Александра Гриневич - Виражи судьбы

-Как же я могла тогда заниматься магией, учить что-то новое? - не выдержала Эви.

-То снадобье готовится по особому рецепту и притупляет только очень яркие образы, те, что вызывают сильный эмоциональный отклик. Твоей памяти ничего не грозило.

-Оно ведь небезопасно, да? Что бывает при длительном приёме?

-Эмоциональная холодность. Покладистость. Это не страшно.

-То есть, я была бы бесчувственной куклой, которой легко управлять? - вспылила она, обвиняюще глядя на Тириэля.

-Я приказал больше его не давать! - тут же рыкнул он в ответ, - как только Ларинэ рассказал мне о том, какие могут быть последствия от длительного приёма!

-Это правда? - вмешался Элендиль, переводя взгляд с одного на другую.

-Да, - кивнула головой Эви, отодвинув от себя столовые приборы, - что-то аппетит совсем пропал. Пойду посижу в библиотеке. Она, больше не говоря ни слова, встала и покинула столовую. Владыка проводил Эухению хмурым взглядом, потом поглядел на обоих сыновей и слегка поморщился.

-Знаешь, отец, - вдруг подал голос Гэллаис, - если Лиль снова соберётся удрать отсюда, я…., пожалуй, … составлю ей компанию. Что-то атмосфера здесь какая-то нездоровая в последнее время. Прошу прощения, но мне тоже, совсем не хочется завтракать.

-Тоже уйдёшь? - Владыка перевёл взгляд на своего наследника. Элендиль задумчиво разглядывал в это время резьбу на стенах помещения.

-Почему же? - тут же отреагировал тот, - я ещё не завтракал. К тому же сильно голоден.

-И даже не осудишь? - полюбопытствовал Тириэль, насмешливо глядя на него.

-Наоборот, я, скорее всего, поступил бы так же. Жизнь среди людей изменила Лилиэн. И эта странная привязанность к смертному. Ты поступил правильно, отец. Мы её семья, и кому, как ни нам о ней позаботиться? А лекарство никогда не бывает приятным. Гэл ещё молод, со временем он поймёт. И Лиль тоже, я уверен…

-Мне бы твою уверенность, - буркнул Тириэль. - Ты не всё знаешь, Элендиль. А я… пока… не могу рассказать больше. Одно точно, Лиль среди нас долго не пробудет. У неё иная судьба. Я лишь хотел немного лучше её к этому будущему подготовить. Пока ещё есть время.

*

-Далеко собралась? - голос Гэла за спиной не стал для Эви неожиданностью. Его чуть слышные шаги она услышала задолго до появления братца на горизонте.

-Прогуляюсь по окрестностям, - просто ответила она на заданный вопрос. - А с чего интерес?

-Ты же в курсе, что отец тебя не выпустит?

-Он мне сказал об этом сразу, как только я здесь появилась.

-А он не объяснил тебе почему? - вкрадчивым голосом поинтересовался братец, подходя ближе.

-Наверное, “из великой любви” ко мне, - ехидно поглядев на Гэллаиса, предположила Эви.

-Ты не права, отец действительно тебя любит и не хочет, чтобы ты снова попала в неприятности. Лиль, ты, иногда, и в самом деле, ведёшь себя зачастую очень странно. Миримэ прогнала, Линвэн высмеяла и придумала прозвище. Зачем? Её теперь иначе, как жужжа и не называют. А вы же дружили раньше!

Эви только фыркнула в ответ, припомнив двух эльфиечек, которые усердно набивались в подруги, напоминая ей о том, что ранее они находились в очень дружеских отношениях. Миримэ была похожа на разряженную куклу, открывающую рот для извержения глупостей, а вот вторая… вторая жужжала что-то о данном ранее обещании приготовить некое зелье, и настолько вывела Эви из себя, что она действительно их прогнала. И нисколько в этом не раскаивалась.

-Но она действительно назойливо жужжит, требуя к себе внимания, прости, не удержалась.

-Лиль, а что произошло с эсэем Тироном? Он тебя боится, - Гэл встревожено глядел на сестру, искренне не понимая, что с ней случилось в последнее время. Сперва он заподозрил влияние снадобья, которым её поил Ларинэ, но с ним Лилиэн вела себя нормально. Впрочем, с некоторыми другими эльвэ тоже. Она, словно выбирала, с кем нужно вести себя безукоризненно, а с кем можно оторваться по полной. Стражи, которым выпадала очередь стоять дежурство у покоев Лиль, бледнели лицом и просто мрачнели на глазах, но не жаловались, только прищуривались глаза да сжимались губы, по скулам ходили желваки и сжимались кисти рук до впившихся в ладони ногтей.

Узнать, что происходит не составило труда - Лиль развлекалась. И всякий раз по-разному. Это могли быть частушки, высмеивающие эльфов, иногда она приносила небольшой стульчик, садилась напротив стражи и, пользуясь тем, что пост они покинуть не могут, рассказывала им анекдоты, загадывала каверзные загадки и требовала ответа. Естественно, разговаривать на посту запрещалось, и стражи молчали. За отказ отвечать тут же следовало наказание - стражи превращались в вазы для цветов и разных колючих веточек. Один раз Гэл застал момент, когда Лилиэн, набрав в саду всякой зелени, развлекалась, третируя стоящих на посту воинов.

-Лаинэ, друг мой, - при этих словах эльф, стоящий справа, слегка поморщился. - А скажи-ка мне, какой орган у разумного существа отвечает за чувства, например, любовь?

Лаинэ молчал, стараясь не встречаться глазами с расшалившейся Эухенией. Ответишь - плохо, не ответишь - ещё хуже.

-Ай, я-яй! Как нехорошо, - укоризненно покивала головой она, а потом с выражением сожаления, прицепила к одежде несколько колючих шариков репейника.- Домашнее задание не выполнено.

-У мужчин или женщин? - робко подал голос страж с левой стороны. Тут уже настала очередь Эви кривиться.

-Фу! Вэларэн, что за пошлость! Я, вообще-то, имела ввиду сердце. Ты тоже наказан.

-Лиль, что ты делаешь? - поинтересовался тогда Гэллаис, подходя ближе.

-Красоту навожу и занимаюсь воспитательными мерами, не мешай! - оглянувшись на него, Лилиэн тут же вернулась к своему занятию, пытаясь засунуть в сапог Вэларэна веточку чертополоха. У бедняги на голове уже болтался венок, и за уши было заткнуто по довольно крупной ромашке.

-Ты знаешь, что это жестоко? - Гэл подошёл к Лаинэ, которого считал своим другом, и начал снимать с него “украшения”, развешанные Эви.

-Я их не звала сюда, - рассердилась вдруг она, - не нравится - пусть убираются прочь! Это у покоев Владыки они могут стоять истуканами, а на моей территории живые статуи не нужны. Пусть изволят со мной разговаривать!

-Лиль, так не принято… К тому же, их могут наказать, если они нарушат приказ, - попытался ей возразить Гэл и потерпел поражение. Эви ничего слушать не хотела, заявив, что или стража с ней начнёт общаться, или она продолжит свою подрывную деятельность. Она не просит многого - всего лишь отвечать на вопросы и вести себя естественно. Через пару месяцев такой “дрессировки” и два десятка жалоб Владыке на распоясавшуюся княжну от командира дворцовой стражи Тирона, который каждый раз, замечая непотребный вид своих подчинённых, пытался повлиять на Эви, и ситуация в корне стала иной. Княжне разрешили тренироваться вместе с бывшими “жертвами” её искусства составления букетов. Она даже попросила извинений за своё поведение, объяснив его тем, что до этого ей довелось прожить какое-то время с людьми, а те более живые в общении. Ситуация несколько изменилась, позволив ей сблизиться со стражами, даже немного подружиться. Вот только остальных доброе отношение со стороны Эви не касалось.