Браконьер - Ной Апокалита
Ретопов явился быстро, словно ждал сигнала в соседнем помещении. Других членов группы почему-то не было на базе, хотя я ожидал, что они здесь все-таки будут. Хотелось попрощаться по-человечески, а не уйти по-английски. Но собирать их специально точно не буду, чтобы не провоцировать ненужные подозрения.
– Это выглядит достаточно просто, – задумался Михаил, и мне очень сильно захотелось его осадить.
– Попробуй сам. Только в третью банку. Первый блин комом, знаешь? – усмехнулся я, подначивая.
Михаил принял мои слова как попытку поймать его на слабо, и активно взялся за то, чтобы повторить всем мои действия. Он внимательно рассмотрел, что и как я делал и выслушал мои объяснения, прежде чем надеть перчатки и встать у противоположного края стола. Так мы друг другу не мешали. Конечно же я понимал, что он тупо испортит несколько ядер. Марина появила лишь толику недовольства, посчитав убытки, но все же кивнула и поддержала мужа. Навык выглядел полезным.
Для создания эмульсии таким образом не было необходимости иметь зрячесть, но она становилась отличным инструментом для контроля движения энергии в ладонях и взаимодействия энергии с ядром. Не имея зрячести, нужно использовать другие методы преобразования ядер в эмульсию, с которыми я был знаком поверхностно и исключительно теоретически. Исполнить их даже на уровне "хорошо" у меня вряд ли получится.
Мои ожидания насчет результатов попыток Михаила полностью оправдали себя. Мало того, что у него в руках ядра лопались, не дав ни капли эмульсии, так еще руки обжег. Говорить об эффективности метода без контроля зрячестью не приходится. Испорченные ядра дымились, выпуская заключенную в них энергию вникуда.
– Именно поэтому для создания эмульсий обращаются к опытным алхимикам. Этот способ мне показал один зрячий алхимик. Остальные методы сложнее порядка на два-три.
– То есть, без зрячести, я тупо ядра угробил? – разозлился Михаил.
– Зрячесть необязательна, если у тебя идеальный контроль внутренней энергии. Зрячесть лишь помощник, как очки при дефектах зрения. Получиться может даже "вслепую", то есть с полным ограничением ощущения внутренней энергии, но это что-то за гранью фантастики.
Мне понадобилось почти два часа, чтобы закончить работу, поскольку очень много времени было убито на объяснения и игрульки. Зато было весело. Пришло время прощаться, а у меня язык не поворачивался сказать, что я ухожу и ухожу с концами.
– Марин, поговорим в кабинете? – спросил я, снимая нитриловые перчатки. – Миш, тебе тоже стоит послушать. Заодно все документы оформим и подпишем. Вы ведь все трофеи оформили, как полагается?
– Обижаешь! – хмыкнул Ретопов возмущенно. – Все до последнего рога учтено и задекларировано. Твои три тоже.
Мы расположились в кабинете, приготовив чай. Еще трое членов гильдии были сегодня выходные, поэтому отсутствовали. Отсыпались после успешной охоты. Даже брат Марины, устроившийся водителем из-за трудностей поиска другой работы, был доволен, как обожравшийся сметаны кот. Охота (обычная) – его любовь.
– Мне нужно на четыре дня уехать во Владивосток. Может, на неделю или десять дней. Так что я хочу подписать договор на разовое оказание услуг с оплатой мясом и серыми рогами в количестве трех штук. Не люблю оставлять дела в подвешенном состоянии.
Я передал Марине подготовленный дома документ в трех экземплярах (на всякий случай у меня было с собой еще с десяток копий). Девушка ознакомилась и не нашла никакого подвоха, которого не было и не предполагалось. У Ретоповых не было ни одного возражения, и мы легко подписали предложенный мной документ, по которому мне оставались "авторские" права на создание эмульсии, а сама эмульсия принадлежала гильдии.
Мы также легко распрощались, и мне пожелали легкого воздушного пути, раз уж я вставил, что лечу на самолете. Я стоял совсем рядом, когда Мишин смартфон зазвонил, и на экране появилось имя Игнат. Если не мне изменяла память, это имя оценщика Трофимовых, и сталкиваться с ним мне не хотелось. Следующую неделю я собирался активно поработать над восстановлением внешности, но до неузнаваемости все равно не справлюсь. Сейчас Мирославу Геннадьеву нужно исчезнуть.
Все три запланированных дела были сделаны – переработать ядра рогатых кроликов в эмульсию; вернуть спортивную сумку; подписать договор – и я с чистой совестью вызвал такси. Как только отъехал, мимо меня проехала серебристая ауди, и лицо водителя мне было знакомо. Это был мужчина с аватарки в "Империале" с именем Игнат. Как вовремя я сбежал! Не хотелось бы столкнуться с ним
