Стивен Эриксон - Сады Луны

Мужчина бесцветно улыбнулся Парану.

– Мы давно восхищаемся твоим… – Он не договорил и почему-то округлил глаза.

– Мечом, – насмешливо докончила за брата женщина.

– Тебе не кажется, что он намного тоньше обыкновенной монеты?

Улыбка мужчины стала издевательской. Он наклонил голову, разглядывая жуткий портал.

– Большинство оказавшихся здесь не задерживаются перед входом. Говорят, когда-то давно существовал странный обычай топить жертвы в болотах… Наверное, Клобуку эти замшелые тела кажутся красивыми. Что ж, у каждого свои представления о красоте.

– И о безвкусице тоже, – растягивая слова, произнесла женщина. – Ну какой вкус может быть у смерти?

Паран попытался было сесть, однако спина и руки его не слушались. Он запрокинул голову, ощущая непривычную тяжесть во всем теле.

– Что случилось? – хриплым голосом спросил он.

– Тебя убили, – беззаботно сообщил Парану мужчина.

Паран закрыл глаза.

– Тогда почему я не прошел через ворота Клобука?

– Мы вмешались, – ответила женщина.

«Опонны – Шуты Судьбы! Неужели им приглянулся мой меч, который я купил несколько лет назад? Или им понравилась тщеславная надпись, сделанная на лезвии?»

– И что же опоннам надобно от меня? – вслух спросил Паран.

– Только неуклюжую и довольно глупую игрушку, которую ты зовешь своей жизнью, мальчик. Видишь ли, у Властителей есть странная особенность: они обожают соваться в каждую игру. Ну и конечно же, нам приятно видеть твое замешательство.

Вдали послышался звериный вой.

– Ого! – воскликнул мужчина. – Похоже, нам не удастся поразвлечься. Пойдем-ка отсюда, сестра. А ты, капитан, вскоре пройдешь через ворота.

– Возможно, – добавила женщина.

– Но мы же решили! – поморщился ее брат. – Никаких стычек! Стычки огрубляют чувства. Они неприятны. Я терпеть не могу подобные сцены. И потом, те, кто идет сюда, не привыкли играть по-честному.

– Тогда и мы не будем играть с ними по-честному, – возразила женщина.

Повернувшись в сторону ворот, она крикнула:

– Эй! Властитель Смерти! Мы хотим с тобой поговорить! Отзовись, Клобук!

Повернув отяжелевшую голову, Паран увидел, как от ворот отделилась хромая сгорбленная фигура, одетая в лохмотья. Паран сощурился. Фигура без конца меняла облик, становясь то старухой, то ребенком с обслюнявленным подбородком, то безобразно толстой девицей. Следующим в этой цепи превращений оказался низкорослый трелль, вскоре ставший высохшим тистеандием.

– Эй, остановись на каком-нибудь одном облике! – крикнула ему Шутиха.

Существо вскинуло голову и оскалило желтоватые зубы.

– Вы сами не умеете выбирать, – дребезжащим голосом заявило оно.

– Как ты смел нас обманывать? – рассердился Шут. – Ты вовсе не Клобук.

Под морщинистой кожей хрустнули кости.

– Властитель занят.

– Занят? Мы не прощаем подобных оскорблений, – заявила Шутиха.

Существо каркнуло и остановилось.

– Ах, напугали. И куда же ваши медоточивые голосочки подевались? Вот что еще я вам скажу: моему господину очень не нравится, когда вы мешаете душе надлежащим образом проходить через ворота.

– Не забывай, он пал от руки бога, – сказала Шутиха. – Это значит, мы имели полное право вмешаться.

Существо с ворчанием уставилось на Парана. Пустые глазницы слегка мерцали. Продолжая разглядывать капитана, существо спросило:

– И что же опоннам надобно от моего господина?

– Мне – ничего, – сказал Шут и отвернулся.

– А твоей сестре?

– Смерть должна обождать, когда боги в чем-то не уверены, хотя и глубоко скрывают эту неуверенность. Нельзя обрекать человека на смерть, когда нет полной ясности.

Существо зашлось каркающим смехом.

– Услуга за услугу?

– Разумеется, – ответила Шутиха. – Я найду Клобуку кого-нибудь другого. Такую же преждевременную и, возможно, даже бессмысленную смерть.

Существо помолчало, затем кивнуло, хрустнув шеей.

– Но только в тени этого смертного. Согласна?

– Согласна.

– Моя тень! – встрепенулся ничего не понимающий Паран. – Что значат ваши слова?

– Увы, ничего хорошего, – ответило ему существо. – Вместо тебя через ворота Смерти должен пройти другой, близкий тебе человек.

– Нет. Прошу вас, не надо никого обрекать на смерть. Мне суждено умереть, я сам и пойду.

– Помолчи! – огрызнулось существо. – Меня мутит от высокопарных слов.

Жуткий вой раздался снова, теперь уже громче. Гончие приближались.

– Сестра, не будем задерживаться, – сказал Шут.

Существо разинуло беззубый рот, но тут же поспешно закрыло его.

– Нет, с меня довольно, – пробормотало существо и побрело назад к воротам.

У самых ворот оно оглянулось и махнуло рукой.

Шутиха пристально разглядывала Парана.

– Нам пора, – с заметным беспокойством торопил ее брат.

– Да, – кивнула Шутиха, не сводя глаз с капитана.

Паран вздохнул и отвернулся.

– Не оставляйте меня наедине с загадками, – попросил он опоннов.

Ответа не последовало. Повернув голову, он увидел, что они исчезли. Капитан сделал еще одну попытку сесть и вновь потерпел неудачу.

В воздухе отчетливо запахло опасностью.

Кряхтя, Паран вытянул голову и с трудом повернул ее назад. Он увидел двух гончих – крупных, сильных зверей размером с вола. Они сидели, высунув языки, и смотрели на него.

«Так это вы расправились в Итко Кане с целой кавалерийской дивизией? Вот я и увидел вас – проклятых и страшных зверей», – подумал он.

Обе гончие застыли неподвижно, будто почуяли ненависть в его глазах. У Парана заледенело сердце. Только потом он сообразил, что смотрит на псов, по-звериному оскалив зубы.

Между гончими темнела тень, но не плотная, а прозрачная, напоминавшая по своим очертаниям человеческую фигуру.

– Так это ты посланец Лорны? – заговорила тень. – Я думал, она выберет кого-нибудь посмышленее. Правда, должен признаться, умер ты храбро.

– Как видите, нет, – возразил Паран.

– Ты прав, – согласилась тень. – И мне выпало закончить начатое. Время сейчас хлопотное.

Паран вспомнил разговор опоннов со слугой Клобука.

«Неуверенность. Если бог чего-то боится…»

– В день твоей смерти, Повелитель Теней, я буду ожидать тебя по другую сторону ворот, – без страха сказал Паран. – Я буду ждать тебя, улыбаясь и предвкушая встречу. Боги тоже могут умирать, правда?

Ворота Смерти скрипнули. Повелитель Теней вздрогнул, его гончие – тоже. Удивляясь своей смелости, Паран продолжил дразнить Властителя («Я же всегда отличался непочтительностью к начальству»).

– Как видишь, Амманас, я застрял на полпути между жизнью и смертью, посему, обещая тебе это, я ничем не рискую.