Виталий Зыков - Во имя потерянных душ

Но что он может?! Артем едва не завыл от бессилия. Патала ему недоступна, а последний удар выбил из тела остатки сил. Тварь словно выпила из него все соки, ничего почти не оставила. Что тут сделаешь?!

По идее, самое время наложить печать, одну из тех, что он узнал с подачи хозяев Таугрим. Но вряд ли ему дадут воспользоваться чужой мощью. Какая ирония: владеть оружием и не иметь возможности им воспользоваться!

Артем заскрипел зубами от бессилия. И обида на судьбу подстегнула измученный разум. Вспомнился недавний поход, магия шамана. Откуда он тогда брал силу, из крови? Что мешает Сноходцу сделать то же самое?!

Нож отлетел в другой конец комнаты, пришлось обходиться своими силами. Самым краешком сознания зацепившись за Изнанку и пустив в левую руку тоненькую струйку энергии, он чиркнул кончиком пальца по запястью. По полу забарабанили капли крови, только почему-то не темно-красной, а светло-серой, с серебристым отливом. Закружилась голова, но Артем довел начатое до конца. Прямо на полу вывел нужные загогулины, заключил их в круг и задал вектор. Даже успел порадоваться тому, насколько понятны собственные действия, прежде чем знак пробудился к жизни.

Лазовский оказался прав — для печати хватило Силы его крови. Разве что понадобилось ее гораздо больше, чем он думал. Показалось, что включился насос, который выкачивает из него саму жизнь, но риск стоил того. Рисунок засветился серебром, приобрел необыкновенную четкость, а под конец и вовсе стал объемным, оторвавшись от пола. В полуметре от Артема он завис на мгновение, а затем одним махом растянулся на всю комнату и растворился в воздухе.

Повисла удивленная тишина, в которой победным маршем загудела лопнувшая нить между демоном и его хозяевами. Волшба, которую так долго готовил козлоголовый, без энергии обернулась пустым пшиком. Вместе с ней растворилась и защита.

О, как заорала тварь! Совсем по-козлиному наклонив голову вперед, она ломанулась к выходу, не раздумывая ни секунды, моментально растеряв уверенность в своих силах.

Но на пороге стоял Партизан. Монстр не успел сделать и двух шагов, как знакомый сиреневый луч вонзился ему в грудь. И сердце демона взорвалось, выбросив из дыры в спине огромный фонтан крови…

Дальнейшие подробности Артем не видел. Его едва хватало, чтобы не потерять сознание и не рухнуть в бездну беспамятства. Так что многое он воспринимал урывками. Кажется, после того как демон упал, Партизан долго рубил ему голову откуда-то взявшимся топориком. Потом появились какие-то люди, много людей, среди которых мелькали вытянутые лица охранников, обеспокоенная физиономия Сереги, мрачная мордашка Кати. При виде девушки Артем оживился, захотел что-то сказать, но не получилось. Губы едва шевелились. Затем, ругаясь и матерясь, его куда-то понесли по узким, бесконечно длинным лестницам, темным переходам.

Некоторое прояснение случилось спустя несколько минут, когда Артема перенесли в квартиру в соседнем подъезде. Там было светло и чисто, приятно пахло накрахмаленными простынями и одеколоном. И ни капли Тьмы вокруг.

Его раздели, положили на стол. Носильщики тут же ушли, оставив с раненым только Сергея и Партизана. Пока первый срезал превратившуюся в лохмотья одежду, второй затянул рану на запястье и занялся головой Артема. Мягкое тепло, идущее из его рук, смыло боль и прогнало темноту. Отступила тошнота. По сравнению с тем же Тагиром новичок действовал намного более умело.

— Ч-что с демоном? — спросил Артем с натугой.

— Сдох. Без головы даже темные не оживают, — ответил Партизан ровным голосом. — Не дергайся, мешаешь.

Его перебил Гулидов, который влез в разговор с привычной бесцеремонностью.

— Жив, сдох… Ты, командир, лучше скажи, откуда такую зверюгу смердючую взял? Стадо козлов обзавидуется.

— С-сам пришел, — прошептал Артем.

— Надо же, сам… — Партизан ухмыльнулся. Пока он говорил, его руки массировали Артему грудину, отчего кости, послушные воле Сноходца, двигались и вставали на положенные им места. Ощущения не из приятных. — Если у тебя такие враги, то чего ж ты так нерационально сражаешься?

Серега, раскрывший было рот для очередной подколки, немедленно замолчал и навострил уши. Если его учитель и приятель дерется плохо, то чего говорить про него самого?

— Как могу, — просипел Артем. Хотелось заорать от боли, но он крепился. — Слабый, видно. Да и знаю мало…

— Ну знаешь ты, допустим, достаточно. Да и насчет слабости… Лично мне видится немалый потенциал, почему-то совсем не реализованный. — Руки Сноходца спустились на живот и погрузились внутрь, что-то там сдвигая и поправляя. Сергей от такого зрелища морщился и норовил отвернуться. Артему это почему-то показалось ужасно смешным.

Партизан же продолжил начатую мысль:

— Видимо, все дело в отсутствии желания работать над собой. И в максимализме. Прежде чем пытаться откусить новый кусок, стоило переварить уже имеющийся.

— То есть? — уточнил Артем.

— То есть научиться пользоваться тем, что дал инициировавший тебя Зверь. — Новичок пожал плечами.

— Но как?

— Прислушайся к себе. Или к более опытным товарищам. — Партизан прижал пальцы к вискам Лазовского и легонько надавил. — Все, теперь спать…

Сознание вновь начало тускнеть, однако Артем успел услышать недоверчивое хмыканье Сергея и мимолетно подумал, что они обязательно вернутся к этому разговору. Коллеге, похоже, есть что рассказать. Но это потом, а пока… спать.

Глава 8

ОХОТА НА ВИВИСЕКТОРА

Из личного опыта Артем теперь со всей определенностью мог сказать, что заключение под стражу вряд ли станет популярным наказанием для Сноходцев. Разгромленная квартира, убитый демон, перепуганные до дрожи жильцы соседних подъездов — слишком много проблем. Скорее прилюдную порку введут, чем новую гауптвахту оборудуют.

Кардинал произошедшее воспринял на удивление спокойно. Посетил «лабораторию» Артема, некоторое время изучал остатки изображенных на полу и стенах знаков, и… все. Ни тебе вопросов о природе экспериментов, ни требований поделиться добытыми знаниями. Понял ли он, чем здесь занимался его ученик? Разумеется. Значит, догадался и о происхождении монстра. И явно не собирался становиться новой мишенью для хозяев Таугрим.

Несколько раз Артем ловил на себе внимательные взгляды. Даже показалось, будто в глазах Кардинала мелькнуло нечто похожее на уважение. Хотя вряд ли, слишком подмочена репутация бывшего художника. Никакие опасные исследования ее не улучшат. Знай он Кардинала чуточку хуже, то заподозрил бы, что в том проснулась совесть, но это вообще из раздела фантастики.