Александра Первухина - Право защищать

Ирония судьбы заключалась в безумном противоречии: подобные ей существа могли не опасаться гонений со стороны нормальных людей только в единственном случае. Когда, с одной стороны, их боялись в достаточной степени, чтобы не посчитать легкой добычей, с которой можно делать все, что вздумается, а с другой стороны, страх перед нелюдьми не превышал определенного порога и не превращался в силу, способную объединить человечество против общего врага. Эфа балансировала на этой грани уже семь лет. Сначала используя Рейта как ширму (до сих пор многие верили в легенду, будто бы страной реально правит герцог Оттори, а она является не более чем марионеткой, возведенной на трон с целью придать его правлению вид законности, а затем убеждая правителей и правящие круги многочисленных государств, в разной степени признанных своими соседями по Галактике, в том, что при всех своих нечеловеческих привычках, откровенной жестокости и склонности к радикальному решению возникающих проблем Императрица Империи тысячи солнц достаточно разумна и осторожна, чтобы большую часть времени хотя бы внешне придерживаться международных правил. Эфа таким образом оставляла людям надежду если не использовать ее против своих врагов, то по крайней мере при определенной предусмотрительности обезопасить себя и свое государство от возможной агрессии.

Подобная игра на человеческом мировосприятии требовала от Императрицы постоянного контроля за совершаемыми ею действиями и внимания к эмоциональному излучению представителей человеческого рода, находящихся поблизости в момент очередной демонстрации, имеющей целью поддержать ее репутацию, что подчас было весьма обременительно, но необходимо для того, чтобы не ошибиться со степенью нагнетания атмосферы. В этот раз все было так, как требовалось для наиболее подходящего эффекта: с одной стороны, безупречное (почти) выполнение всех требований протокола, подчеркивающее разумность и самоконтроль ее величества, а с другой - явная чуждость и хищные наклонности Императрицы. Прекрасное сочетание. Эфа одним росчерком пера поставила под документом свою подпись и с облегчением отдала хрупкий антиквариат подоспевшему на помощь слуге. Все. Официальная часть церемонии закончена, теперь оставалось выдержать несколько часов праздничного банкета, и можно было спокойно заняться своими делами, например, обдумать на досуге, кто из присутствующих на мероприятии так сильно испугался, что его или ее эмоции стали заметны даже на фоне всеобщего неприятия и опасения.

Эра по давней своей привычке бесшумно шагала по мягкой пружинящей земле, ловко лавируя между деревьями и кустами, из которых в Объединении свободных планет привыкли формировать искусственные чащи, стремясь сделать парк как можно более похожим на естественный лес. Получалось, мягко говоря, не очень. Декоративные растения сильно отличались от своих собратьев, выросших в диких условиях, и парковые насаждения больше напоминали результат деятельности нерадивого садовника, у которого при приеме на работу не заметили серьезных проблем со зрением, чем первозданную чащу. Но, несмотря на то что с эстетической точки зрения принцесса считала это издевательство над природой совершенно неприемлемым, она не могла не признать за ним одно положительное качество: хаотично рассаженные деревья и кусты прекрасно укрывали от посторонних глаз того, кто рискнул бы сойти с парковых дорожек и углубиться в чащу. Что в общем-то в данный момент и требовалось.

Девушка прижала уши к голове и, отбросив ненужный пока капюшон на спину, нырнула в густые заросли высоких колючих кустов, не потревожив хрупкие ветки, способные своим треском выдать ее убежище. Мать невозмутимо скользнула следом, и Эра отчетливо уловила ее одобрение. Действительно, за первыми рядами непроходимых зарослей, которые, судя по всему, последний раз видели садовника еще до того, как нынешний Наследный президент родился на свет, открывался довольно большое парк, чем-то напоминавший парк императорского дворца и вполне пригодный для неспешных прогулок… Принцесса невольно улыбнулась, вспомнив свои первые уроки по выживанию в дикой природе, прошедшие в таких же условиях и доставлявшие ей настоящее удовольствие. Здесь можно было поговорить о действительно важных вещах, не опасаясь, что по местной привычке их банально подслушают, причем подслушают не для того, чтобы использовать полученную информацию в своих целях, а из простого любопытства.

Императрица коснулась ее плеча и глазами показала, в каком направлении им следует двигаться. Эра кивнула и зашагала в глубь парка, лавируя между деревьями и ожидая, когда наконец мать сочтет, что они достаточно отошли от людных мест, и начнет разговор, ради которого все это и затевалось. Но Эфа почему-то молчала, едва различимой тенью скользя по жесткой траве, неаккуратными пятнами покрывающей землю между деревьями и кустами. Девушка сдерживала нетерпение, ничем не выдавая своего состояния, прекрасно понимая, что для такого поведения ее матери есть серьезные причины, и если она неспособна их понять, то не следует по крайней мере это демонстрировать, благо пока ее некомпетентность не угрожает их безопасности. Но все равно подобные странности заставляли ее нервно ежиться. Ведь они вышли из дворца именно для того, чтобы поговорить без свидетелей, имеющих дурную привычку вваливаться в комнату в самый неподходящий момент или включать датчики в режим прослушивания именно тогда, когда в зоне их действия обсуждались самые конфиденциальные вопросы. Естественно, и Императрица, и принцесса без труда обнаруживали приближающихся к ним людей, даже если от соглядатаев их отделяла дверь или стена, а электронику вполне контролировали некоторые технические новинки, предусмотрительно захваченные ее величеством из Империи, но все-таки подобное внимание сильно нервировало и заставляло принимать дополнительные меры предосторожности.

Принцесса насмешливо фыркнула, вспоминая неуклюжие попытки людей узнать их тайны, и поймала полный иронии взгляд Императрицы, которая, как обычно, без труда угадала ее мысли. Девушка на мгновение позволила себе расслабиться и тихо рыкнула, демонстрируя свое отношение к происходящему во дворце президента безобразию. И тут же почувствовала неодобрение матери, резонно считавшей, что потеря самообладания в обстановке, которую при всем желании нельзя назвать безопасной, верх безответственности. Эра передернула плечами, признавая справедливость упрека, и решительно подавила ненужные эмоции, мешающие ей в данный момент оценить ситуацию. Эфа одобрительно прищурилась и, видимо, сочтя место подходящим, тихо заговорила. Принцесса насторожила уши, чтобы не пропустить ничего из сказанного, в то же время с ехидной усмешкой представляя себе состояние возможных шпионов. Бедолагам пришлось, во-первых, красться за двумя чуткими охотницами по парку, в котором ни один человек просто не в состоянии двигаться бесшумно. А во-вторых, пытаться подслушать их разговор, а ведь если она сама слышит слова матери только в двух шагах от нее, то с расстояния, на котором человек мог затаиться незаметно для тонких чувств женщин императорского дома, даже современная прослушивающая аппаратура не уловит ничего, кроме едва слышного шипения. Однако следующие слова матери отвлекли девушку от не подобающего принцессе злорадства: