Пламенный покров - Ксения Леонидовна Кулимова
— Всё хорошо, она добрая! — уверила Лойс, увидев в панике отхлынувшую с площади пёструю волну. Люди, едва заметив на монстре верхом нетронутую девочку, вздохнули с облегчением.
Понемногу некоторые осмелевшие подходили ближе. От осознания кровопролитной трагедии, из которой восстал этот кошмар, женщины с опаской, но добродушно гладили головы существа и вполголоса просили прощения. Мужчины снимали шляпы и уважительно кланялись, проявляя сострадание и понимание к тому, что когда-то натворили, одержимые убийством невиновных.
Нона уже встречалась с химерой, но её мирное настроение её поразило до того, что ей почудилось, будто она уже сошла с ума, а сердце ухнуло вниз, пропустило удар, сжав мёртвой гнусной хваткой горло.
Ещё больше ошарашен оказался Даглас, который, несмотря на своё бредовое состояние, немного удивился с таких детальных галлюцинаций. Или его семья пришла с ним попрощаться, или он уже умер…
Химера опустилась на передние ноги перед демоном, и Лойс слезла, в благодарность ласково поцеловав холодный металл на виске у скелета. В ответ монстр легко толкнул её головой, как кошка, проявляя заботу.
— Нона, скажи мне, что это мне кажется, — прошептал Даглас, внимательно разглядывая чудо, снизошедшее на него. Химера вытянула шею и приложилась скулой к щеке Дагласа, как бы любвеобильно обнимая его.
— Тогда мне тоже, — женщина с родительской гордостью посмотрела на Лойс, сумевшую в одиночку и без единой царапины укротить чудовище и повести его сюда на помощь. — Сладкая, какая ты молодец.
Девушка вспыхнула розоватыми пятнами и смущённо спрятала нос в ворот пальто. Её не часто хвалили, но теперь она воспринимала это с удовольствием, а не с раздражением, применимым разве что к наказанию.
Монстр поднял одну из длинных рук и слегка похлопал ладонью по плечу Ноны, без слов прося отойти. Женщина послушно отползла назад, положила голову Дагласа к себе на колени и ободряюще запустила руку в его белые волосы.
Печник переживал так чутко, что его потрясывало, а внутри что-то обжигающе носилось, круша его изнутри до отвратного онемения. Он смотрел полными благоговейного обожания глазами на склонившееся над ним существо, впервые не враждебное к нему, как никогда близкое.
— Но если ты отдашь свой огонь, то погибнешь, — упрекнул горестно дрогнувшим Даглас монстра, и тот наклонил голову в разочарованном и недовольном жесте. Как знакомо, так всегда мама делала, когда злилась…
Её лучистый облик, спокойный и невероятно добрый, будто весь мир она с любовью хранила в сердце, чтобы сейчас самоотверженно дать ему, возник перед глазами, но теперь не просто грудой мёртвого мяса…
— Ты у меня молодец. Живи, а мне уже пора.
Может, и правда… жить и страдать гораздо худший выбор, чем дать шанс хотя бы одному из них на счастье.
Лойс вопросительно посмотрела на химеру. В ответ та распахнула дверцу печи, где по дну потерянно струился мелкий голубоватый огонёк. Девочка осторожно взяла его в горсть, и ладони прошило колючим, но плавным и тихим теплом.
— Ой! — потеряшка чуть было не уронила животворящее пламя в снег, но подоспел бородатый мужчина с лопатой, как ухватом пересадив искристые хищные языки с рук девушки туда, куда необходимо. Даглас принял последний подарок в свои ладони, подержал его так, вдумчиво решаясь и, наконец, без пагубной скорби отпуская всё плохое и грешное, что мешало ему.
Огонёк торжественно опустился в печь, и Нона, слегка подув на опухший порез на руке, пустила внутрь ещё немного крови. Пламя весело зарокотало и принялось собирать живительную влагу, краснея и поднимаясь выше.
Химера довольно вздохнула, призрачный свет внутри неё начал угасать, уходить красноватым паром через щели. Теперь она свободна.
Все они.
— Я вас люблю, — Даглас притянул голову химеры к себе и нежно поцеловал в нос.
Монстр внезапно приоткрыл костяной рот, и изнутри тысячами свистящих хрустальным ветром голосов раздалось:
— Береги себя. Ты не один.
Тварь встала, отошла немного к центру площади, опять натруженно опустилась и устало свесила голову. Враз конструкция беззвучно развалилась, как будто болты, разбитые с высоты, потом незаметно обратилась золотистым и ярким, словно летний солнечный свет, железным пеплом и растворилась, как будто её сплавили без остатка.
На площади воцарилась тишина, прерываемая только хрустом снега и фырканьем пламени. Толпа стремглав обратила внимание с почившего чудища на спасённого демона.
Даглас глубоко отдышался, из его рта снова повалил тёмный кудрявый дым. Он всё ещё плакал, беззвучно, трясясь и стирая слёзы кровавыми рукавами. Но не об утрате.
Он жив.
Лойс бросилась другу на шею и рассмеялась, заражая его собственной неудержимой радостью. Пришлось улыбнуться и подхватить, хотя тело так и разрывало от рыданий по пережитому.
Нона смотрела на них с удовольствием, будто всё так и должно было быть, и это она держала в голове с самого начала. Может, просто потому, что всегда надеялась на лучшее, иначе она и не врач.
Несколько человек помогли Дагласу подняться на ноги.
— Ну, что я могу сказать, встречайте нового члена общества! — обрадованный хорошим завершением, провозгласил усатый мужчина, начиная энергично апплодировать. Его действия подхватил народ, затапливая хлопками площадь, как глухим тарабанящим по мостовой дождём.
Даглас, несмотря на раны подхватил Лойс за талию и поднял вверх, смотря на неё полными искренней привязанности глазами. Лойс вторила ему таким же упоительно радушным взглядом.
— Я говорил!
— А остальную половину ты ныл! — не согласилась Нона, но в ответ на своё обычное недовольство получила только бурные объятия сразу обоих.
Неужели… теперь у них есть место в мире!
Есть место…
