лбу выступил пот, но он не мог его утереть. В сапоге кололся попавший камушек.

— О Ярчайший, Повелитель Мышей, Возница на Колеснице Солнца, — обратилась к Оракулу Персида. Ее звонкий голос разлетался над платформой. — Выслушай меня. Укажи нам дорогу. Заговори с нами на своем пути сквозь Врата. Не оставляй нас без своего совета, о властитель наш. Ибо здесь — твой Оракул, а мы — твои слуги.

Ветер шевелил ей волосы, играл складками белой туники, прохладными пальцами коснулся разгоряченного лица Сетиса.

Чего они ожидали? Ведь у них уже есть Гласительница. Девушки переглядывались. Крисса лукаво щурилась, Гайя держалась настороженно, Тетии, кажется, было страшно. Кто из них услышит у себя в мыслях голос Бога — голос, который загремит в голове, подобно грому? При мысли о нем Сетис содрогнулся. Каково это — разговаривать с богом?

«Но ведь ты уже знаешь это, Сетис».

Он стоял не шелохнувшись.

Потом, чуть приоткрыв губы, прошептал:

— Нет!

Крисса удивленно обернулась к нему. Это не укрылось от Шакала.

«Ты ведь уже слышал мой голос. Думал, наверное, что это шелестит песок или журчит вода. Или скрипит перо на пергаменте, перешептываются иероглифы. А может, считал, что это голос твоих мыслей».

Он выронил руку Криссы.

— Нет… Не может быть… Прошу… Только не я!

«А почему не ты? У богов, как и у всех остальных, есть свои капризы».

Теперь все смотрели на него. Крисса попятилась, широко распахнув глаза; Персида подошла ближе, вместе с ней — Шакал.

— Сетис? — удивленно проговорил грабитель могил.

«Прочисти мне горло, Сетис. Раскрой мне голос, чтобы я мог говорить. Потому что мир Тени и мир Солнца очень близки. Не бойся. Мирани ведь не боялась, а она всегда считала тебя очень уверенным в себе».

Он изумленно молчал. Потом вдруг взвился и, оттолкнув Шакала, принялся разбирать обгорелые завалы.

— Расчистите это! — крикнул он. — Скорее! Все вместе! Освободите! — Ему не хотелось думать, не хотелось открывать внутри себя пустоту, которую может заполнить таинственный голос. Он растаскивал переломанные доски, сваливал их в сторону. Тучами поднимался удушливый пепел. Через мгновение ему на помощь пришла Тетия, потом Шакал, и вскоре все дружно принялись за работу, даже Крисса. Выстроившись в цепочку, они проворно разбирали завал. Змея с шипением уползла, разбежались скорпионы. Обугленное дерево рассыпалось пригоршнями сажи и грудами щепок. Вскоре туники девушек покрылись черными пятнами, руки запачкались. Они разгребали обломки ненависти Аргелина. Взявшись за особенно тяжелое бревно, Сетис охнул:

— Помогите мне.

Вчетвером, пошатываясь, они откатили бревно к обрыву и сбросили вниз. Оно с грохотом полетело, ударяясь о камни. Они долго смотрели ему вслед, потом вернулись к работе.

Оракул превратился в громадную трещину посреди гранитной платформы. Сетис никогда не думал, что он столь велик; он представлял себе Оракул небольшой расселиной, дырой, полной черноты.

— Он не такой, как был! — вскричала Персида.

— Объясни, пресветлая. — Шакал присел на корточки, ощупал тонкими пальцами резкие зазубрины на краях. — Вижу, сколы свежие.

— Землетрясение! — Персида обвела глазами остальных. — Землетрясение или пожар. Оракул отчего-то раскололся!

Шакал бросил на Сетиса торжествующий взгляд.

— Верно! Значит, нам, может быть, тоже удастся попасть в Иное Царство.

В ушах Сетиса зазвучал радостный голос Бога.

«Молодец, Сетис! Мирани гордилась бы тобой».

Все опасности — это отражения в ее зеркале

Этот коридор вел в страну, где живет Бог.

Мирани догадалась об этом, потому что путь был чересчур гладок. Ни дверей, ни примет на пути. Идеально ровная кривизна округлых стен наводила на мысль об исполинском скарабее, который миллионы эпох назад катил по этому туннелю пламенный шар Солнца. Мирани потеряла счет времени. Сколько они идут по этому туннелю? Несколько дней? Или, может быть, несколько минут?

Было темно, но она различала впереди силуэт Аргелина, а оглядываясь — массивную фигуру Орфета. Тот плелся, как горбатая тень, тащил на спине Алексоса. Она остановилась, подождала, пока он переведет дыхание.

У нее над ухом прогрохотал, прокатился по стенам его гулкий шепот:

— Где мы, Мирани, черт побери, а?

— Нигде, — ответила она и улыбнулась. — И все-таки, Орфет, я рада, что ты здесь.

Он хмыкнул, вгляделся во мглу.

— Он остановился.

Аргелин встал перед каким-то громадным сооружением. Подойдя ближе, Мирани увидела гигантские ворота, поднимающиеся к самой крыше. Генерал подошел к ним и положил ладони на бронзовые створки.