Алексей Пехов - Заклинатели

Рэй, отступающий следом за друзьями, едва не споткнулся. Ему под ноги попался кусок деревяшки — тот самый длинный сук, которым брат девушки пытался огреть Гризли. Белая древесина, казалось, чуть светилась в полумраке. Заклинатель поднял его, внимательно всматриваясь в гладкую кору.

— Рэй, не хочешь помочь? — послышался довольно язвительный голос запыхавшегося Гризли.

— Да, сейчас, — машинально отозвался тот, еще не совсем понимая, что нужно делать, но неожиданное решение уже захватило его, а интуиция подсказывала, что выбор правильный. Теперь бы еще верно соединить формулы…

Он шагнул вперед, направляя на тень наконечник копья и ветку акации. Через металл в тварь полетело заклинание изгнания, через дерево — защиты для человека.

Почти материальная магия пронеслась через всю комнату, врезалась в существо и развеяла его клочьями дыма. Девушка, лежавшая на полу, тихо вскрикнула, словно просыпаясь от кошмарного сна, пошевелилась, но не смогла подняться. Брат бросился к ней, обнял, забормотал что-то утешительное.

— Интересная комбинация, — сказал Сагюнаро, вытряхивая из волос мелкие щепки. — И соединение материалов тоже необычное.

Рэй посмотрел на деревяшку и увидел, что ее конец расщепило на тонкие волокна от мощного заклятия.

— Ветка акации? — понимающе произнес Гризли. — Духа руи в ней больше нет, но наша магия, пропущенная через это дерево, по-прежнему может защищать от теней. Но откуда она взялась здесь? — Он повернулся к мальчишке, бережно укладывающему сестру на матрас.

— Мы гуляли вечером, — ответил тот, оглядываясь на заклинателей через плечо, — дошли до самого забора. Ветка валялась у дерева, ну я ее и подобрал. Хотел обезьяну из бассейна прогнать. А потом с собой принес, она как-то хорошо легла в руку.

— Подобрал или отломил с дерева? — уточнил Сагюнаро, подходя к окну и проверяя, надежно ли оно закрыто.

— Подобрал… А с ней теперь все хорошо будет? — Мальчик с тревогой посмотрел на сестру, и было видно, что судьба ветвей акации его совершенно не волнует.

— Ей просто нужно поспать. — Рэй наклонился над девушкой и с удовлетворением заметил, что бледность постепенно уходит с ее лица, пухлые губы, такие же, как у брата, становятся розовее, и пропадают тени вокруг удлиненных закрытых глаз. — Мы сейчас уйдем, а ты запрешь дверь и никого не будешь впускать. Как только мы разберемся с остальными духами, придем за тобой.

Уверенный тон заклинателя явно успокоил парня. Он слушал указания, серьезно кивая, и в его глазах больше не было страха, только деловая сосредоточенность.

— А они не вернутся?

— Нет. Я поставлю на вашу комнату охранное заклинание. Оно не пропустит их. А еще, — Рэй оторвал от ветки кусок коры и намотал на запястье удивленного подростка, — не снимай, если не хочешь превратиться в то же, чем была твоя сестра.

— И что, это как-то поможет мне?

— Да. Это дерево отгоняет духов.

Слушая мага, тот окончательно успокоился.

— Ладно. Хорошо, — сказал он, поднимаясь, и, уже закрывая дверь за заклинателями, спохватился: — Спасибо вам.

Рэй молча кивнул в ответ, слыша, как он гремит замками с той стороны.

— И какое же это охранное заклинание ты собираешься поставить? — насмешливо поинтересовался Гризли.

— Никакое, сам знаешь, — огрызнулся Рэй. — Но я не могу сидеть у них в комнате, и настоящую акацию там посадить, как ты понимаешь, вряд ли удастся. Надеюсь, от ее коры будет толк. Потому что мы понятия не имеем, сколько еще теней бродит здесь без тела.

— Конечно, было бы проще сразу убивать людей, — произнес Сагюнаро. — Тогда и духи не получат новых тел, и нам меньше возни.

— Ты действительно считаешь, ее брата не тронули из-за этой палки? — спросил Гризли, напряженно просчитывая что-то в уме и не обращая на его слова внимания.

— Они все еще чувствуют отголосок руи, — уверенно отозвался Рэй, удобнее перехватывая белую ветку.

— А если этот отголосок слишком слаб для некоторых из них? — не унимался Гризли, хмуро оглядывая коридор, словно ожидая, что тени вдруг полезут изо всех углов.

— Самое главное, теперь мы знаем, как изгонять их, не причиняя вреда людям. — Рэй, понимал, что этот разговор только отнимает у них время, и потому постарался завершить его: — Если будем действовать быстро, ни с кем больше ничего плохого не случится…

Мертвое человеческое тело по-прежнему лежало в коридоре у одной из стен. Гризли подозрительно покосился на него, но ничего не сказал. А Сагюнаро вдруг шумно втянул ноздрями воздух и быстро пошел вперед, не обращая внимания на закрытые двери гостевых комнат по сторонам.

— Там никого нет, — сказал он на ходу, — все люди находятся где-то ниже.

— Почему ты так решил? — поинтересовался Гризли, не без настороженности наблюдая за ним.

— Чувствую, — ответил друг после секундной заминки.

Здоровяк передернул плечами и пробормотал нечто неразборчивое, а затем выразительно посмотрел на Рэя, идущего рядом. Но тот мотнул головой в ответ на невысказанное сомнение, показывая, что беспокоиться не о чем, и увалень пожал плечами, словно говоря: «Ну, как знаешь, тебе виднее».

Сагюнаро, не замечающий этого молчаливого переглядывания, продолжал уверенно шагать по коридору, мельком поглядывая на картинки, развешанные по стенам. На каждой из них была изображена акация — цветущая, покрытая тусклыми серебристыми осенними листьями, склоняющаяся над водой и даже согнувшаяся под тяжелым снежным сугробом. Это дерево явно было символом канрина.

Друзья следовали за ним, звук их шагов был четким и размеренным, словно они шли в ногу. Очень громким, как казалось Сагюнаро, — но не мог заглушить то, что он улавливал внезапно обострившимся слухом. Юноша снова перестал ощущать реальность как обычный человек и даже как обычный маг. Зрение опять сыграло с ним дурную шутку. И бывший пленник шиисанов изо всех сил постарался скрыть от друзей, что вновь ослеп. Такое уже бывало с ним пару раз, но быстро проходило. Исправить это, похоже, было нельзя, значит, паниковать не имело смысла, оставалось только заставить себя привыкнуть.

Его широко открытые глаза не видели стен, пола, дверей, потолка, предметов вокруг. Теперь картину мира рисовало только обоняние, слух и ощущение тепла или холода. Все вокруг наполнилось тончайшими оттенками ароматов — сухая, пыльная, шершавая штукатурка, старые, гладкие, душные циновки, жесткая, потрескавшаяся, царапающая, резко пахнущая краска, липкая, подсыхающая, хрустящая на краях лужа крови…

Люди, живущие здесь, оставляли свои следы — запах старых сундуков, сухой лаванды, который прокладывают вещи от моли, жареной рыбы, пропитавшей волосы, сена, шерсти, пота, мокрой кожи со следами мыла, но сильнее всего был аромат кислого страха, теплой крови и свежего, сырого мяса. А тени оставляли после себя липкие, черные, ледяные полосы голода и трусливого вожделения, которое заставляло тьму, разделяющую половину души Сагюнаро, свирепо радоваться предстоящему убийству.